Борис Громов - Коп из захолустья

– Тогда флаг конфедерации мне нарисуй на… Да хоть на правом наплечнике.

– Сделаем, – кивает Влад. – Звезд у вас там сколько на флаге? И это… Со звездами мороки много… Можно я просто белые точки намалюю?

– Тринадцать у нас звезд, – вздыхаю я. – Черт с тобой, малюй точки.

Вот на что я нарваться не ожидал, так это на танк. Легкая пехота, десантники в тяжелых «Серафимах»… Но – ТАНК!!! Бог ты мой! Да они разве что в совсем глухих и бедных колониях остались! А тут – ничего, вполне такой бодрый «Кайман» – легкий десантный танк армии США… Снятый с вооружения лет двадцать как… Или янки кроме армейцев еще и контракторов подтянули? У наемников такая техника вполне может быть в ходу…

Обо всем этом я успел подумать уже потом. А сперва просто шарахнулся в сторону, под прикрытие стены дома, из-за которого мгновение назад выскочил на эту улицу. И очень вовремя. Потому что наводчик в танке оказался бывалый и с выпущенным им снарядом я разминулся буквально на какие-то метр-полтора. А орудие у «Каймана» пусть и устаревшее, но…Четыре и семь десятых дюйма [113] 4,7 дюйма – 120 миллиметров – это по-прежнему очень и очень серьезно.

Взрывной волной меня отбрасывает в сторону и я, пролетев сквозь выбитую взрывом витрину, влетаю в помещение маленького магазинчика «Севен-элевен» [114] «Севен-элевен» (англ. Seven-eleven) – общее название сети распространенных в США небольших продовольственных магазинчиков, работающих с семи утра до одиннадцати вечера и всей немалой массой «доспеха» обрушиваюсь на… Кажется, это был холодильник с прохладительными напитками и пивом.

На экране боевого интерфейса длинный список повреждений. К счастью – ничего критического и почти все перекрывается дублирующими цепями. Кое-что я и сам вижу, без помощи техники: забрало шлема потрескалось, отчего изображение, выведенное на его внутреннюю поверхность, дрожит и помаргивает. Чудом жив остался, чудом. Так страшно мне со времен чертова Серого Фьорда не было. Сердце молотит в грудную клетку изнутри, будто вырваться хочет, в глотке пересохло.

Вслепую, на ощупь, шарю рукой по полу вокруг себя, пока не натыкаюсь на целую, не разбившуюся бутылку. С чпоканьем отлетает в сторону пробка. Подняв забрало шлема, подношу горлышко бутылки к губам.

Глыть, глыть, глыть. Бог мой, до чего же хорошо! Ледяная минералка с шипением прокатывается по пищеводу. Я в раю!

– Мистер, вы кто?

Оборачиваюсь на голос. Из-под прилавка выглядывает молодой, лет двадцати, не старше, продавец.

– Ты ослеп, сынок? – тычу я себе пальцем в грудь. – Полиция! Жетон что ли не видишь? Черный ход у вас есть?

– Ага, – кивает он.

– Ну, так и беги через него куда подальше, пока нас тут не добили!

Парень снова кивает и исчезает за прилавком, негромко хлопает дверь у кассы. Молодец, шустро соображает. А вот как быть мне? Так, попробую обойти танк через переулки, чтобы с о стороны борта, а лучше – сзади. Тогда и поквитаемся!

Но планам моим сбыться не суждено. Едва я успел подняться на ноги и начать прикидывать, как бы половчее выбраться из магазина и не привлечь внимание экипажа «Каймана», который, судя по рокоту движка, пока никуда не уполз, как на улице появляется новое «действующее лицо». Из переулка, прямо под орудие танка, завывая охрипшей сиреной и помаргивая единственным целым красным проблесковым маяком на крыше, вылетает невесть откуда взявшаяся «скорая». Откуда она тут вообще? Куда, идиоты?!!

Не успев додумать эту короткую мысль, выпрыгиваю наружу, наперерез, пытаясь загородить «неотложку» собой и ловя в прицел «Ромашки» корпус «Каймана».

Яркая дульная вспышка выстрела. Темнота. Успел ли я выстрелить в ответ? Не знаю…

Вокруг меня прямо сейчас происходит столько всего. Что-то совсем рядом, что-то – поодаль. Но все – одновременно. Именно в этот момент.

В пяти кварталах на север истекает кровью детектив-стажер Хавьер Бланка, лежащий посреди россыпи автоматных гильз возле догорающей «патрульки». Он уже потерял сознание от кровопотери и болевого шока, но так и не выпустил из рук «Иерихон». А вокруг в живописных позах валяются пятеро десантников-янки, самоуверенно решивших, что одинокая полицейская патрульная машина – легкая и беззащитная мишень. Большая ошибка, ставшая для них последней…

Немного ближе, в трех кварталах на запад, в полуразрушенном здании «управы», до которого я так и не добрался, пытается выползти на крышу лейтенант Рудицки. Получается плохо: пожарная лестница в буквальном смысле – при последнем издыхании, того и гляди рухнет вниз, а ухватиться ему нечем. Левой рукой лейтенант тащит за собой пусковой контейнер последнего «Ареса», из которого так и не успел выстрелить сержант Полсон. А вместо правой руки у Рудицки – уродливая культя чуть ниже локтя, кое-как залитая медицинской пеной в корявый кокон. Полсон погиб, даже не успев навести ракету на цель. Еще трое полицейских погибли, помогая лейтенанту отыскать среди руин пусковой контейнер… Да и сам он прекрасно понимает, что пуск «Ареса» – это последнее, что он сделает в своей жизни. Если вообще успеет. Но твердо намеревается успеть, и потому упрямо ползет по готовой обрушиться лестнице вверх, на крышу…

В центральном холле «управы», позади стойки дежурного, шипящий от боли О’Хара одновременно перезаряжает липкими и скользкими от крови руками «Иерихон», и объясняет Ричардсу-младшему, как именно нужно бинтовать ранение в голову. У Стивена с непривычки выходит плохо, бинт ложится криво и косо, отчего повязка на голове сержанта больше напоминает неопрятную мусульманскую чалму…

Буквально в паре сотен ярдов [115] Ярд – 0,91 метра от Управления готовятся к последнему рывку остатки Мобильного взвода. Двенадцать человек во главе с Команданте. Все, кто выжил. Команданте еще не знает о том, что погибла Исабель… Еще никто не знает, что в «управу» они прорвутся довольно легко и без потерь, а вот через восемь минут после этого на помощь десантникам, которые так и не смогли ворваться в здание, пришлепает точно такой же «Кайман», что выстрелил в меня. Противопоставить которому удерживающим Управление полицейским будет просто нечего. Да, еще через пять минут этот танк спалят из полученного на армейских складах гранатомета парни Большого Мо. Но это будут очень долгие и очень кровопролитные пять минут…

А всего в нескольких шагах от меня, с опаской поглядывая на развороченный и ярко полыхающий танк, горячо спорят меж собой врач и водитель «неотложки», которую я прикрыл от залпа «Каймана». Они пытаются решить, кто был этот странный десантник в русской, судя по всем опознавательным знакам, тяжелой броне, но с нарисованным на наплечнике флагом Конфедерации? И стоит ли рискнуть жизнью, выбраться из относительно надежного укрытия и проверить, жив ли он еще? От их выбора лично для меня многое будет зависеть, но пока к единому мнению они еще не пришли…