Борис Громов - Коп из захолустья

– Влад, вы называете это автоматом?

– А что это, по-твоему? – равнодушно пожал он плечами.

– Да это какая-то гаубица с автоматическим режимом огня, мать ее!

– Ничего подобного, – Влад несогласно мотнул головой. – Читай!

Я покорно повернул голову в направлении стены, в которую русский мичман ткнул пальцем, и вслух прочел висящий на ней плакат: «Автомат Калашникова является индивидуальным оружием и предназначен для уничтожения живой силы противника».

– Вот! – разводит руками русский. – Цитата, заметь, из «Наставления» 1958 года от Рождества Христова, а до сих пор не изменилась и не устарела. Живая сила противника себе «скорлупу» отрастила почти как у танка тех времен. А фраза актуальности не потеряла. Как думаешь, почему?

Я вообще-то уже понял, не дурак. Но именно потому, что не дурак, не буду обижать Влада и дам ему закончить мысль.

– Да потому, – мичман щелкает пальцами, – что калибр у «шестисотого калаша» – двенадцать целых, семь десятых миллиметра. По-вашему это будет пятидесятый. И активно-реактивные [83] Активно-реактивный снаряд – вид боеприпасов, в котором сочетаются свойства обычного (активного) и реактивного снарядов. Начальную скорость снаряду придают газы, образовавшиеся при сгорании метательного вещества (пороха), а после того, как снаряд прошел канал ствола, включается его собственный реактивный двигатель, придавая снаряду дополнительную скорость. В настоящее время активно-реактивные боеприпасы для стрелкового оружия на вооружении ни одной армии мира не стоят, но в книге-то – будущее пули с сердечником из обедненного урана. Которые дырявят навылет вместе с содержимым не только ваш «Марк 5» или янкесовский «Серафим», но и бортовую броню, скажем «Ти-Рекса». Вот в лоб не возьмет, врать не буду. А борт – запросто. И тем, кто там внутри – тоже не поздоровится. Это тебе не ваш «Кольт Иерихон» и не «Браунинг М-100» янки – это Россия, сынок.

Точно. Это – Россия. Ни одному вменяемому человеку даже в голову не придет таскать в руках зенитку со слегка обрезанным стволом и называть ее «автоматом». Про боеприпасы к этому монстру, пусть и не радиоактивные, но довольно токсичные, я просто промолчу, тут у меня вообще слов нет. Но это – русские. И, похоже, слова «русский» и «вменяемый» рядом оказаться никогда не смогут даже случайно.

– Ладно, продолжим. На спину упал!

Послушно опрокидываюсь на спину, горбатую из-за патронного короба с лентой на две тысячи зарядов. Теперь я со стороны похож, наверное, на перевернутую лапами кверху черепаху.

– А теперь вставай.

Начинаю переворачиваться на живот, чтоб встать, отжавшись от пола.

– Отставить, – прерывает меня Влад. – Прямо из исходного положения вставай.

– Как?! – изумляюсь я.

– Молча. Подъем разгибом, говорит тебе это о чем-нибудь? Стоп! Мощность сервоприводов убавь процентов до тридцати, а то ты сейчас мне весь арсенал разнесешь.

Подъем разгибом в броне, весящей примерно две тонны? А в фунтах это сколько? Четыре тысячи четыреста? Если это очередная hohma Влада – я его прибью, слово скаута!

Однако движением левого указательного пальца внутри бронеперчатки все же сгоняю «ползунок» на экране, спроецированном на внутреннюю поверхность забрала, на требуемые тридцать процентов. И, прижав колени к груди, откатываюсь на лопатки, поднимая при этом ноги вверх. Что я тут творю вообще? Палуба арсенала космического корвета – это не татами в борцовском зале, а на мне не гимнастическое трико и даже не кимоно. Вот ведь клоуном я сейчас буду выглядеть! Вот ведь будет надо мною Влад потешаться… Ладони мои, меж тем, упираются в палубу, и я резко выталкиваю тело вверх, стараясь держать ноги прямо, а когда ноги пошли вниз, отталкиваюсь от пола уже ладонями…

Так, и что это вообще было?! Стою на полусогнутых, немного кривовато, но – стою, черт меня побери!!!

– Влад, скажи мне честно: я сейчас что, сплю? Или брежу?

Мичман только ехидно ухмыляется.

– Влад, я серьезно. Так не бывает. Акробатика в тяжелой боевой броне это… Это все равно, что полет на «Ти-Рексе». Так не бывает, это невозможно. Это…

– Это Россия, сынок. Просто прими как данность и успокойся.

Хорошо, успокойся – значит успокойся. Вдох – выдох, вдох – выдох…

А Влад продолжает разъяснять мне основы управления русской боевой броней типа «Муромец».

– Значит, с пониманием, как в ней двигаться и на что она вообще способна – разобрались в общих чертах. Переходим к вооружению. Левый нижний угол экрана, видишь, там нолик красный мигает? Это значит, что патронов у тебя нет…

– А почему цифра только одна? У меня в «Армакоме» их три было…

– В полицейской модели? Патроны, гранаты «Гренделя» и заряд шокера, так? – проявляет осведомленность в нашей технике русский. – У тебя сейчас шокер есть?

Я отрицательно мотнул головой, но потом сообразил, что шлем брони с большим панорамным забралом установлен неподвижно, а поляризованное для работы с экраном забрало снаружи сейчас непрозрачно, и продублировал голосом.

– Нет.

– И гранатомета – тоже нет. Ну и на кой черт тебе лишние данные на экране, если они смысловой нагрузки не несут? У нас все просто: подключают или навешивают на броню дополнительное оборудование или вооружение – оно синхронизируется и начинает отображаться в боевом меню. А нет его – так и информации о нем тоже нет.

– Тогда может?…

– Не может, – обрывает меня Влад. – Ты «шестисоткой» пользоваться научись сначала, тогда, может быть, мы тебе и «Ромашку» доверим.

– Кого доверите?

– Не кого, а что. Навесной автоматический гранатомет калибра сорок миллиметров, неуч, – Влад снова улыбается. – Все, отставить лирику. Слушай внимательно: вскидывать к плечу АК-600 не придется, как только ты снимешь предохранитель, на забрале появится прицельный маркер, четко двигающийся вслед за перемещением ствола автомата. Рукой водишь – маркер по забралу бегает. Подсветка выбранной цели, дальномер – все в комплекте.

– Прямо как в VR-стрелялке [84] VR – (англ. virtual reality) – виртуальная реальность , – улыбаюсь я, вспоминая беззаботное детство. – А если отказ или сбой из-за повреждений в бою?

– Даже если засбоит, что очень вряд ли, там каждый третий патрон – трассер. Поверь, поправку взять будет легко даже на глаз.

– Отдача сильная?

– Сильная – что? Нат, малыш, забудь! Это не «Иерихон» и не «Гризли», это в Коврове разработали. Все импульсы выстрела распределяются и гасятся. Стреляешь будто он игрушечный, только весит почти двадцать кило… Эээ… чуть меньше сорока пяти фунтов. Ну, и грохочет по-взрослому.

Мичман «дрессировал» меня еще минут пятнадцать. Так сам и сказал: мол, учить бесполезно, не успеем, разве что только дрессировать, как цирковую зверушку. Пару-тройку основных фокусов вбить по-быстрому.