Лиза Розенбеккер - Поцелуй музы [litres]

Эмма вернулась, когда Тия закончила список. Эмма попросила ее и Лэнсбери аккуратно сложить листочки пополам и передать ей, что оба и сделали. Эмма сложила записки в блокнот и захлопнула его.

– Замечательно. Теперь все решилось, – сказала она.

Решилось? Ничего не решилось. Ни ситуация с музами, ни большое количество невысказанных чувств, которые явно витали в комнате. Так никто не сможет спокойно уснуть.

Но я ошибалась. Не прошло и десяти минут, как я от изнеможения уснула. Очнулась, когда Лэнсбери взял меня под одеялом за руку и скрестил наши пальцы, но тут же сразу уснула, даже не успев поразмышлять об этом. Настала ночь перед мятежом.

Том не пришел. Не было никаких следов, когда на следующий день мы в десять часов подошли к узловому пункту. Спустя пятнадцать минут тоже никого не было. Его телефон был выключен, а другой возможности связаться с ним у меня не было.

– Может, он забыл? – подбадривала нас Тия, а сама продолжала искать его взглядом по залу.

– Похоже на то. Он мог погрузиться в книгу, или же всю ночь читал, а теперь спит. Нам пора. Если он все пропустит – будет сам виноват, – сказала Эмма. Мне от этого стало не по себе. Не сообщать вообще ничего было не естественным для Тома. Я должна была позже попробовать позвонить ему еще раз.

Мы тем не менее отправились в управление. В момент моего первого посещения узлового пункта я была под таким впечатлением, что даже не заметила роскошное мраморное строение на другом конце огромного холла. Сейчас мы стояли как раз напротив него, и большими золотыми буквами над дверью красовалось слово «управление». Похоже, это был единственный вход туда. На пути к узловому пункту мы попытались проникнуть прямо в управление из книжного магазина в мире Тии, но потерпели неудачу. Казалось, внутрь можно было проникнуть лишь через эту дверь.

Для информационного мероприятия Тии выдавали пароль, с помощью которого можно было пройти в фойе и, по всей видимости, лишь один раз. Возможно, это была очередная ложь, в которою поверила Тия. Нам предстояло ворваться внутрь и прояснить, в чем было дело.

– Вы готовы? – спросила я своих храбрых соратников. Эмма поправила шляпу и решительно кивнула. Тия и Лэнсбери тоже выглядели так, словно не могли дождаться начала.

Лэнсбери был в ванной, когда я проснулась утром. За завтраком он, Тия и Эмма от предвкушения практически не разговаривали, обойдя и тему вчерашнего вечера. Настроение с того момента было у всех странное, но в чем именно это проявлялось, я не могла сказать. И даже сейчас не знала, как себя вести с ним. Мало того, что от предстоящего визита в управление у меня звенела голова, так еще и собственные чувства будоражили меня. Если бы я не решила эту проблему в скором времени, то сошла бы с ума. Я расправила плечи и направилась к двери управления.

– В бой! – Я бесстыдно преувеличивала, но раз мне предстояло войти в запретное место, мне хотелось сделать это весело.

Я повернулась к Лэнсбери, и он в этот же момент взял меня за руку. Он одарил меня улыбкой, а тепло его кожи успокоило меня и в то же время придало сил.

– После тебя, – сказал он.

Вместе с ним и с остальным мы как-нибудь справились бы. Я подумала об управлении, о миссис Пэттон и ее пучке. Затем повернула ручку. Нас окружила колкая магия, когда мы прошли сквозь дверь.

Приемная была огромной. Слева находились сидячие места, посередине – своего рода полукруг из сидений, граничащий справа со стойкой регистрации. Позади стойки располагались три выхода, ведущие к другим комнатам. Внутри царила рабочая суета, туда-сюда носились люди с папками, другие на ходу разговаривали по телефону, а в мягком уголке сидели парни и девушки, предположительно, нашего возраста. Они вместе склонили головы и обсуждали что-то, что один из них держал в руке.

Дверь, через которую мы вошли, вела наружу в захламленный дворик. Управление имело свой собственный мир, доступ к которому можно было получить, лишь пройдя через узловой пункт. Внутри помещение было похоже на большую больницу, однако выглядело оно более привлекательно, и тут было больше жизни. Я представляла его другим. С чего нам стоило начать? Мы вчетвером стояли не шелохнувшись и разглядывали суету вокруг. Людей становилось все больше. Мужчина отвлек группу молодых девушек и направил их из левой части в правую. Девушки внимательно смотрели на него, прислушиваясь к словам, которые я, к сожалению, не могла разобрать.

– В момент моего последнего визита тут все выглядело вымершим, – прошептала нам Тия.

Женщина, прислонившаяся к стойке регистрации, увидела нас и подошла.

– Привет, – сказал она. – Вы, должно быть, по поводу вводной недели перед новым семестром. Пойдемте, я дам вам брошюры. – Потому как мы не могли придумать ничего лучше, мы последовали за ней. На стойке информации она достала несколько папок и по одной сунула нам в руки. На обложке красовался бело-золотой логотип. Академия для муз и создателей.

– Внутри вся самая важная информация. На стойке регистрации вы можете получить бейджи с вашими именами, затем вас распределят по группам и проведут экскурсию по академии и управлению. Мне пора, всего хорошего! – Она тут же исчезла в суматохе.

Эмма, Тия и я огромными глазами пялились на брошюры. Красивые фотографии рекламировали академию, которая отвечала за обучение муз и создателей. Это было похоже на смесь интерната и университета, имелись различные курсы, которые можно было выбрать по желанию. Переплетение книг, нахождение идей, курс поцелуев… все что хочешь. При желании можно было даже овладеть профессией, подходящей для реального мира. Я увидела менеджмент и управление, литературу и другие предметы, касающиеся этого направления. Не произнеся ни слова, Эмма достала блокнот. Она зачеркнула знак вопроса напротив академии. По крайней мере, одна из загадок, подкинутая нам музами и Полигимнией, казалось, была решена. На самом деле существовала академия для детей Книрила. Однако только для хороших. Мой желудок вскипел от гнева. Становилось все хуже и хуже. Это стало доказательством того, что мы были всего лишь дети Книрила второго сорта в Литерсуме, и нас можно было водить за нос, пичкая ложью.

– Ты знала об этом? – спросила Эмма, обращаясь к Тии.

– Конечно нет! – возразила она. – Иначе я уже бы рассказала вам об этом. Удивлена так же, как и вы. Если не шокирована.

– Это намного несправедливее, чем просто несправедливо, – пробурчала я.

Ведь одним подавали информацию на блюдечке с голубой каемочкой, в то время как других считали тупыми баранами. Если раньше я еще сомневалась в том, что миссис Пэттон знала ответы на все мои вопросы, в тот момент мне все стало ясно. Она знала обо всем и просто решила не говорить нам ничего. Сейчас в моих глазах она опустилась ниже плинтуса.