Аргентина Танго - Тигры Редфернов

Выпутавшись из ковра, комиссар на четвереньках (потому что мотало так, что на ноги не встанешь) добрался до иллюминатора, выглянул и сглотнул. Огромная морская гадина извивалась в волнах, то выныривая, то погружаясь, то свивая кольцами длинное тело, то распрямляя. На рогатой голове змея, цепляясь за рог, балансировала хрупкая фигурка. Вокруг нее всплыхнуло пламя, змей негодующе заверещал фальцетом и нырнул.

"Джен!"

Девчонка все-таки полезла в заварушку, вместо того, чтоб лежать и!.. и… вряд ли ей нужно было выздоравливать. Она, черт подери, очень основательно подзаправилась полусотней сожженных горожан! Корабль так мотнуло, что мысли о ведьме и ее людоедском рационе мигом вылетели у комиссара из головы. «Арондхати» швыряло по волнам в такт змеиным пляскам, а отцепить одного от другого Рагнихотри то ли не догадался, то ли не мог.

Хотя шума погони не было слышно, Бреннон все равно решил не задерживаться. Он открыл иллюминатор и высунулся наружу. В тот же миг сверху через борт свесился седой доргернский моряк с топором в руке. Секунду-другую они смотрели друг на друга; потом моряк метнул топор вниз, так что тот воткнулся в раму иллюминатора около Бреннона. Комиссар выдернул оружие и махнул им доргернцу. Тот исчез.

Корабль страшно скрипел и кренился влево. Бреннон, цепляясь за стену, продвигался к двери в соседнюю каюту – спальню с роскошным ложем под балдахином в стиле мазандраских раджей. Подушки и покрывала разметало по всей каюте, ковер сполз в угол, обнажив люк в полу. Натан немедленно решил им воспользоваться и несколькими ударами топора проложил себе путь на узкую лестницу, которая спускалась в темное брюхо корабля. Удивительно, почему Рагнихотри не обрисовал весь люк колдовскими узорами – но Бреннон не стал над этим долго задумываться. Внизу был трюм, в трюме – Пегги, и чем скорее он до нее доберется, тем лучше.

Дойдя до последней ступеньки и чудом не навернувшись от качки, комиссар пожалел, что не видит в темноте. Света из люка едва хватало, чтобы разглядеть сундуки и тюки. Зато теперь Натан понял, почему люк был ничем не защищен – это была, в сущности, кладовка-гардеробная, с коврами, тряпками и утварью, которая жалобно звякала в сундуках от каждого крена и рывка "Арандхати".

Бреннон ощупью двинулся вдоль сундуков и наконец нашарил дверь. Комиссар занес топор, и тут судно так рвануло вперед-влево, что Натана впечатало в тюки, а сверху посыпались подушки, коврики и плетеные корзины. Раздался страшный натужный скрежет, от которого весь корабль затрясся, как в припадке, и всякое движение прекратилось.

Комиссар с трудом выбрался из завалов, снова нащупал дверь и как следует вломил по ней топором. Дерево треснуло, и Натан, обрадованный его хлипкостью, рубанул еще пару раз. В дыре вдруг вспыхнуло огненное зарево, раздался короткий рев, потом в дверь со всей силы врезалось что-то мощное, крупное и пылающее. Доски осыпались грудой углей, и в проеме гордо встало огненное чудовище с горящими глазами и языком пламени, извивающимся в пасти.

- Кусач! – с облегчением воскликнул Бреннон. – Ну слава Богу! Наконец-то!

Зверь смущенно фыркнул, перестал пылать, втянул пламя в пасть и потыкался в руку комиссара горячим носом. Бреннон потрепал пса по загривку, почесал бархатистые уши и сказал:

- Маргарет, Кусач! Найди ее, скорее!

