Лиза Розенбеккер - Поцелуй музы [litres]

Я посмотрела на дружелюбные лица молодых людей, находившихся там. Должно быть, они являлись музами и создателями, которые радовались вводной неделе. Они знакомились с единомышленниками и имели счастье узнать больше о Литерсуме. Мы же, напротив, боролись за каждый фрагмент пазла, не получая никакой помощи, в которой так нуждались. Несправедливость взлетела до небес. Эмма и Тия продолжали ошеломленно таращиться на брошюры. И даже Лэнсбери, который узнал о нашем существовании всего пару недель назад, сочувствующе смотрел на нас и пытался подбодрить редкой улыбкой.

– Сейчас поговорить с миссис Пэттон важно, как никогда, – подытожила я и обратилась к даме на стойке регистрации, в тот момент она поправляла косу.

– Здравствуйте. Мы хотели бы поговорить с миссис Пэттон. – Мне приходилось сдерживаться, чтобы не закричать. Я была так рассержена, но девушка была тут ни при чем, поэтому я держала себя в руках.

Она открыла календарь.

– Вы по записи?

– Нет. Но это очень важно.

– Без записи это в настоящее время…

– Очень. Важно, – выделила я.

Она неодобрительно сощурила глаза и сморщила нос.

– Я скажу ей, что вы здесь. Как тебя зовут?

– Малу Уинтерс. – Рука девушки на мгновение застыла над телефоном, когда она услышала мое имя. Затем сняла трубку и нажала кнопку.

– Миссис Пэттон, это Мэгги со стойки регистрации. С вами хочет побеседовать некая Малу Уинтерс. – Я могла слышать, как на том конце провода миссис Пэттон прямо в трубку издала громкий рык. Отлично. Она была в нужном настроении.

– Вообще-то, вы не можете здесь находиться. Вы знаете об этом? – спросила Мэгги, нервно теребя блузку.

– Ой. Расскажите нам лучше что-нибудь новое, – ответила я. Уже была сыта по горло указаниями, где могу находиться, а где – нет.

– О-оу, – произнесла Эмма и поправила шляпу.

– Что? – поинтересовалась Тия.

– Мне знакомо это выражение лица Малу. Нам лучше найти укрытие.

Лэнсбери нахмурил брови. Вместо того, чтобы последовать совету Эммы, он встал у меня на пути и погладил по здоровой руке. Но это не помогло, в этот раз я не успокоилась.

Через секунду из-за угла показалась миссис Пэттон и устремилась к стойке регистрации. Она была в ярости, в неистовой ярости, пол трясся от стука ее каблуков. Люди в фойе заметили, что что-то было не так, и замолчали. Все глаза устремились на нас, что не делало наше положение лучше. Но об отступлении не могло быть и речи.

– Что, черт побери, вы тут делаете? – прошипела миссис Пэттон и остановилась в нескольких сантиметрах от нас. – Исчезните, пока я не приказала вас вышвырнуть.

Лэнсбери встал рядом со мной. Он откашлялся и протянул руководителю управления руку, но она ее проигнорировала. Он тем не менее не растерялся и обратился к ней.

– Добрый день, миссис Пэттон. Я сержант Лэнсбери из Скотленд-Ярда. Реального Скотлэнд-Ярда, хотел бы заметить. Как вам уже известно, мы расследуем несколько убийств, которые касаются и одной из ваших подопечных. Нам нужна ваша помощь, чтобы раскрыть эти преступления. У нас к вам несколько простых вопросов.

Миссис Пэттон надулась, хоть он и говорил абсолютно спокойно.

– Молодой человек! Вам не положено знать об этом. Последствия будут необратимые! – Она зафиксировала взгляд на мне. – У меня нет для вас ответов. Что я могу сделать, если кто-то в реальном мире до сих пор совершает убийства? Это ваша проблема, не моя!

Лицо Лэнсбери помрачнело. Он подернул плечами и смело ответил на взгляд миссис Пэттон. Это был он, полицейский, не знавший пощады, и он собирался безжалостно задавать ей вопросы. У меня приподнялись уголки рта, когда я вспомнила нашу первую встречу, при которой он выглядел точно так же.

