Александр Владимиров - Последние времена

А мысль у индивидов останется самостоятельной? Или и тут они вынуждены будут построиться в единую шеренгу для принятия приказов извне? А как они станут друг к другу обращаться? По именам? Или имена исчезнут, а вместо них появится определенная комбинация цифр?

Я представил, как в супермаркете встречаются мужчина и женщина и вместо «Здравствуй, Маша», «Здравствуй, Коля», произносят «Здравствуй», с добавлением шестнадцати цифр. Или для удобства оставляют, скажем, три последние. Тогда получается:

— Привет, 692.

— О, давно не виделись, 495.

Плавное течение речи ведущего вдруг прекратилось. Прямо передо мной возникло морщинистое лицо старика с длинными до плеч волосами. От неожиданности я резко затормозил. Хорошо, что в меня не въехала шедшая позади машина.

— Тебя убивают! — палец старика четко упирался мне в грудь, хотя я и не ощущал его прикосновения — фантом. Однако я не в силах был оторвать взгляда от этого неожиданного видения…

— Ты вживил себе чип, проклятая цифра? Если нет — не вживляй, не становись придатком сатанинской системы. Не вживляй его ни для лечения, ни для других, якобы благих целей. Помни, куда вымощена дорога благих намерений. Ты либо с Господом, либо с бесом.

Как зачарованный, я наблюдал за стариком, вслушивался в его, казалось бы, простые слова. Только потом сообразил: надо ехать, я на трассе, гул от сигналивших позади машин нарастал.

Еще некоторое время я не мог думать ни о чем, кроме как о странном событии. Кто-то ворвался в официальную информационную сеть… А это в состоянии сделать только мощная организация. Но что за люди в ней?

Я начал вспоминать: не видел ли того старика раньше? Если да, то когда и при каких обстоятельствах?

Я съехал с трассы, нашел уютный закуток, попробовал выудить из мировой информационной сети любые данные о неожиданном пришельце. Старик пытается выглядеть праведником, только…. Не является ли сам он сторонником тех самых сил, против которых якобы воюет?

Мне удалось найти его довольно быстро. Теперь лицо старика глядело на меня уже из компьютера. Дальше шло «разъяснение».

«Жуков Вячеслав Михайлович, семьдесят восемь лет. Представляет организацию воинствующих русских националистов Рысь»». И далее об организации: «Ее члены выступают против существующей в России либеральной системы, против естественного вхождения нашей страны в мировое пространство, против мигрантов, особенно из Средней Азии, Закавказья, Африки и стран Ближнего Востока. Особую неприязнь у «Рыси» вызывает технический прогресс общества, который они называют «бесовским наваждением», а вживление чипов — «действиями сатаны».

Некоторое время назад «Рысь» поддерживалась отдельными иерархами РПЦ. Эта смычка являлась крайне опасной. Сейчас, когда роль традиционной религии в обществе падает, большинство граждан начинает понимать, что такие союзы, иначе как маргинальными, не назовешь.

Прокуратура несколько раз возбуждала уголовное дело против «Рыси» за экстремизм. Ее структуры запрещались, а потом и сама организация перешла на нелегальное положение. Но одних запретов здесь мало. Необходимо вести разъяснительную работу среди населения, объяснить каждому россиянину, что выступление против власти неизбежно приведет нас к гражданской войне. Нравятся нам наши верховные лидеры или нет — альтернативы им нет. «Альтернатива» — это приход к власти нацистов (типа той же «Рыси»), изоляция государства от мира и превращение его в подобие сталинского ГУЛАГа».

Дальше шли отклики читателей:

«Как можно выступать против мигрантов? А кто станет мусор убирать. Не наши же ленивые русаки.

Марат Бляхман».

«Мегранты хоросо. Мы вам културу нисем.

Мустафа Рахметов».

«Всех этих нациков давно пора поставить к стенке.

Дуня Петрищева».

«Поддерживаю свое руководство, премьера и президента. Пусть мы живем бедно, однако ни у кого в Европе во главе государства нет таких выдающихся личностей.

Петя Сумасбродов».

Юрий пробежал глазами другие критические отзывы, пока не остановился на одном положительном:

«Нация вперед! Россия вперед! «Рысь» это круто!

Г. Любезнов».

Мои размышления о странном пророке Жукове были прерваны звонком Алисы. Она с ходу выпалила:

— Готов записать данные о своем мальчике?

Я внутренне похвалил ее за оперативность. И только так! Чтобы не зазналась.

— Колесников Анатолий Викторович. Двадцать девять лет. Закончил среднюю школу, учился в Институте ассенизации, на факультете «Менеджмента», должен был получить профессию менеджер по клинингу. Ушел с четвертого курса.

— Почему?

— В архиве на этот счет нет данных. Но учился он неплохо, он даже то ли шутя, то ли всерьез говорил сокурсникам, что ассенизация — его призвание.

«Сколько же интересного можно узнать о человеке!»

— И он не пробовал восстановиться в качестве студента?

— Нет. Тем более что институт этот фактически закрыли, слив с одним мощным монстром из образовательной сферы.

— Неужели с Высшей школой экономики?

— А как ты угадал? — удивилась Алиса.

— Раз они подгребают под себя все, что только можно, почему бы им не прихватить еще и ассенизаторов?

— Колесников завербовался работать на Север. Несколько лет провел в Магадане.

— Что он там делал?

— Работал на строительстве разных объектов, даже в одной из шахт, принадлежащих нашему новому олигарху Извекову. Эта страница в его истории малоизвестна. Но, видимо, ничего существенного и важного там у него не случилось. Затем вернулся в Москву, опять работал в строительной компании. Через полгода ушел. Сейчас — без работы.

— На что он, блин, живет?

— Случайные заработки: кому-то что-то починит, подделает, особенно на дачных участках. Возможно, остались кое-какие сбережения после Магадана.

— Семья есть? Жена, дети?

— Нет, Джорж. У него только мать. С ней и проживает.

— Адрес нашла?

— Обижаешь, начальник! Конечно. Живут они не в самой Москве, а в ближнем Подмосковье. Деревня Федоровка.

— Где это? — усиленно соображал я.

— Рядом с Нахабино. Дом семь. Квартиру не называю, он полностью принадлежит их семье.

— Очень хорошо. Туда и отправляюсь.

— Может, ты все-таки расскажешь, что это за дело, которым ты так активно занимаешься?

— Обязательно. Но чуть позже.

— Кстати, о Ленчике. Нарыла уже я на него кое-что. Тот еще кобель.

Я равнодушно принял ее последние слова и помчал в сторону Нахабино. Теперь меня интересовал только один Придурок. Приближусь ли с его помощью хоть на шаг к разгадке убийства Лены?

Подмосковные поселки четко подразделяются на две группы. Одни процветают. Дома в них, как правило, скуплены приезжими богачами; каждый устроил здесь собственное сказочное Эльдорадо. Гигантские участки земли, порой больше, чем карликовые государства Европы, окружены двухметровыми заборами, иногда с проволокой под током, из-за которых виднеются башни замков. Когда ворота открываются, на дорогу выскакивает лимузин и тут же уносит хозяина в неизвестном направлении. И никого из этих новых господ не волнует та нищая жизнь, что соседствует совсем рядом. Они отгородились от нее, спрятались в своем мирке. Спрятались, как им кажется, навсегда. Ведь в случае, если над русскими полями пронесется буря, власть их всегда укроет под железным навесом.