Антонина Крейн - Академия Буря [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Сердце…

У нее была одна обязанность: сохранить хотя бы его, раз уж свое, проклятое, она проиграла. Но Найт свою обязанность исполнить не сумела.

– Все будет хорошо, – спокойно сказал Берти, взъерошив ей волосы, и Лади хотела закричать, завозмущаться, что нет, не будет, теперь-то уж точно не будет, или сколько – целых две секунды будет? Три? Как быстро до них добегут чудовища? Почему они вообще до сих пор живы?!

Как вдруг…

– ПРИСЛУШАЙТЕСЬ, – сказал величественный женский голос: бархатный, глубокий, колдовской.

Ладислава сначала даже не поняла, что это звук вовне, а не где-то внутри. А поняв, отстранилась и открыла глаза. Элементали, слепухи, чревницы – все чудовища замерли, недвижимы, устремив потусторонние взгляды на Тиссу де Винтервилль, которая в рваном платье, без очков, исцарапанная – очень хрупкая и грязная – стояла в арке. А за спиной у нее возвышался демон, раскрыв золотые крылья.

– Прислушайтесь, и вы услышите его – биение жизни, ритм вселенной. Пульс, что разбегается по небу и земле, течет в листах и травах, красит красным кровь и зажигает взгляд… – проговорила Тисса певуче и размеренно, как с кафедры в соборе.

И обвела свою дикую «паству» неземным взглядом.

Сейчас образ близняшки был полон той магии, что отличает настоящих Проповедников – тех, кто может вести за собой целые армии лишь силой голоса и слова. « Так у нее действительно есть дар? » – поразилась Ладислава, чувствуя, как безнадежно увязает в гипнотической проповеди наравне со всеми.

– …Прислушайтесь, и вы услышите мелодию надежды, которая живет в сердцах, пренебрегая хладом бесконечности, что окружает искру человека. Ведь то, что мы обречены, не значит то, что мы бессильны.

Тисса шагнула вперед, став еще выше и прямее. От ее фигуры по залу потянулись витки фиолетового свечения.

– Мы способны уйти от пустоты и безголосья, бесплодия и безразличия. Изменить мир, зажечь другие искры, оставить наследие – и сами навеки остаться в том, что оставляем. Для этого не нужно быть колоссом. То, что вы делаете и думаете, и так не потеряется, не пропадет: от каждой мысли бежит другая, от поступка рождается действие. А потому не пренебрегайте собой. Не умаляйте таинство своей жизни, даже если в иные моменты она кажется вам несуразной. Ведь вы никогда не знаете, что из вашего опыта сыграет самую важную роль, а потому: радуйтесь вне зависимости от побед. Живите с увлечением. Живите ясно и правдиво, старайтесь как можно больше осознать и почувствовать в каждом дне. И однажды вы поймете, что вы – маяк, который светит поздней ночью на утесе, и тот, кто должен вас найти – узрит ваш луч. Вы – рыбацкая песня, перекрывающая шторм, который утихает и в смущении подбирает волны, отступая. Вы – золотая рыбка, которая спасает, лишь махнув хвостом. Вы – создатель замка, пусть и песчаного, на берегу; но буря, что сметет его, навек запомнит красоту постройки – и память с ветром разнесет по всем мирам…

– Кхм-кхм. Здравствуйте. Вы говорите замечательные вещи. Это называется проповедью, да? – вдруг смущенно сказал другой голос, тоже женский, перебив тем самым Тиссу, уже гордо наматывающую круги по застывшей пещере.

Все люди отмерли и вздрогнули, поворачиваясь к центру зала.

А чудовища Нижней Этерны, освободившиеся от колдовства, упали на пол в молитвенных позах.

Ладислава, которая еще при появлении Фрэнсиса отскочила от Берти на добрых два метра, изумленно глядела на постамент.

Там, вместо каменной скульптуры без лица, теперь стояла девушка с волосами, похожими на листву. У девушки в груди была дыра.

– Вы красиво читаете, но мне придется прервать вас, – сочувственно продолжила девушка, – потому что если мы сейчас же не разрешим кризис с моим мертвым сердцем, то остров расколется, морское дно треснет, а поднявшееся цунами уничтожит весь юг материка. Одна любовь к жизни тут не поможет.

– Так. А что поможет? – Берти уже деловито подошел к незнакомке, тогда как остальные все еще пытались нашарить свои челюсти где-то под уровнем моря.

Этерна посмотрела на него с тихой улыбкой, а потом виновато развела руками:

– Другое сердце, конечно. Взамен.

– В смысле?! – рявкнул Морган Гарвус. – Тебе что, ЛЮБОЕ сердце сгодится? Какого праха, долбаный остров, ты не сказал об этом раньше? Мы б тебе ящерицу принесли! ИЗНАЧАЛЬНО!

– …Или улитку, – тихо добавил Стэн.

Девушка нахмурилась такой предприимчивости.

И поспешила успокоить:

– Конечно, не любое. По законам острова, место убитого должен занять кто-то из рода убийц. То есть сердце должно быть человеческое. Даже ваши студенты знают это правило – благодаря знакомству с цырей… Оно распространяется и на меня, и на мои элементы. Ох. Давайте поторопимся. Пожалуйста. Я умираю. А наверху сейчас начнется землетрясение. И шторм. Академию расколет пополам.

– Как это сделать технически – отдать сердце? – быстро спросил Берти.

Этерна с интересом наклонила голову:

– Тот, кто останется со мной, должен подняться на платформу. Босиком. Дальше я разберусь.

– То есть на самом деле ты бы не умерла, даже если бы Эл провернула твое сердце на эликсир? Ты бы просто нашла другого человека? – глухо уточнил сыщик, снимая ботинки.

Девушка расширила глаза.

– Нет, Берти! Точнее… Я бы попробовала, но не успела бы. Ведь, во-первых, ваша леди-ректор уничтожила бы сердце явно где-то вдали. А во-вторых, тогда по правилам мне нужно было бы сердце эльфа, а где бы я нашла его за десять минут, выданных после смерти? Они, кстати, истекают. Мне не хочется торопить вас, но…

– Сволочь ты, Этерна, – сказал Морган Гарвус, потирая глаза. – Как, похоже, и все женщины на «Э» в этой части мира.

Берти снял носки и шагнул на первую ступеньку.

Только тогда все поняли, что ему как бы не просто жарко или неудобно стало.

– ЧТО?! Никуда вы не пойдете! – ахнула-крикнула Ладислава, бросаясь вперед и стаскивая детектива обратно. – Вам еще жить и жить, вы что!

– Четыре минуты осталось, – грустно улыбнулась Этерна.

– Это я… – сбивчиво продолжила Лади. – Это мне, точнее… Какая мне разница? Стать пеной морской через пару месяцев или целым островом – сегодня? Да подержите его кто-нибудь, дайте разуться!! Мастер Берти, хватит вырываться!

– Да что ж ты такая сильная! – злился-дивился детектив.

– …Пеной морской? – тупо переспросил Стэн.

– Три минуты сорок пять секунд. А морская пена отменяется, если что, – рассеянно сказала Этерна. – Не спеши себя хоронить. У тебя еще полно времени.

– Отменяется? – Найт замерла.

У Голден-Халлы появился шанс вырваться из ее хвата, не сломав адептке пальцы, но он тоже застыл как соляная статуя и медленно перевел взгляд с девушки-Этерны на Ладиславу.