Хосе Сомоса - Кроатоан

— Ремня на тебе нет, а нож длинный, — замечает Нико. — Всегда клади его рядом с собой и бери в руку, когда переходишь с места на место. А я постараюсь смастерить тебе ножны.

— Спасибо. — Кармела смотрит, как итальянец пересчитывает патроны. — Дино, тут было что-нибудь странное?

— До вечера — ничего. Только новости. Потом меньше новостей. Телевизор вырубился. Тишина несколько часов, а к ночи… forte [13] Громкий (ит.) . шум в лесу. Деревья, ветки! Fortissimo ! Птичьи крики… Я закрываю уши, вот так!.. Потом я сторожил у окон… Но больше ничего, пока не приехал синьор Борха.

Жестикуляция итальянца захватывает внимание публики. Нико чешет подбородок.

— Из сказанного я заключаю, что нам придется караулить посменно. Слабое место — это второй этаж. Он деревянный, и окна там нараспашку. Плюс в том, что туда нужно подниматься снаружи. Хорошо бы укрепить люк, который туда ведет…

— Есть гвозди, молотки, доски… — подхватывает итальянец.

Кармела не считает, что все это окажется полезным, но понимает, что мужчинам нужно чем-нибудь заняться, чтобы не думать. Она отворачивается и видит клетки с крысами, сейчас без подсветки. Однако обитатели клеток живы и на вид в хорошем состоянии, шевелятся в своих призрачных жилищах. Рубиновые глазки как будто взирают на нее с мстительным удовлетворением. «Ну как тебе жизнь в клетке в окружении хаоса, Кармела?»

Внезапно она вспоминает: ведь сегодня утром крысы одновременно переполошились и, как по команде, опи́сали свои клетки. И Дино тогда же ругался, что Мич напрудил прямо в обсерватории! «Синхронное поведение, вот что это было».

Утро «Кроатоана».

Кармела снова чувствует, что упустила что-то важное.

— Странная у нас тусовка, — произносит кто-то рядом с девушкой.

Это Борха, и в первый момент никто не понимает, кого он имеет в виду — Нико с Дино или крыс, которых он внимательно разглядывает. Кармела его почти не слушает. Мысль о крысах и собаке снова возвращает ее к ощущению какой-то забытой подробности, но теперь присутствие Борхи мешает ей сосредоточиться.

— Борха, ты ведь… биолог или зоолог — как и Кармела? — спрашивает Нико.

— Да. — Взгляд у Борхи подозрительный. — А что?

— Кармела, ты ему рассказала?

Девушка начинает рассказ о посланиях, о флешке, отправленной ей через Нико и отобранной полицейскими, о видеозаписи с семьей, о событиях в «Лас-Харильяс». Борха с трудом впитывает новую информацию, он упрямо возвращается к одному и тому же обстоятельству, которое (типичный Борха!) раздражает его и сбивает с толку больше, чем все остальное.

— Письма от Манделя… А я ничего не получил!

— Вероятно, в число адресатов он включил только самых близких, — ехидно предполагает Нико.

Борха проглатывает скрытый намек и меняет тему:

— Все это крайне нелепо. Как мог Мандель два года назад знать, что эту семью… стукнет в этом конкретном месте?

— Понятия не имею, — признается Нико. — Но ясное дело, он заставил меня сделать эту запись в качестве доказательства в его пользу.

— То есть?

Кармела понимает, что Нико имеет в виду.

— Мандель знал, что власти будут замалчивать такие случаи. Нам с Нико сказали, что в сьерре произошло коллективное самоубийство. Мандель велел Нико сделать эту запись, чтобы мы увидели правду.

— Но ведь Мандель в последние годы страдал от депрессии, — возражает Борха. — Откуда же ему было все известно?

Нико качает головой:

— Его имя не указано в архивах лечебницы. Может быть, его положили в другое место или… или его лечение в «Лас-Харильяс» являлось всего лишь предлогом, чтобы исчезнуть…

— Зачем ему было исчезать?

— Возможно, он над чем-то таким работал. Например, выводил новый вирус, что-то для военных, не знаю. В общем, что-то такое, что передается животным. Наверное, вы оба сможете мне помочь. — Нико достает USB-флешку. — В «Лас-Харильяс» я покопался в компьютере и обнаружил файлы с названием «Исследование 0».

— И что? — спрашивает Борха.

— Я видел такое же название в файлах на флешке, которую у нас отобрали. Я решил, что это исследование животных. Попробовал тот же самый пароль — он подошел. И тогда я скопировал файлы.

— Зачем хранить исследования по этологии в компьютере психиатрической лечебницы?

— Именно это я и хотел бы узнать, — отвечает Нико. — Давайте попробуйте разобраться.

Борха ловит флешку на лету, а Нико уже возвращается в гостиную. Но бывший зоолог его останавливает.

— Погоди, Нико. Извини — ты, наверно, тот самый друг Манделя, этот художник…

— Да, художник-пидорас, — уточняет Нико. — Выбери со стола оружие, которым сумеешь пользоваться. Не торопись, Борха. И разберитесь с этой флешкой.

— Оружие? А ты не перегибаешь?

— Перегибаешь ты.

Только Кармела ощущает, до какой степени Борха взбешен дерзостью и высокомерием художника. Девушка ощущает его ярость и вибрацию, как электрическое поле, и это отчасти ее даже радует. Но ее совсем не радует, когда, оставшись с ней наедине, Борха начинает хитро улыбаться, как будто отвоевывая потерянную территорию.

— Забавный тип этот Нико. — С этими словами Борха отводит прядку ее волос за ухо — он перестал так делать задолго до того, как Кармела обратилась с просьбой о помощи в суд.

Девушка не отстраняется, не мешает Борхе. Ей до смерти хочется оказаться такой же сильной, как Нико; все, что угодно, лишь бы доказать Борхе: хотя она и позволила ему укрыться в обсерватории, это не значит, что ею можно управлять. Но пока его пальцы прикасаются к ее коже, девушка способна только молча смотреть на пуговицу его рубашки.

Закончив поправлять ее прическу, он делает движение, чтобы уйти, и тогда она с ним заговаривает:

— Выбирай оружие, Борха, — произносит она с вызовом, как будто перед дуэлью.

— Нас предали, — говорит Ларедо. — И вас, и меня. Таков мой вывод. Вы можете валить все на меня, делайте что хотите, но этот вывод не изменится.

Вертолет «Bell» колышется среди ночи, но внутри его на Ларедо устремлены неподвижные взгляды. Ларедо прижимается спиной к изогнутой стенке кабины. Он ослабил узел галстука и распахнул воротник. У него вид побежденного человека. И все-таки он смотрит на свою группу с вызовом. Бюст подперла подбородок руками, она отвечает ему холодным взглядом. Сидящий рядом Де Сото уперся широкими ладонями в колени. Оливер полулежит в угловом кресле и смотрит на человечка в костюме, как на мертвого жука. Напротив, вытянув ноги, сидит Мавр, по виду равнодушный ко всему. Гигант Лопе попеременно переводит взгляд с Ларедо на Де Сото. Пилоты сосредоточены на полете в условиях плохой видимости: от наземных служб перестала поступать информация. Напряжение прямо-таки висит в воздухе, пришло время поговорить всерьез.