Антонина Крейн - Академия Буря [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Близнец подбежал к Ладиславе, схватил ее за руку, потом, бросив на Берти весьма неоднозначный взгляд, поцеловал подругу. Найт сразу вспыхнула, разрумянилась, перестала прятать свою радость и, ахнув, деловито потащила Фрэнсиса к воде:

– Отражение! У тебя же теперь опять есть отражение! Посмотришь?

Винтервилль, уходя, еще раз строго оглянулся на Голден-Халлу. Берти хмыкнул. Затем внимательно, с прищуром посмотрел на юношу.

Хм… Ну ладно, если это никого не удивило – пусть будет так.

И уже рассеянным взглядом окинул всю пещеру.

Тисса выслушивала от Стэна тучу комплиментов о своем Чтении , удивленная, польщенная, но все-таки обеспокоенно пытающаяся вырваться к брату. Морган Гарвус устало сидел у стены, опершись затылком о камень. Фрэнсис с очень странным выражением лица смотрел в воду. Лади прыгала вокруг, как счастливый щенок, – казалось, она резко потеряла лет пять в возрасте. Мгновенно расслабилась, и разгладилась, и зазвенела, и вдруг… Вдруг показалась Берти такой маленькой. И чужой.

Не только она. Все.

Голден-Халла еще раз провел пальцами по серебристому следу, оставшемуся от Эл. Где ты теперь, Элайяна?

Нет ответа.

И только вся пещера, как будто умытая кратким небытием, тихонько звенела на грани слуха. Плескалась вода в канавках. Туман, еще недавно испуганно жавшийся к стенам, теперь вновь качался над каменным полом, постепенно затапливая все вокруг. Багровые трещины в камне переливались, бросая пляшущие алые отблески тут и там.

Берти смотрел за их танцем.

Где же ты, Элайяна?..

Зал. Подземелье. Остров. Планета. Система. Галактика. Вселенная. Туда и обратно ищущим взглядом – где?..

Ничего не найдя, Голден-Халла прикрыл глаза.

Ту-дух – раздавалось в его груди. Ту-дух – в унисон с сердцем острова.

Здесь.

Пора было уходить.

Перед тем как покинуть пещеру, Найт набрала в ручье камней.

– Для дракона в Хромой башне, – объяснила она, все еще пытаясь как-то собрать свою неприлично широкую улыбку. – Буду выдавать ему за хорошее поведение. Может, камни ему расскажут о нашем великом бое?

Затем незваные гости Нижней Этерны вернулись к озеру-порталу, наверху по очереди прошли сквозь зеркало в Корпусе загадок. Берти, который шел последним, оглянулся и… Споткнулся. В отражении, на Той Стороне , он увидел Элайяну. Вся сотканная из серебристого света, она призраком стояла на мозаичном полу.

– Эл! – ахнул сыщик.

Эльфийка прижала палец к губам: тс-с, не выдавай меня.

– Эл… Пожалуйста, прости меня, я…

– «Не надо. Это ты прости», – беззвучно сказала леди-ректор.

– У тебя Там … все хорошо?

Эльфийка придирчиво осмотрелась вокруг, потом кивнула:

– «Да. Но мне пора. Прощай, Берти».

Она улыбнулась ему так тепло, как улыбалась только на заре их знакомства в Саусборне… И не успел Голден-Халла захлебнуться чувством, ударившим в грудь, будто военный таран, как Элайяна вдруг нахмурилась, поджала губы и показала кому-то за Голден-Халлой средний палец. А потом презрительно фыркнула и ушла за пределы рамы.

Берти изумленно обернулся.

– …М-м-м, – протянул Гарвус, стоявший в дверях, тогда как остальные уже покинули корпус. – Еще одна тайна, которую мы не будем раскрывать, как я понимаю.

– Тебе пора в горы, Морган, – сглотнул Берти. – Вот правда.

– Я испортил тебе прощание?

– А сам-то как думаешь?!

– Пора в горы, – покорно согласился доктор. И, помолчав: – Может, поедешь со мной, Голден-Халла?

– Морган, но я же…

– Я знаю. Я просто должен был спросить.

Когда они вышли из корпуса, на Этерне светило яркое, теплое, надежное солнце.

Впервые за долгое время.

Берти Голден-Халла сладко потянулся, зевнул и подбросил в камин еще несколько поленьев. Они весело затрещали.

Был вечер субботы. Сыщик, Тисса и Стэн валялись на диване в преподавательской комнате отдыха, тут же у бильярда наворачивал круги Морган Гарвус с кием наперевес. Ворон Кори сидел на полу – поближе к Арчи – и что-то тихо рассказывал псу, который упоенно рвал салфетку, стащенную со стола.

С момента несостоявшегося конца света прошло два месяца.

Ласково подступала сессия. Зачеты по Сыску и ТММ поставили досрочно, по решению администрации: преподаватели должны были успеть покинуть Бурю до зимнего сезона штормов, когда остров оказывался отрезан от материка до самой весны.

– Как же я устал от этих жмыховых бумаг! За что мне это?! – вдруг в голос взвыл Хлестовски и лбом тоскливо бахнулся о стопку документов, что лежала у него на коленях.

После гибели Элайяны должность ректора автоматически перекочевала к Стэну: раньше он был «замом», а стал «и. о». Так гласил устав, беспощадный к оборотням и сокращениям.

– Ты все еще можешь отречься в пользу Клыккер, – напомнил Берти. – Она будет только «за».

– И превратит академию в один большой хлев! – привычно возмутился Хлестовски.

Берти через согбенную спину Стэна подмигнул Тиссе. Это была их любимая игра: «Предложи опцию».

– Ну тогда отдай Шильд’эсу?

– Чтобы он мухоморами тут все зарастил?

– Госпоже Джоки?

– Устроит революцию! Ее нельзя пускать к власти: страшно энергичная женщина!

– А если магистру Ранкинсу? – невинно предложила Тисса, которая теперь вместе со старым целителем вела у младших курсов зельеварение. Якобы на роли стажерки, но на деле – полностью подменяя старичка.

– То есть отдать академию тебе фактически? – Стэн раскусил ее план.

– Она и так моя, – прыснула Тис, по-хозяйски потрепав оборотня по макушке.

– Фрее Галли отдай! – хмыкнул Морган Гарвус от бильярда.

Это Хлестовски даже комментировать не стал.

– Ишь, советнички! Ничего. Потерплю, – пробурчал Стэн, шлепнув еще пару печатей. – Вроде никто не жалуется. Кроме меня.

Это правда. Добродушный молодой ректор нравился и адептам, и преподавателям. А рыбацкие деревни, узнав, что новый хозяин Бури – это «наш малыш Стэнли», воспылали таким патриотизмом, что теперь поставляли провизию в школу с огромной скидкой.

Ну и сам Стэн был доволен. Втайне.

– Фух, на сегодня все, – обрадовался Хлестовски, когда пачка документов иссякла.

– Нет, не все! – воспротивилась Тисса. – Отец все еще ждет от Бури доклад о случившемся.

– Да вы с Фрэнсисом уже тысячу раз ему все рассказали! Что еще я могу добавить?

– Печати, Стэн! И вензеля серьезного государственного учреждения. Отец любит официальность. Ну и познакомитесь заодно, – неумолимо продолжила близняшка. – Сейчас эпистолярно, позже – лично.

Стэн только горестно заухал, накрыв голову подушкой.

Берти встрепенулся: