Джим Батчер - Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти

Я встал, разозлившись до такой степени, что стул полетел вверх тормашками.

— Майкл, если вы подставите этому ублюдку другую щеку, он все лицо оторвет к чертовой матери. Вам же, черт подери, положено служить десницей Господней!

— Нет, не так, Гарри, — возразил Майкл. — Целью Рыцарей вовсе не является истребление тех, кто служит злу.

— Конечно нет, — хмыкнул Кассий. Странное дело, шипения в его голосе сделалось даже больше, чем когда он был змеей. — Они здесь для того, чтобы спасти нас.

— Спасти? Их? — Я потрясенно уставился на Майкла. — Он что, над нами издевается?

Майкл покачал головой:

— Никто, кроме нас, не может встречаться с динарианцами лицом к лицу, Гарри. Никто другой не может бросать вызов Падшим. Как знать, может, эта минута — единственный шанс для Кассия свернуть с избранного им пути. Изменить свою судьбу.

— Супер! Я обеими руками за то, чтобы изменить его путь. Предлагаю изменить его на прямую линию, ведущую на дно озера Мичиган.

Майкл поморщился, словно от боли:

— Цель Рыцарей — защищать свободу. Дарить тем, кого угнетают темные силы, шанс избавиться от них. Не мне, Гарри Дрезден, судить душу этого человека. И не вам. И никому из смертных. Все, что я могу, — это оставаться верным своему призванию. Подарить ему шанс увидеть надежду на будущее. Продемонстрировать ту любовь и сострадание, которые люди проявляют друг к другу. Остальное не в моей власти.

Пока Майкл говорил, я наблюдал за лицом Кассия. Выражение его изменилось. Теперь на нем отражалась тяжелая задумчивость. И в то же время какая-то хрупкость. И горечь. То, что говорил Майкл, трогало его. Я ни на секунду не поверил, что это тронуло Кассия настолько, чтобы тот изменил свои намерения. И все же это вызывало ответную реакцию. Ярость.

Я повернулся к Майклу:

— Вы что, серьезно верите, будто эта тварь начнет сосать молоко человеческой доброты?

— Нет, — вздохнул Майкл. — Но это не меняет моей цели. Он сдал свою монету, а вместе с ней — ее влияние на себя. Дальше решать не мне и не Сане. Это выбор самого Кассия.

— Но вы же видели этих тварей! — сказал я, подойдя к нему вплотную. — Я знаю, какие трупы они оставляют за собой. Они с удовольствием убили бы меня, Сьюзен, вас — черт, да всех нас — и глазом бы не моргнули. Одному Богу известно, что за проклятие они задумали и для чего.

— Любая власть имеет свои пределы, Гарри. — Майкл покачал головой. — Моя кончается здесь.

Забывшись от ярости, я толкнул его в плечо:

— Они могли уже убить Широ. И вы оставите этого ублюдка на свободе?

Майкл перехватил меня за запястье и вывернул руку. Он сильный человек. Мне пришлось привстать на цыпочки, чтобы ослабить давление на сустав. Он оттолкнул меня; взгляд его был тверд, холоден и чертовски зол.

— Я знаю, — произнес он все тем же убийственно тихим голосом. — Я знаю, что они мучают его. Что они собираются убить его. Точно так же, как Широ знал, что Никодимус не выполнит своего обещания освободить вас. Вот это и делает нас не такими, как они, Гарри. Кровь на их руках не дает мне права запачкать свои. Мой выбор определяется моей душой — а не их прегрешениями. — Он посмотрел на Кассия, и динарианец отпрянул и вжался в угол, столько огня было в этом взгляде. — Не мне судить его душу — как бы мне, может, этого ни хотелось.

— Адские погремушки, — пробормотал я. — Стоит ли удивляться, что Никодимус положил столько ваших Рыцарей, если все они вели себя так по-идиотски.

— Гарри… — начал Майкл.

Я перебил его:

— Да вы посмотрите на него, Майкл! Какая он, к чертовой матери, жертва? Он гребаный коллаборационист. Того бедного ублюдка, Расмуссена, динарианцы могли и обманом заманить, но Кассий-то занимается этим потому, что ему нравится.

— Это нельзя утверждать наверняка, Гарри, — вмешался вдруг в разговор Саня.

— С какой стати вообще давать ему какой-то шанс? Кто из них и когда отказывался от этих чертовых монет?

Саня положил руку мне на плечо.

Я, нахмурившись, посмотрел на него.

— Я был таким же, как они, — продолжал Саня. — Опыта у меня тогда было меньше. А дури больше. Гордыни. Нет, я не собирался, конечно, становиться монстром, но вся эта власть развращает. Широ сразился с Падшим, который владел мной. Он разоблачил его ложь. И я сделал выбор — теперь я здесь.

— Предатель, — ледяным голосом произнес Кассий. — Мы предлагали тебе весь мир. Власть. Славу. Все, что ты только мог пожелать.

Саня спокойно посмотрел ему в лицо:

— Того, чего я желал, вы бы мне никогда не дали. Мне нужно искать это самому. — Он протянул руку. — Кассий, ты ведь можешь бросить их, как это сделал я. Помоги нам, пожалуйста. И дай нам помочь тебе.

Кассий отпрянул, словно Санина рука могла обжечь его.

— Я тебе глаза выем, — прошипел он.

— Мы не можем оставить его здесь, — сказал я. — Он выстрелит нам в спину. Он попытается нас убить.

— Возможно, — тихо произнес Майкл и не тронулся с места.

Я хотел бы разозлиться на Майкла и Саню. Хотел — и не мог. Я простой смертный. Ну, не совсем простой — я заигрывал прежде с темными силами. Заключал глупые сделки. Принимал неудачные решения. И всегда мне представлялся шанс выбраться из этого — иначе я был бы мертв давным-давно.

Я понимал, что говорят и делают Майкл и Саня. Понимал, почему они делают это. Мне это не нравилось, но я не мог оспорить этого, не упрекнув себя в двуличности. Чем я отличался от того типа… разве что зараженной демоном монетки у меня не было.

Кассий снова рассмеялся своим сиплым, захлебывающимся смехом.

— Давайте-давайте, — хихикнул он. — Я обязательно подумаю над вашими словами. Я задумаюсь над своей жизнью. Изберу праведный путь.

— Идем, — тихо произнес Майкл.

— Мы не можем оставить его, — настаивал я.

— У полиции на него ничего нет, Гарри. Мы его не убьем. Здесь нам делать нечего. Храни веру. А ответ мы найдем — как-нибудь еще.

Он повернулся и пошел к двери. Кассий рассмеялся ему в спину. Саня последовал за Майклом, но задержался и оглянулся на меня через плечо.

— Болваны, — пробормотал Кассий, поднимаясь с пола. — Слабые, бесхребетные болваны.

Я подобрал биту и тоже повернулся к двери.

— Ты ошибаешься, — сказал я Кассию.

— Слабые, — повторил Кассий. — Старик всего-то час и орал. Никодимус начал с его спины. Исполосовал цепями. Ну, потом Дейдре с ним поиграла.

Я бросил на Кассия тяжелый взгляд через плечо.

Он осклабился:

— Дейдре, знаешь ли, любит ломать пальцы. На руках, на ногах. Жаль, мне не удалось задержаться там подольше. Я всего-то ему ногти на ногах повырывал. — Улыбка его сделалась шире, глаза возбужденно блестели. — Эй, та женщина… ну, из Братства. Она твоя?

Я почувствовал, как губы мои раздвигаются в оскале.