Пес странно покосился на него и потопал во мрак. Вокруг собаки разлилось теплое огненное свечение, озаряя комиссару дорогу. Впрочем, долго идти им не пришлось. Вскоре Кусач привел Бреннона к промежутку между высящимися вокруг тюками и ящиками. Там уже обретался консультант и при свете золотистого шарика меланхолично взирал на обстановку, увидев которую комиссар смог только глухо выругаться.

На полу, залитом кровью, играли горящие ящерицы; вокруг валялись три трупа с тяжелыми увечьями и один обглоданный почти дочиста скелет. Стол, весь в кровавых пятнах, опрокинутый стул, обрывки ткани, щипцы, клещи, молоток, гвозди. Смердело кровью, паленой плотью и крепким пойлом.

- Что это за чертова хрень? – процедил комиссар.

- Полагаю, люди Рагнихотри собирались пытать мистера Редферна или мисс Шеридан, – невозмутимо ответил Лонгсдейл. – И, видимо, мистеру Редферну это не понравилось.

***

Маргарет метнулась к Энджелу. Он был без сознания, и девушка перевернула его на спину, стараясь не тревожить ожоги, бережно устроила его голову у себя на коленях. Наставник слабо вздрогнул, его веки с трудом приподнялись, и он пробормотал:

- Я обещал вырвать им глаза... всем...не смог...

- Ничего, вы старались, – утешила его Маргарет. Веки Энджела снова опустились. Девушка прикусила губу и отвела взгляд от его тела; на миг перед ней все расплылось в горячей влажной пелене слез. Ожоги вблизи были куда страшнее, но хуже всего выглядела рука с гвоздями.

Маргарет вытерла глаза, убрала со лба Энджела волосы и прижала к нему ладонь. Лоб был горячий. Бледный румянец быстро сходил со скул наставника; его стало потряхивать от мелкой дрожи. Она накатывала волнами, словно во время лихорадочного припадка. Энджел заскреб ногами по полу, пытаясь сесть; Маргарет помогла ему переползти к борту и устроила там полусидя, поддерживая обеими руками. Он тяжело навалился на девушку, зашарил взглядом вокруг и отрывисто велел:

- Обыщите их.

Ей не хотелось оставлять его, но она встала и для начала убедилась, что никто не бежит на крики: ни толпы нежити, ни еще кание-нибудь наемники. Потом она осмотрелась в поисках оружия и, обернувшись к Энджелу за советом, с негодованием обнаружила, что он встал и, шатаясь, по стенке движется к столу.

- Эй! – рявкнула Маргарет. – Вам по башке надо дать, чтоб вы сидели спокойно?!

Наставник сосредоточил на ней блуждающий взгляд и полубезумно улыбнулся.

- Какие дядюшкины интонации... – заявил он и завалился на стену. Маргарет успела его поймать, когда он уже падал. Ребра Энджела ходуном ходили под ее рукой, горячее дыхание обжигало ее шею, руки тряслись все сильнее, а зубы дробно стучали. Маргарет тоже затрясло – от страха, за него. Она сейчас ничем не сможет ему помочь, если он свалится в лихорадке... или от этой чертовой мазандранской отравы!

- Просто откат... – бормотал наставник, пока она тащила его к столу. – На нас всякое зелье действует медленно... плохо и недолго... хреново быть Редферном... в этом смысле…

Маргарет прислонила его к столу, подняла стул и усадила на него (точнее, Энджел сам упал, она только поддержала, чтоб не промахнулся). Редферн вытянул левую руку над столом и уперся локтем в край столешницы.

- Дайте щипцы, – сказал он. – Поищите у этих какое-нибудь пойло. Чем крепче, тем лучше.

Маргарет подобрала щипцы и положила на край стола так, чтоб Энджел до них не дотянулся. Потом словно во сне опустилась на колени перед трупом с раздробленной шеей и принялась за обыск. Она обшаривала тела методично и деловито, с головы до ног, и только иногда перед ней все расплывалось в тумане. Тогда запахи резко усиливались, до тошноты и рези в носу, но Маргарет встряхивала головой, разгоняла туман, и вонь тоже отступала.