Александр Владимиров - Последние времена

Ирина Валентиновна Золотцева, дородная темноволосая женщина, как раньше говорили, с остатками былой красоты, которую она отчаянно пыталась удержать на своем сорокапятилетнем лице, выслушала сообщение секретарши и вновь прочитала имя на визитке.

— Так он не сказал, что ему надо?

— Нет. Но мне кажется, это опять касается Ковалевской.

— М-да! — скривила губы Золотцева. Однако сделала над собой усилие, не стала воротить нос. — Но ведь полиция уже приходила к нам. И не одиножды.

— Он частный детектив.

— Не было печали. Ладно, пригласи его.

Визитер был человеком еще молодым, весьма привлекательным. Единственное, что его портило, — опухшее лицо и мешки под глазами. Такое ощущение, будто он находился на вечеринке, продолжавшейся не менее недели. Ирина Валентиновна предложила ему сесть.

— Слушаю вас, Юрий Геннадьевич.

— Я по делу Елены Алексеевны Ковалевской.

— Полиция уже несколько раз допрашивала и меня и моих сотрудников….

— Я не полиция. И ни о каком допросе речь не идет. У меня на это нет полномочий. Обычная дружеская беседа.

— Отказаться могу?

— Если вам есть что скрывать.

— Ни в коем случае, — резко бросила Золотцева, чувствуя, как похолодело в груди.

— Тогда разрешите первый вопрос?

— Прежде чем вы его зададите, я хочу кое-что узнать и о вас.

— Пожалуйста, — ответил Юрий и уныло уставился на бутылку минеральной воды на столе. Душа горела и бесилась, разбитая рюмка с коньяком давала о себе знать.

— Вот как! — произнесла Золотцева. — Если верить Интернету, ваше агентство — на должном уровне.

— Да, в отличие от полиции я распутываю самые сложные дела, — как само собой разумеющееся произнес Георгиев.

От его слов сердце Золотцевой застучало сильней. Она напряглась, хотя всеми силами постаралась скрыть волнение. Однако Юрий его уловил.

«Интересно, чего она опасается?»

Испуг собеседницы подвел его к мысли, что действовать следует очень осторожно, в каждом ответе возможен подвох и уход от истины. Впрочем, он к подобному привык.

Для начала он выждал такую томительную паузу, что Золотцева не выдержала, едва не сорвалась на крик:

— Так что вас конкретно интересует?

— Все. Какой она была на работе, ее отношения с коллегами, с вами, как с начальством? Хорошо ли она выполняла свои функции? Любили ли ее? Имелись ли у нее враги? Если да, то кто и почему?

— Столько вопросов…

— А как же? Убит человек. И убийцу до сих пор не нашли.

Ирина Валентиновна лихорадочно соображала, как построить ответ. А отвечать было нужно! Взгляд этого нагловатого парня напоминал взгляд коршуна. Напал на добычу и уже клюв занес над нею!

— Я ведь с Ковалевской была знакома только по работе. Иных отношений у нас не имелось, поэтому многого не знаю.

— Расскажите, что знаете.

— С чего начать? — Золотцева будто специально тянула время.

— Каким специалистом являлась Ковалевская?

— Хороший исполнительный сотрудник. Звезд с неба не хватала, но мы были ею довольны.

— Кто «мы»?

— Начальство, — подчеркнула Ирина Валентиновна. — У нас коллектив небольшой, преимущественно женский, многие пришли сюда, чтобы спокойно, без напряжения вести какую-нибудь научную темку. А потом — домой, к мужу, детям. Гении у нас не требуются, главное, чтобы специалист мог заполнять электронный журнал, составлять рабочие программы по своей теме исследования. Да, еще иметь соответствующий индекс цитирования.

— А что это, блин? — полюбопытствовал Юрий.

— Каждый ученый обязан сейчас опубликоваться в иностранном журнале.

— Это хорошо, — заметил Георгиев. — Нашу братию узнает весь мир.

— О, если бы было так! — Золотцева тихонько порадовалась, что удалось вырулить на менее опасную тему. — Человека фактически обязывают печататься в иностранных журналах.

— Обязывают?

— Да, за огромную сумму, которая может составлять несколько месячных окладов ученого.

— То есть не ему платят, а он?..

— Конечно, платит он. А не захочешь платить — не пройдешь по конкурсу из-за маленького индекса цитирования лично тебя, как деятеля науки.

— Зато, наверное, есть шанс «засветиться» за рубежом?

— Минимальный! Каждый, кто публикуется в этих специализированных изданиях, должен в конце давать огромное число ссылок.

— И что?

— Как что? Это уже не исследование, а, извините, обзор прессы.

— Ковалевская тоже платила?

— Безусловно.

— Откуда она брала деньги?

— Все как-то выкручиваются. У современного ученого жизнь как у эквилибриста.

— Ковалевская — не все, — напомнил Юрий. — Ее убили.

— Бедная Леночка! Но я не слежу за личной жизнью сотрудников.

При этом Золотцева отвела глаза. Юрий понял — солгала. Но что она скрывает? Ему надоело ходить вокруг да около. И потому спросил напрямик:

— Вы говорите не все. И от полиции утаили важную информацию. Остается лишь гадать: почему?

— Глупости! — на лице Ирины Валентиновны появилась маска фальшивого удивления.

— Нет, не глупости. На это указывают сразу два обстоятельства. Интуиция сыщика, которая подводит меня крайне редко. И, во-вторых, никогда не поверю, чтобы руководитель предприятия в случае убийства одной из сотрудниц, не заинтересовался бы ее биографией. Вдруг она была замешана в чем-то нехорошем, криминальном? (Только допустим!)… Не ляжет ли впоследствии несмываемое пятно на весь коллектив?

— А вот я не заинтересовалась, — с вызовом, где однако слышались нотки отчаяния, ответила Золотцева.

— Пусть так. Тогда вернемся к другим вопросам: так любили или нет Ковалевскую в коллективе?

— Я не слышала о ней ни положительных, ни отрицательных откликов. Трудолюбивый, средний человек, с относительно ограниченными возможностями. Такие не вызывают ни обожания, ни ненависти.

— С кем-то конкретно она дружила?

— С Мариной Холодовой, — чуть подумав, ответила Золотцева.

— Кто она?

— Научный сотрудник из ее отдела.

— Как мне с ней связаться?

Золотцева позвонила секретарю и спросила:

— У Холодовой сегодня присутственный день?

— Да.

— Значит, она у себя?

— У себя. Я с ней недавно разговаривала.

— Вам повезло, — сквозь силу улыбнулась Ирина Валентиновна.

— Холодова на рабочем месте. Кабинет № 35. Можете поговорить с ней. А у меня, извините, дела.

Георгиев поднялся, вежливо попрощался. Открывая дверь, бросил осторожный взгляд в сторону Золотцевой. Та была сама не своя, в руках такая дрожь, что с трудом смогла закурить сигарету.

«Странное поведение директора института!»

Оставшись одна, Золотцева сделала еще один звонок, срывающимся голосом сообщила:

— Опять приходили насчет Ковалевской… Нет, не полиция, частный сыщик по фамилии Георгиев… Когда же это закончится? Я боюсь!.. Не опасаться?.. Мне он показался очень смышленым и дотошным… Нечего сказать, утешили… Одна надежда, что все обойдется…