Сергей Зеленков - № 3

Больше ничего интересного выяснить не удалось. Дождь усилился опять, до дома бежали, чтоб не успеть вымокнуть.

– Нужно, на всякий случай, съездить на то кладбище, – предложила Ася, когда мы уже сидели дома за столом, ждали закипания воды, чтоб попить чая, – Посмотрим хоть, где там его похоронили.

– Съездим, – согласился я, – Может, завтра. Еще мне хотелось бы попасть на капище № 3, на котором вы тогда находились. Надо осмотреться еще раз, да повнимательнее. А то я уже и не знаю, что дальше делать, с кем говорить. Застряли мы что-то.

– Есть кое-кто еще, – подмигнула Ася, я сразу не понял о ком речь, но Ася тут же пояснила: – Я про Татьяну, которую ты так усиленно избегаешь.

– Рано пока, – возразил я…

Ася опять сидела в ноутбуке, я же слонялся по дому, пытался размышлять, соотносить имеющиеся факты. Больше всего мне не давал покоя один вопрос, причем уже давно: какая может быть взаимосвязь между Анисимом с дочерью с одной стороны, и между Асей с родными и близкими, с другой. Я уже фактически смирился с фактом наличия некой мистической силы, меня уже это не сильно трогало и почти что не волновало. Но вот почему же, каким образом и за что, все тех восемь человек, отправившихся летом пятнадцатого года разгадывать тайну тех мест, попали под негативное воздействие этой самой загадочной мистической силы? Какая в этом логика? Почему именно они?..

– Все, устала сидеть, – сообщила Ася, вставая из-за стола. Поднявшись, она принялась разминать шею, спину и ноги, демонстрируя при этом впечатляющую растяжку, я аж засмотрелся.

– Ты, случайно, спортивной гимнастикой не занималась? – решил я спросить.

– В детстве чуть-чуть, во втором и третьем классе. Два года в общей сложности. Потом надоело, пошла в кружок рисования. А ты чем в детстве занимался?

– На дзюдо ходил. Кстати, тоже два года и тоже во втором-третьем классах. Больше ничем не занимался, – признался я, и мне тут же вспомнился маленький спортивный зал, с зеркалами на всю стену, и ковролином кирпичного цвета, пахнувшим грязными носками; а еще темно-коричневые маты, дырявые, в разводах и пятнах неизвестного происхождения, разных размеров, плотности и толщины. Удивительно, что свою неплохую для девятилетнего возраста спортивную форму я умудрился полностью растерять к классу девятому.

Ночь, на удивление, прошла спокойно. Возможно, уснули просто рано и все самое «интересное» просто-напросто пропустили. Снилось что-то приятное, не запомнилось ничего вообще.

Пятое октября.

Проснулись рано, еще даже темно было. Дождь по-прежнему шел, хоть и не так сильно, как днем ранее, но все-таки неприятно было. Взяли по зонту, по целлофановому дождевику, прихваченным Асей из дома, поехали искать то самое старообрядческое кладбище.

– Как мы его найти-то собираемся? – ворчал я, ведя машину, – И что мы там делать будем?

– Как-нибудь сориентируемся, надеюсь, – отвечала Ася, – Что там делать – не знаю, но посмотреть стоит.

Подъезжая к Курганам, я притормозил возле обычного местного кладбища, предложил Асе выйти из машины, пройтись и по нему. Вооружившись зонтами, принялись обходить все вдоль и поперек, внимательно осматривая надгробья, изучая даты смерти.

Тяготило чье-то присутствие, периферическим зрением улавливались какие-то фигуры, рассмотреть их не удавалось. Со стороны, наверное, странно выглядело, как я время от времени вздрагивал и оглядывался.

– Сережа, ты что-то чувствуешь, да? – заметила это Ася.

– Нет, – соврал я, – Просто на кладбище давно не был, немного напряжен. Сейчас мы идем, зонт частично обзор закрывает, с него вода капает, кажется, что что-то мелькает по сторонам.

– У меня такие же точно условия – и зонт, и вода капает, но мне ничего такого не кажется, – заявила Ася.

– Ладно, признаюсь: я вижу покойников, – решил я отшутиться, – Они высовывают головы из своих могил и смотрят на нас. Некоторые рожи корчат.

– Сергей! Это, во-первых, не смешно, а во-вторых, я нисколько не удивлюсь, если ты и не шутишь, – заявила Ася и быстро, оглядываясь по сторонам, сложила свой зонт, пристроилась под моим, взяв меня под руку.

– Страшно, да? – шепотом спросил я.

– Нисколечко, – обманула меня Ася.

Еще издали, из-за множества ярких венков с цветными лентами, мы увидели совсем свежую могилу с абсолютно новым крестом, подошли к ней, убедились, что она принадлежала Яну Моисеевичу. Молча постояли, посмотрели, пошли дальше.

«Видимо не иудей по вероисповеданию, – промелькнуло в голове, – Либо атеист, либо был крещен. Первое более вероятно. И почему же атеистов хоронят, используя атрибуты окружающего их религиозного большинства? Может быть, пора уже придумать какие-нибудь специальные погребальные ритуалы и особые символы для обозначения их места захоронения, а не тыкать крестами в каждую могилу?..»

Кладбище было небольшим, на его изучение ушло чуть больше часа. Самое старое обозначенное захоронение было датировано тысяча девятьсот двадцатым годом, причем, надгробье было относительно новым, то есть родственники у покойника остались и следили за могилой. Ни одного дорогого надгробья нам не встретилось, все было скромно. Даже на могиле Андрея Григорьевича памятник не сильно выделялся из общей массы.

– Ну что, похож? – спросила Ася, когда мы стояли перед его могилой.

– Кто? – тормозил я.

– Андрей Григорьевич, – пояснила она, – Я имею ввиду, похож ли тот, которого ты тогда во сне видел, на этого, на портрете.

С медальона на нас смотрел полный мужчина, средних лет, с усами.

– Не знаю, – ответил я, – Деталей внешности из сна я не помню. Типаж такой же. Тут он моложе, ясное дело.

Постояли минут пять молча, пошли дальше. Я еще оглянулся: Андрей Григорьевич с портрета провожал нас своим грустным взглядом. В общем-то, многие лица на надгробьях делали то же самое. Меня это не удивляло и не пугало по одной простой причине: еще в детстве я заметил, что изображенные покойники на надгробных памятниках имеют живой, подвижный взгляд.

Очень нас поразило, что значительное число захоронений было сделано в период с шестьдесят седьмого по семьдесят шестой, мы специально обращали внимание на это. Нами было насчитано больше семидесяти таких могил, причем около пятидесяти из них, принадлежали мужчинам, очень часто молодым. Общее число занятых мест мы не стали высчитывать, но, исходя их числа рядов и приблизительного количества могил в каждом, сделали вывод, что всего их там было около пятисот.

Я очень надеялся обнаружить место захоронения цыгана Тишки, но этого сделать так и не удалось. Было там десятка полтора заброшенных, заросших и ничем не обозначенных могилок, не исключено, что одна из них принадлежала именно ему.