Сергей Зеленков - № 3

Ванной и туалету тоже досталось: все вымыл в самых труднодоступных местах.

Затем вооружился ведром и шваброй с тряпкой – и пошел шуровать. Из-под кровати выгреб два непарных носка и пустую бутылку от шампанского. Искренне удивился, так как забыл когда такое пил.

Вспомнил про давно завершившуюся стирку – принялся развешивать шмотки.

Завозился, увлекся, потерял счет времени, не чувствовал ни усталости, ни голода…

***

Было уже почти семь вечера, когда зазвонил мобильник. То была Ася.

– Да, Ася, слушаю, – ответил я запыхавшийся.

– Привет.

– Привет. Ну что? Как там?

– Все, – произнесла она и заплакала.

Я молчал, дал возможность ей самой успокоиться. Спустя несколько минут услышал, как она высморкалась вдалеке, отложив, видимо, телефон в сторонку, затем снова прозвучал ее голос:

– Извини… Все нормально прошло. Прах только сразу не хотели отдавать, сказали вначале, что не раньше понедельника. Пришлось заплатить дополнительно и подождать часа полтора. Но все сделали. Да, и еще тетка моя… ну, то есть, жена папиного двоюродного брата, сильно возмущалась.

– Почему возмущалась? – спросил я, дождавшись, пока Ася еще раз высморкается.

– Ну, с ее слов, усопшего сжигать не по-христиански…

– Ясно… А прах куда? Так, как твой отец и хотел?

– Да, к маме… Не знаю, как с памятником только быть. Предложили на имеющемся сделать дополнительную гравировку – место позволяет. Нужно только узнать, можно ли так. Технически-то можно, только, вдруг есть какие-то каноны, правила, этические нормы… Да даже с логической точки зрения: получается, что папу похоронили под надгробьем, который, в некотором смысле, он сам и поставил; то есть, захоронен он будет под памятником, который сам себе воздвиг. Понимаешь?

«Я памятник себе воздвиг…», – промелькнуло в голове.

– Понимаю. Но лично я не вижу здесь ничего такого страшного, – ответил я, – Но вообще-то я в этих делах не разбираюсь…

– Ясно… Чем занимаешься?

– Да вот, уборку затеял… – почему-то смущенно проговорил я.

– Молодец. Гостей, может, ждешь? – уже веселым ехидным голоском поинтересовалась она.

«Да, Ася, опять твои шарики за ролики…» – проскочила мысль.

– Ага, – ответил я спокойно.

– Много гостей? – продолжала ехидничать Ася.

– Да, тринадцать путан на путаномобиле вот-вот должны приехать, – ляпнул я фигню какую-то.

Но Ася рассмеялась.

– Почему именно тринадцать? – сквозь смех продолжала она, – Это же плохое число! Не повезет же!

– Так мы же не в казино собрались играть, – постно аргументировал я.

– Ну тогда да… Можете в волейбол сыграть: шесть на шесть и по одной в запасе.

«…Или в баскетбол – позабрасывать спортивный снаряд в кольцо; можно и в бильярд по очереди – позабивать шары в лузу, а потом уже и в карты – в пьяницу на выбывание…» – думал я, но вслух, естественно, такого не сказал.

– Ну так как? – не дождавшись моей реплики спросила Ася, – Все в силе? Послезавтра приедешь? Не передумал?

– Кто – я?! Нет, конечно. Даже сомнений не возникало. Все в силе, как и договаривались.

– Это хорошо… Ладно тогда, Сережа, тут уже Ксюша пришла, в домофон тарабанит. Завтра еще созвонимся, отдыхай.

– Ты тоже. Набирай в любое время. Ах да, и Ксюше привет передавай…

Попрощались в ускоренном темпе. Не прошло и пяти минут, как она перезвонила.

– Ало? – ответил я на звонок недоумевая.

– Сергей, самое важное забыла, – сходу начала она серьезным тоном, – Заболтал ты меня совсем… У меня к тебе был один вопрос, но теперь уже два…

– Ну? – кое о чем уже догадывался я.

– Так. Во-первых: как выглядит путаномобиль?

– Ну, он такой… розовый,… с башенкой в форме… – кхе-кхе! – на крыше…

«Нужно было сказать, что он бело-синий, с мигалкой и надписью «Милиция», – поздно сообразил я.

– Ясно, я так и представляла, – с трудом сохраняя серьезность, продолжала Ася, – Второй вопрос: ты ничего у меня дома не забывал?

– Ты о чем? – изобразил я удивление.

– Ну, в спальных принадлежностях… – уже совсем серьезно начала Ася меня пытать.

– Нет, – не сдавался я, – Может, это Маркиз тайник себе там соорудил?

– Сергей, хватит во всем обвинять Маркиза! А вообще, я не шучу. Это лишнее, так нельзя! – набросилась она на меня.

Я тяжело вдохнул, сдался:

– Ася, так надо. Так принято…

– Сергей, так много не принято! Даже мои родственники от всей семьи оставили в четыре раза меньше! Ты знаешь, что ты денег дал даже больше, чем Ксения от себя и Глеба?.. Ой, извини, Ксюша… – последнее было адресовано уже присутствовавшей там Ксении.

– Ася, мне не жалко, честно, – растеряно отбивался я, – Раз оставил столько, значил было из чего…

– Ладно, что с тобой поделаешь? Все, пока!

Она бросила трубку. Еще через две минуты опять перезвонила:

– Да, слуша… – не успел я ответить, как Ася меня перебила:

– Представляешь, ты Ксюше понравился! Она почти влюбилась!

Тут же на другом конце началась возня, шум, слышался Асин смех и Ксюшина ругань. Мне тоже моментально стало весело. Потом вдруг звук стал громче, но как из трубы, предположил, что была включена громкая связь.

– Ало, ты тут еще? – спросила Ася, задыхаясь от смеха. Ксения там продолжала что-то бубнить на заднем фоне, я даже некоторые слова мог разобрать.

– Да, тут, – ответил я, – Передай Ксении, что мне это очень приятно, и даже на Глебчика я был бы готов закрыть глаза, но, к сожалению, буквально две недели назад, я вступил в рыцарский орден Госпитальеров и дал обет безбрачия. Так что – увы!

Они там вдвоем взорвались со смеху, моя догадка о том, что Ася перевела свой телефон в режим громкой связи, подтвердилась.

Немного успокоившись, она вдруг спросила:

– А какой у тебя размер обуви?

– Сорок пятый, – недоумевая, ответил я, – А что такое?

– Да так, ничего. Все, пока! – и она опять бросила трубку.

Больше не перезванивала.

Я присел, задумался: «И причем тут может быть размер моей обуви?» В силу своей пошлости и распущенности, вспомнил, что вроде как некоторые считают, будто есть прямопропорциональная зависимость между размером стопы у мужчины и размером его члена (допускаю, что так и есть, но наверняка не могу знать), подумал, что это был какой-то стеб с их стороны, основанный на этой теории. Тупица.

«Итак, – мысленно произнес я, – Сего дня, двадцать второго сентября две тысячи семнадцатого года, прах Бориса Владимировича, был предан огню, а затем земле».

Резко заболел желудок – хронический гастрит напомнил о себе.

«Ладно, на балконе завтра порядок наведу, а сегодня срочно поесть и спать».

***

Спал хорошо – кошмары не мучили. Утром проснулся полностью отдохнувшим.

Стандартные процедуры, легкий завтрак, кофе, продолжение уборки.