Леонид Резников - Частный детектив [litres самиздат]

– Я могу это гарантировать. Если, разумеется, моих профессиональных гарантий вам достаточно.

– Но какое отношение к вашему делу имеет мистер Гройсс, и чьи, наконец, это идентификаторы?

– Доктор Мур, – устало вздохнул Дюпон, – мы впустую тратим время друг друга. Если после сравнения идентификаторов мои подозрения подтвердятся – я обещаю вам все объяснить, если нет – я забуду о нашем разговоре. О вашем «случайном» служебном упущении я забуду в любом случае.

– Ну, хорошо, – сдался наконец доктор Мур и занялся просьбой Дюпона.

Через полминуты он убрал руки от консоли.

– Ваш первый идентификатор является идентификатором мистера Гройсса.

– Как я и подозревал… – нахмурился Дюпон и, наморщив лоб, подергал губу.

– Вы обещали все рассказать, – напомнил доктор Мур. Он заметно нервничал.

– Да, разумеется… – Дюпон немного поколебался. – Вы слышали о нападении на мистера Гройсса пятого августа в его офисе?

– Да, я читал об этом. Но в чем все-таки дело?

– Видите ли, доктор Мур, первый ДНК-идентификатор принадлежит человеку, напавшему на мистера Гройсса в его офисе. И этот человек мертв.

Глаза доктора Мура расширились, и по его изборожденному морщинами лицу разлилась бледность.

– Не может быть! Вас, вероятно, ввели в заблуждение. Ведь мистер Гройсс остался жив.

– К сожалению, ни о каком моем заблуждении не может идти речи. ДНК-идентификатор, переданный вам для сравнения, был получен в Скотленд-Ярде, и он действительно принадлежит человеку, труп которого был обнаружен под окнами здания «И-Систем». Скотленд-Ярд не смог идентифицировать личность убитого по той простой причине, что в Единой базе отсутствовал его ДНК-идентификатор, а о биометрии не могло быть и речи, поскольку лицо трупа, мягко говоря, отсутствует, а пальцы сильно изрезаны осколками стекол.

– Но как такое возможно? Ведь мистер Гройсс жив!

– А это уже второй вопрос, который я хотел бы попробовать прояснить с вашей помощью. Только, доктор Мур, очень прошу вас держать все в тайне.

– Тайна – часть моей работы, – высокопарно буркнул тот.

– В таком случае на данный момент могу утверждать со стопроцентной уверенностью, что в кабинете Гройсса сидит человек с ДНК-идентификатором номер два.

– Но кто он?

– Вам знаком некий Йорг Мейер?

– Впервые слышу это имя, – не задумываясь, ответил доктор Мур.

– У мистера Гройсса был брат-близнец?

– Нет, – также быстро последовал ответ.

– Вы уверены?

– Молодой человек, я знаю Майера практически с рождения. Еще мой отец занимался его семьей. Он был единственным ребенком.

– В таком случае не могли бы вы пояснить мне одну странность, – Дюпон активировал инп и высветил в его рабочем объеме трехмерное изображение головы Мейера. – Вы не скажете, кто это?

– Майер Гройсс, – неопределенно дернул покатыми плечами доктор Мур.

– Неправильно. Этого человека зовут Йорг Мейер, ДНК-идентификатор номер два.

– Невероятно! – всплеснул руками доктор Мур, придвигаясь поближе к проекции головы и вглядываясь в нее прищуренными глазами. – Но кто он? У Майера действительно не было брата. Его двойник?

– Исключено, – отверг его предположение Дюпон. – Вы сами в начале нашей беседы сравнили его ДНК с ДНК Гройсса.

– Да-да, результат совершенно невероятен!.. Подождите, – спохватился доктор Мур. – Неужели?..

– Что?

– Не мешайте! Потом! Мне нужно детально сравнить расшифровки ДНК-идентификаторов.

Доктор Мур лихорадочно принялся за работу. Его пальцы порхали над консолью, что-то переставляя, двигая в рабочем объеме, выводя какие-то таблицы и разворачивая формы с непонятными графиками.

Дюпон молча наблюдал за его работой, вертя в руках инп.

Минут через пятнадцать доктор Мур тяжело откинулся на спинку кресла, сжимая и разжимая пальцы рук.

– Во втором образце наличествуют изменения в двух генах: TROVE2 и AHR. Изменения носят оттенок внешнего вмешательства, поскольку не совсем соответствуют, так сказать, нормальной человеческой «версии».

– Что это за гены? – поинтересовался Дюпон.

– TROVE2 отвечает за структуру головного мозга, развитие памяти и иммунную систему. AHR – в частности, за реакцию легких на ароматические углеводороды, токсины и канцерогены. Могу предположить, что у этого человека непереносимость дыма.

– Дыма? – задумался Дюпон.

Слова доктора Мура о непереносимости дыма о чем-то напомнили ему, но о чем конкретно – Дюпон никак не мог вспомнить.

– Именно. Но, я думаю, вмешательство в ген AHR производилось по причине необходимости коррекции наследственной предрасположенности к врожденным порокам сердца.

– У мистера Гройсса был порок сердца?

– Простите, но я не могу обсуждать с вами вопросы здоровья моих клиентов.

– Понимаю. То есть вы хотите сказать, что искусственно был выращен второй ребенок из ДНК Майера Гройсса? Причем с подправленной ДНК.

– Именно так, – подтвердил кивком головы доктор Мур.

– Вы предполагаете возможность клонирования? Но ведь оно запрещено!

– В конце прошлого столетия несколько государств активно занималось экспериментами в этой области, но уже к десятому году их деятельность была объявлена вне закона, и исследования свернули.

– Почему?

– Если Мейер действительно является клоном Майера Гройсса – возникшая сегодня ситуация прекрасно объясняет смысл запрета.

– Насколько клон похож на… э-э… донора?

– Практически абсолютно. Благодаря современным технологиям удавалось на базе ДНК и клеточной структуры основного ее носителя воспроизвести максимально сходный с оригиналом клон.

– Значит, биометрическая идентификация дала бы полное сходство оригинала и клона?

– Я думаю, да, – поерзав в кресле и как бы нехотя, согласился доктор Мур.

От Дюпона не ускользнуло все более нарастающее волнение у старика.

– Скажите, доктор Мур, откуда вы столько знаете о генной инженерии и клонировании?

– Молодой человек, не надо играть со мной, будто кошка с мышкой! Я отлично понимаю, что вы, собираясь ко мне, естественно, не преминули покопаться в моем прошлом, – глаза доктора Мура на миг вспыхнули презрением, но, мгновение спустя, взгляд его вновь погас.

Дюпон не стал опровергать его слова, ожидая продолжения. Доктор Мур, видимо, расценив молчание и пристальный взгляд Дюпона, как попадание в цель и уличение себя в попытке выкрутиться, действительно продолжил:

– Вам же прекрасно известно, что я изначально специализировался на генной инженерии, и работал некоторое время в Центре генетических исследований.

– Доктор Мур, – внезапно прервал его Дюпон, – мне хочется быть с вами предельно честным: я никогда не интересовался вашим прошлым. Однако мне действительно было бы интересно узнать о нем и особенно о клонировании.