Анна Калина - Его любимая Кошка [СИ]

— Я не хочу быть наследным принцем! Я хочу быть пиратом, — пошёл в атаку Нил.

Романтик, значит. Лорд Файс вздохнул и покачал головой. Такая романтика тоже была мало совместима с реальностью.

— Пираты грабят и убивают, — не меняя тона отрезал Рик, — они заканчивают на виселице.

— Я буду добрым пиратом! — очень уж отработанно заявил принц. — Я буду грабить других пиратов!

— Грабить награбленное — это всё равно грабёж.

Доводы юного повесы вдребезги разбились, напоровшись на рифы непробиваемой логики бывалого человека. И ребёнок выдал с грустью:

— А… Э… так не честно!

— Как и прогуливать уроки, — согласился Рик и продолжил: — Вам нужно вернуться в класс. Ябедничать на вас я не собираюсь. Но и саботировать учёбу не позволю.

— Там такая тоска… Я ненавижу риторику!

— Я предлагаю договор. Вы озвучите свои интересы и вопросы, пока мы дойдём до класса, — продолжил говорить Рик, поднимаясь на ноги, — а я подготовлю вам список книг и истории из собственной службы на следующую встречу. И мы с вами обсудим море, попугаев и кокосы. А ещё я научу вас стрелять из арбалета и вязать узлы. Настоящие. Морские.

— Я умею стрелять из арбалета, — гордо произнёс принц, — меня учил Джеймс… Потом Ави. И узлы вязать меня тоже она научила.

— Вас учила стрелять фрейлина? — прищурился недоверчиво Рик.

— Да, — принц Нилас гордо выпятил грудь. — Она неправильная фрейлина. Она играет со мной не потому, что так положено, а просто чтобы поиграть. И сказки интересные читает. И ещё она тоже видела морские бои. Много! Она из Фаринго, знаете такой остров?

Рик потрясённо кивнул. Столько информации в рекордные сроки ему даже Маригор не выплескивал. А его величество был большой любитель болтать… впустую.

— Хорошо, — кивнул Рик, — тогда с меня книги, карты и истории о море. Идёт?

Файс снова протянул руку мальчику, чуть изменив наклон ладони. И теперь этот жест не был проявления унизительного покровительства старшего над младшим. Сейчас лорд Файс и принц Нилас заключали соглашение, скрепляя его мужским рукопожатием. В класс принц поплёлся без особого рвения, но всё же не ныл и не канючил. Был шанс, что и урок не сорвёт.

Из дворца удалось улизнуть только после обеда. Отпустила коляску возле городской библиотеки и дождалась, пока она скроется из виду. А дальше ноги сами меня понесли туда, где располагался полицейский участок. Я проверила адрес в справочнике. Сверилась с номером, что был нарисован на коляске, забиравшей мужчину с места преступления. Не самое приятное местечко, рядом порт, грузовые доки… пьяные матросы.

— Зачем нам это? Ави? — не унимался Руфус, летевший рядом.

Я джинна игнорировала. Мне нужно было разобраться в том, что происходило. Эти странности или плод моего воображения, или звенья чего-то зловещего и опасного. И мне просто необходимо понять, чем я могу помочь. Не могу я просто закрыть глаза и уши и жить дальше, игнорируя муки совести. Не-мо-гу!

— Ави, я требую! — прорычал Руфус, вырастая до размеров белого тигра, — я требую вернуться!

Я обошла Руфуса, даже не удостоив взгляда, набрасывая на голову капюшон от пальто. У меня нет ни желания, ни сил на прения с бездушным духом, для которого человеческие жизни просто пустое место. Я понимаю, Руфус боится за мою жизнь. Но я не так наивна и беззащитна, как это могло показаться. И не в пещеру к дракону же я лезу! Так, участок полиции на окраине. Не в степи же я хожу! Тут всюду люди…

— Ави! — вырос передо мной огромный белый бегемот, заслонивший всю улицу.

Эта тяга Руфуса к анималистическим преображениям бесила. И что он мне сделает? Уморит смехом до смерти? Но Руфус не унимался, и я натолкнулась на силовое поле, не позволяющее двинуться дальше.

— Ру! Перестань! Не лезь!

— А я буду лезть! — истерично кричал бегемот. — Я не позволю тебе губить свою жизнь и шляться по трущобам! Тут куча пьяной матросни.

— Ру, — прошептала я в ухо бегемоту, — я не смогу жить спокойно, если не пойму, что происходит…

Руфус обратился медведем. Теперь мне загораживала дорогу огромная мохнатая зверюга, со скрещёнными на груди лапами.

— Ави, ты не сможешь спасти всех…

— Уйди! Я приказываю!

В моём голосе тут же послышалась сталь, а руки сжали перстень, висевший на цепочке. Я не любила так поступать, но могла приказывать духу этой вещи и Руфусу пришлось подчиниться. Вскоре я уже стояла на пороге участка, откуда доносилась чья-то разухабистая песенка постыдного содержания. Видимо, кто-то очень весело отпраздновал схождение на берег…

— Чем могу служить, мэм? — нахмурился констебль, стоявший у дверей.

— Я… Я журналист, — сбрасывая с головы капюшон, произнесла я, — женская светская хроника. Вот. Пишу для леди о жизни нашей столицы. Слышала, что сегодня на женщину в городе было совершено нападение.

Констебль нахмурился, но ворчать не стал. Даже не стал спрашивать документы. Опять сработали мне на пользу манеры и одежда из дорогой ткани. Люди легко верят тем, кто выглядит презентабельно, а ещё ведёт себя уверенно и нагло. Именно леди из высшего общества очень часто ведут колонки светской хроники в газетёнках для высокородных сплетниц.

Меня пустили в прокуренное помещение с грязными полами и обшарпанными стенами. Пахло немытыми телами, жареной курицей и пивом. От кого так разило перегаром, стало ясно уже при входе. Молодой матрос расшвыривал постовых, требуя «рому и бабу». Недавно на берегу… сорвался.

— А ты баба, — хихикнул над ухом Руфус, — и зачем мы сюда припёрлись? Сейчас он отыщет ром и…

Под мерзкое хихиканье Руфуса я с совершенно бесстрастным видом прошла дальше, игнорируя замечания матроса по поводу моих выпуклостей и косые взгляды постовых. Вскоре ко мне уже подошёл усатый крепыш, представившийся «главным здесь». Это от него так разило жареной курицей, что ощущалось сразу от входа. Не очень опрятный, не очень умный. И с тем же подобострастием во взгляде, что появилась и у констебля на входе. Я кратко изложила цель своего визита.

— Уже совсем подурели бабы, — вздохнул мужчина, — мало вам обсуждения политики. Теперь криминал? Убийца?

— Мода такая сейчас, — пожала я плечами и мягко улыбнулась.

Вот такая улыбка, мягкая, чуть извиняющаяся, всегда срабатывала. Открытое хамство, наглость, агрессия — это путь к проигрышу. Мужчина явно чуть расслабился, взгляд его потеплел. А сама стояла перед ним дура дурой, даже не представляя, что я буду спрашивать у подозреваемого. Но на всякий случай слегка тряхнула рукой, заставляя две золотые монетки, зажатые в ладони, тихо звякнуть. Золото помогает даже там, где улыбки бессильны.

— Он полоумный, — вздохнул полицейский, — совсем того. Забил насмерть какую-то побирушку, а потом говорил, что он этого не помнит. Что даже не было его в том месте. Доктор его осмотрел. Шизик, одним словом.