Джим Батчер - Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти

Я съежился за машиной и не высовывался, пытаясь считать выстрелы. После одиннадцатого или двенадцатого все стихло. Я встал, вскинул дробовик и прицелился. Не сбавляя хода, нападавший нырнул за бетонную колонну.

— Черт, — прошипел я. — Садитесь в машину.

— Но… — пробормотал отец Винсент.

— Садитесь в машину! — рявкнул я.

Замотав проволоку обратно, я плюхнулся на водительское сиденье. Винсент сел на пассажирское, и я сунул дробовик ему в руки:

— Подержите.

Он с опаской взял ружье, я повернул ключ в замке зажигания, и «жучок» взревел, оживая. Ну, не взревел. Не совсем. «Фольксваген-жук» не умеет реветь, как, скажем, «феррари». Он взрычал, и я рванул с места прежде, чем священник успел захлопнуть дверцу.

Я погнал машину к выезду, срезая углы.

— Что вы делаете? — удивился отец Винсент.

— Это киллер, — бросил я. — Они наверняка ждут у выезда.

Скрипя покрышками, мы одолели последний поворот и понеслись прямо к светлому пятну выезда. Кто-то, задыхаясь, прокричал несколько слов. Из машины, стоявшей на противоположной стороне улицы перед выездом из гаража, вылезали двое крупных, не самой дружелюбной наружности мужчин. Один держал в руках дробовик, другой — внушительного вида полуавтоматический пистолет, возможно «дезерт игл».

Громилу с дробовиком я не узнал. А вот Номера Третьего, дылду с рыжеватыми, коротко стриженными волосами, бычьей шеей и в дешевом костюме, — легко. Куджо Хендрикс, правая рука главы преступного мира Чикаго, джентльмена Джонни Марконе.

Мне пришлось бросить «жучок» на тротуар, объезжая опущенный шлагбаум. Мы шваркнули крыльями по ухоженным кустикам на газоне, потом свернули на улицу. Я выкрутил руль и вдавил педаль газа в пол.

Оглянувшись, я увидел первого стрелка — он стоял в дверях пожарного выхода из гаража, наставив дуло пистолета в нашу сторону. Судя по всему, он выстрелил несколько раз, хотя я услышал только пару последних выстрелов — действие глушителя слабело. Особой меткостью он не отличался, но все же ему посчастливилось разбить заднее стекло, осыпавшее нас осколками. Я стиснул зубы, свернул на первом же повороте, проехав на красный, едва не столкнулся с тягачом-эвакуатором и понесся, набирая скорость, дальше.

Квартала через два пульс мой замедлился до частоты, позволяющей мыслить более или менее внятно. Я сбросил скорость почти до установленной правилами дорожного движения, вознес хвалу своей счастливой звезде за то, что сдерживающее заклятие накрылось медным тазом еще там, в студии, а не в машине, и опустил стекло водительской дверцы. На секунду я высунул голову посмотреть, не преследуют ли нас Хендрикс со своими громилами, но не увидел никого и принял это на веру.

Втянув голову обратно, я обнаружил, что ствол дробовика смотрит мне в подбородок, а отец Винсент, белый как мел, бормочет что-то себе под нос на латыни.

— Эй! — возмутился я, отводя ствол в сторону. — Поосторожнее с этой штукой. Или вы хотели меня угробить? — Я протянул руку и щелкнул рычажком, поставив ружье на предохранитель. — И держите его пониже. Стоит патрульному полицейскому увидеть это, и у нас будут неприятности.

Отец Винсент поперхнулся и постарался держать дробовик так, чтобы он не торчал из-за приборной панели.

— Носить такое оружие противозаконно?

— «Противозаконно» — немного сильно сказано, — буркнул я.

— Надо же, — пробормотал отец Винсент. — Эти люди… Они пытались убить вас.

— Что ж, такая у наемных убийц работа.

— Откуда вы знаете, кто они?

— У первого парня был пистолет с глушителем. Хорошим глушителем, не самоделкой из пластиковой бутылки. — Я на всякий случай еще раз оглянулся. — Пистолет у него был небольшого калибра, вот он и пытался подобраться поближе, прежде чем открыл стрельбу.

— Что же это значит?

На мой взгляд, все было яснее ясного. Руки мои дрожали, и я ощущал в них неприятную слабость.

— Это значит, что патроны у него обычной, не повышенной мощности. С дозвуковой скоростью полета пули. Если пуля имеет сверхзвуковую скорость, от глушителя мало толка. Когда он увидел, что я вооружен, он убежал. И убегал грамотно. Сам ушел из-под вероятного обстрела и помощь вызвал. Профессионал.

— Надо же, — повторил отец Винсент. Вид у него оставался несколько бледноватый.

— К тому же я узнал одного из тех, что ждали у выезда.

— А что, кто-то ждал у выезда? — удивился отец Винсент.

— Угу. Несколько штатных мордоворотов Марконе. — Я оглянулся на разбитое стекло и вздохнул. — Черт. И куда ехать?

Отец Винсент, все еще слегка запинаясь от потрясения, сказал мне адрес, и я сконцентрировался на вождении, стараясь не обращать внимания на сосущее ощущение под ложечкой и упрямо не желавшую прекращаться дрожь в руках. Как-то не очень я люблю, когда в меня стреляют.

Хендрикс. Какого черта Марконе наслал на меня своих головорезов? Марконе властвовал над улицами Второго города, имевшими недобрую славу, но обыкновенно избегал открытого насилия. Он считал, это вредит бизнесу. Я верил Марконе, и между нами действовал уговор — по крайней мере, устный — не переходить друг другу дорогу. Тогда с чего бы ему делать такой ход?

Может, я, сам того не заметив, переступил где-то черту?

Я покосился на потрясенного отца Винсента.

Он еще не рассказал мне, что ему нужно, однако что бы это ни было — наверняка нечто достаточно серьезное для Ватикана, если они послали своего чиновника через океан к нам, в Чикаго. А если так, это, возможно, достаточно серьезно и для того, чтобы убить из-за этого сующего нос не в свои дела чародея.

Адские погремушки.

Хорошенькое начало дня.

Отец Винсент снимал номер в мотеле, расположенном чуть севернее аэропорта О’Хара. Мотель был недорогой, но чистый; длинные ряды одинаковых дверей выходили на стоянку. Хмурясь, я подъехал к нему со стороны, противоположной дороге, — слишком мало это напоминало места, где обычно останавливаются люди вроде отца Винсента.

Священник выскочил из машины прежде, чем я вытянул стояночный тормоз, и, поспешно отперев замок, юркнул внутрь. Я зашел следом. Винсент захлопнул за нами дверь, запер ее на замок и возился с жалюзи, пока они не закрылись. Потом кивнул в сторону маленького стола:

— Садитесь, пожалуйста.

Я сел и вытянул ноги. Отец Винсент выдвинул ящик из тумбочки и извлек оттуда папку, перетянутую широкой резинкой. Потом сел напротив меня и принялся стягивать резинку.

— Церковь хотела бы вернуть некую похищенную собственность.

Я пожал плечами:

— Обыкновенно такими делами занимается полиция.

— Следствие по этому делу ведется, и я оказываю вашему полицейскому управлению всю возможную помощь. Но… Как бы сказать… — Он нахмурился. — Опыт истории показывает…