– Во-первых, эти убийства касаются Малу, за которую вы в некотором смысле несете ответственность. Кроме того, одна из жертв была вашим сотрудником. Вы должны быть в этом заинтересованы, – решительно сказал Лэнсбери.

Мэгги за стойкой регистрации ахнула.

– Оливер. Он пропал несколько дней назад. Неужели он мог…

– Замолчи, Мэгги! – приказала миссис Пэттон. – Тот факт, что из-за Малу погиб мой сотрудник, еще сильнее вынуждает меня приказать вышвырнуть вас отсюда. Она доставляет лишь одни неприятности, а мне в управлении неприятности не нужны! – Ее слова нанесли мне удар. Было больно слышать такое. Я тяжело сглотнула слюну и стала бороться с чувством тошноты, распространявшимся по желудку. Никто не сказал ни слова. Миссис Пэттон фыркнула и открыла рот, но мужчина лет пятидесяти опередил ее. Он вышел сзади со стороны регистрационной стойки и был удивлен увиденному спектаклю. Он подошел к миссис Пэттон и стал растерянно смотреть то на Эмму, то на меня.

– Марта, что здесь происходит? – Он дружелюбно улыбнулся нам и нервно поправил темно-серый галстук. Он выглядел приятно, хотя и немного чопорно в своем черном костюме. У него была светлая трехдневная щетина, которая подчеркивала голубые глаза. На его воротнике был прикреплен значок с логотипом академии.

– Мистер Пэттон, рада видеть вас снова, – сказала Эмма и протянула руку руководителю управления. Он пожал ее, но, очевидно, остальных распознать не смог. Его жена с подозрением посмотрела на приветствие, но ничего не сказала. Это был ее муж.

Так как мистер Пэттон совместно с женой возглавлял управление, помочь мне было и в его интересах. Возможно, все предыдущие разы нам стоило поговорить с ним, а не с ней. Я надеялась, что было еще не поздно. Но его жена не допустила этого.

– Ничего не случилось, Роберт. Эти четверо не имеют ни малейшего понятия, сколько у нас работы, и просят помочь в решении проблемы, в которой сами же виноваты. Они неимоверно…

Я больше не могла сдерживаться и буквально взорвалась от ярости. Я оттолкнула Лэнсбери и встала перед руководителем управления, которая надменно смотрела на меня.

– Вы хотите продолжить издеваться надо мной?

Все внимание стоявших вокруг людей было обращено на меня. Миссис Пэттон возмущенно расширила глаза, но я не дала ей начать говорить.

– На протяжении целого года вы не пускали меня и других детей Книрила в свою превосходную академию, обманывали нас и водили за нос. Вы рассказывали лишь половину от всей правды и выдавали нас за глупцов. А сейчас вы называете нас невежественными в отношении вашего управления? Вы на себя посмотрите!

Она закашляла.

– Я все же должна…

– Да, именно. Вы должны поднять вашу пятую точку и прыгнуть выше головы! Вы вообще в курсе, что мне пришлось пережить за последние недели? Два человека и два книжных персонажа были убиты из-за меня. В меня стреляли. Мне пришлось оставить одного кота и маму, которая очень беспокоится обо мне. Я была вынуждена слушать ругательства старых стервозных муз, чтобы иметь возможность привести все в порядок, только в какой именно, я до сих пор не понимаю. За всю свою жизнь я никому не причинила боль и ненавижу то, что кто-то другой делает это из-за меня. Я беспомощна. Настолько, что иду к вам и прошу хоть немного помощи. Но выходите вы и обвиняете нас в неведении, в котором сами же виноваты. Я не хочу сейчас начинать разговор о том, как здесь все несправедливо! – Я показала на людей, стоявших в фойе. – Если в вас есть хоть капелька сочувствия, ответьте мне на один единственный вопрос. Тогда, быть может, я прощу вам то, что вы обращаетесь с антимузами, флешами и блокадами, как с людьми второго сорта, в то время как замечательные музы и создатели купаются в вашей любви. А если нет, я покажу вам, что я думаю о несправедливости!