Ольга Онойко - Край

— Не хочешь поделиться? — сказал он.

Рикери улыбнулся.

— Нечем, гражданин надзиратель. Было бы чем — поделился бы… со всеми.

— И чем же ты хотел поделиться?

Рикери засмеялся в нос. Это было похоже на икоту.

— Видением мира.

— А! — Ларфид кивнул. — Знаю эту историю. Некоторые люди могут жить при высоком напряжении. Ты в это веришь?

— Я это знаю.

— Ты когда-нибудь видел прохождение пласта? Или хотя бы выброс?

— Судя по вашему лицу, гражданин надзиратель, вы — видели.

— Я видел, как живут люди при высоком напряжении.

— Да?..

— Недолго.

Рикери вздохнул.

— Откровенность за откровенность, — он развёл руками. — Вы всё равно не поймёте или не поверите, но я не вижу смысла молчать. У меня друзья на Окоёме. Они там живут с самого начала. Живут неплохо. Мне не нравится Край. Он и вам не нравится, гражданин надзиратель. Он никому не нравится. Я не выйду в Загранье, там для меня напряжение действительно высоковато, но Окоём, судя по рассказам — отличное место. Вот я и решил, что мне нужно туда.

— Что за бред, — сказал Ларфид.

— Ну конечно, — бросил Рикери и нагло сел.

— Встать!

Рикери закатил глаза.

Шеки шагнул вперёд и поднял его за шиворот. Рикери только вздохнул.

— Слушайте, — сказал он, — вы всё равно сдадите меня Распорядку. Они подонки, но они по крайней мере в курсе, что это правда. Зачем вам меня допрашивать? Это же не ваш уровень… А, я понял. Кого-то из ваших зацепило мембраной. Хорошо, я расскажу.

Ларфид сжал зубы так, что заныла челюсть.

— Никому не нравится Край, — повторил Рикери. — И тем, кто внутри, и тем, кто снаружи. Те, кто снаружи, пытаются защититься от Края. Оттого возникают выбросы и прохождения пластов. Это область мембраны, она очень агрессивная. Но там, за ней… там всё хорошо. И я… понимаете, гражданин надзиратель, я не могу пройти сквозь мембрану. От меня воняет вашим проклятым Краем. Но если бы я создал очаг, большой очаг, меня бы просто вынесло на Окоём, как волной. Вот и всё. Я не хотел никого убивать. Всех бы просто вынесло со мной вместе. А там хорошо и красиво.

Ларфид поймал себя на том, что в какой-то момент начал принимать его слова на веру. В голосе Рикери было слишком мало эмоций. Никакой театральности. Он словно пересказывал то, что все и так знали. Ларфид обругал себя за несобранность — и тотчас понял, что его собственная минутная слабость сыграла ему же на руку. Пока надзиратель выглядел недалёким и доверчивым, Рикери успел ляпнуть то, чего, возможно, в иных обстоятельствах не сказал бы.

— И Распорядку всё это известно? — сказал Ларфид. — Откуда?

— От таких, как я. Вы же не думаете, что я первый, кого поймали.

— Ты знал, что тебя могут поймать? И решил рискнуть?

— Кто не рискует, тот не пьёт кофе, надзиратель, — Рикери улыбнулся. И пока ошарашенный Ларфид молчал, прибавил: — Нужно просто прорваться через мембрану. Она неширокая. Метров двести. Даже если тебя там ранит, на Окоёме всё пройдёт. И у того из ваших, кого зацепило, пройдёт тоже.

— Кто тебе наплёл всё это? И кому это наплёл ты?

Рикери глубоко вздохнул и снова уселся на табурет. Унда и Шеки подались к нему одинаковым движением. Рикери поднял руки.

— Бить будете? — сказал он, ухмыляясь. — Распорядок вас по головке не погладит. Да и времени у вас мало. А по доброй воле я вам имён не назову.

Ларфид пожал плечами.

— Думаешь, вас так сложно выследить? Ошибаешься. В Крае все под Надзором.

— И всё — по Распорядку, — закончил поговорку Рикери. Он выглядел почти безмятежным. — Дайте отдохнуть, а? У меня впереди тяжёлые дни. Недели.

— Это верно.

— А вы подумайте о том, что я сказал, — Рикери склонил голову к плечу. — Хотя… вы теперь не сможете об этом не думать.

— Мы выследим каждого из вас, — сказал Ларфид. — Мы с этим покончим.

— Что ж, успехов, — отозвался Рикери и закрыл глаза.

Инспектор прибыл раньше, чем ожидалось — к семи. Его чёрный автомобиль бесшумно остановился у крыльца.

С ним приехал региональный надзиратель, бывший генерал армии, Керу Омад. С неприятным чувством Ларфид наблюдал за тем, как суетится региональный. Ларфид понимал, что Омад боится Распорядка. Ларфида и самого немного подмораживало страхом. Но нельзя же было это так явно показывать. Стратегически неверно. Попросту недостойно Надзора.

Конечно, сам по себе Распорядок не был злодейской организацией. Научные институты Распорядка исследовали уровни напряжения и искали способы сделать жизнь безопасней. Методисты Распорядка составляли бесконечные стандарты и нормативы Края. Медики Распорядка учились лечить и реабилитировать выживших. Но Главная Инспекция Распорядка и её инспектора внушали ужас…

Инспектор захлопнул дверцу, обогнул машину и показался Ларфиду на глаза. «Образ поддерживает?» — Ларфид угрюмо пошевелил челюстью. Тот и впрямь выглядел как орудие устрашения. Узкий чёрный плащ, непроницаемое бледное лицо, глаза как стеклянные. Человек, способный карать невинных… Лёгким шагом инспектор поднялся по ступеням крыльца.

— Материалы дела? — бросил он Ларфиду.

— У секретаря.

Инспектор кивнул и прошёл мимо. Открылась и закрылась дверь.

Ларфид выдохнул. Он заметил, как вместе с ним выдохнул региональный надзиратель. Подождав чего-то у машины, Омад подошёл к нему.

— Участковый?..

— Ларфид.

— Выражаю благодарность сектору Надзора за высокий профессионализм и оперативное решение вопросов, — пробубнил бывший генерал и вытер пот со лба. — Это дело забирает Распорядок.

— Расследование в самом разгаре, — решился возразить Ларфид. — Речь о преступной группе. Задержанные дают показания. Нельзя забирать дело сейчас!

— Это дело забирает Распорядок, — обречённо повторил Омад и попросил: — Пойдёмте сядем где-нибудь, Ларфид. Это вы замещали Сегад?

— Я.

— Готовьтесь принять её обязанности.

— Что?

— С утра я навещал Ошену в госпитале.

— Как она?

— Лучше, чем мы боялись, и хуже, чем мы надеялись, — сказал Омад. — Серьёзная неврология.

Ларфид вдруг почувствовал, как холодно на улице.

— Ей нужен длительный отдых, — продолжал региональный. — И после, боюсь, её придётся перевести на какую-нибудь бумажную работу. В лучшем случае. У вас столовая открыта?

— Вообще-то нет. Но можно выпить чаю. Этого… смородинового.

— Хорошо. Покажите, куда идти.

…Ошена. Она никогда не сердилась. Казалось, её невозможно вывести из себя. Она всегда выглядела доброжелательной — даже когда взводила курок. Она внушала доверие и не обманывала его. Она была такой хорошей. «Что это я? — Ларфид оборвал себя. — Думаю о ней как о мёртвой. Она жива! Это главное…»

Кида умерла. Ошена жива. Просто она никогда больше сюда не вернётся.