Леонид Резников - Частный детектив [litres самиздат]

Доктор Мур некоторое время о чем-то соображал, двигая нижней челюстью.

– Вы мне нравитесь, молодой человек! – он вдруг засмеялся. – Так надуть старика!

– Может быть, вам просто показалось? – сдержанно улыбнулся Дюпон. – И все же, доктор Мур, чем вы занимались в институте?

– Ну, хорошо, – разом посерьезнел тот. – В институте я занимался исследованиями в области трансплантации органов и тканей. Вы, вероятно, знаете, что при трансплантации огромной проблемой является не столько сама пересадка органов или тканей, сколько их приживаемость. Приходится искать подходящего донора, но иногда даже это не помогает, и происходит отторжение. Мы работали над проблемой выращивания органов и тканей, полностью идентичных органам или тканям самого пациента. Фактически воссоздавали вновь полную копию того или иного органа на клеточном уровне!

– Значит, клонами вы не занимались?

– Что? А, нет! Клонами занималась другая лаборатория. Ее возглавлял профессор Штерн – я могу вам спокойно назвать фамилию этого человека, так как он давно уже умер, и вы его не сможете обеспокоить.

– А в чем был смысл создания клонов?

– Как всегда, в счастье человеческом.

– Я не совсем вас понимаю.

– На клонах отрабатывалась методика коррекции ДНК на стадии внутриутробного развития плода. Коррекция должна была предотвращать развитие отклонений у плода и способствовать его более качественному развитию как в физическом, так и интеллектуальном плане. Цель благая, но подозреваю, за ней скрывалось нечто большее.

– Что именно?

– Лаборатория была закрытого типа, из чего можно заключить, что там хозяйничали вояки – а от этих господ ничего хорошего ждать не приходится. Правда, о вояках выяснилось гораздо позже, но… – доктор Мур вздохнул. – Лаборатория искала доноров. Я тогда уже покинул стены института и занимался частной практикой, но все же по старой памяти помог несколькими донорами профессору Штерну, наивно полагая, будто исследования ведутся в интересах науки и человека. Среди доноров был и маленький Майер Гройсс – у него действительно был врожденный порок сердца.

– А после вы не интересовались судьбой клонов?

– Интересовался, конечно. Но Штерн, как правило, увиливал от ответа, либо говорил очень мало и уклончиво. Из чего я и заключил, что здесь не все чисто. Однажды он, приняв лишнего на грудь, проболтался, будто один из его мальчиков проявляет недюжинные мыслительные способности для своих семи лет и показал фото. На нем был изображен двойник Майера. Мальчишка был, кажется, очень силен в математике и технике, и интересовался вычислительными машинами.

– В каком плане? – уточнил Дюпон.

– Что? Не помню – все-таки сорок лет прошло. Нет, подождите… – доктор Мур приложил к губам указательный палец. – Кажется, Штерн говорил, будто мальчишку выводят из себя компьютеры. Якобы как-то не так мыслят. Узколобо, что ли, или… Нет, не помню.

– Ясно. Продолжайте, пожалуйста.

– Да, собственно, продолжать-то и нечего. Вскоре исследования прикрыли, лаборатория закрылась, а ее обитатели куда-то исчезли. И вся эта история совершенно вылетела у меня из головы. До сегодняшнего дня.

– Значит, вы не знаете, куда подевались все клоны?

– Увы, – развел руками старый доктор.

– Спасибо огромное, доктор Мур, – сказал Дюпон, поднимаясь из кресла, – вы мне очень помогли.

– Подождите, – разволновался вдруг старик, – значит, клон… Мейер убил Гройсса?

– Не совсем так. По имеющимся у меня данным именно Гройсс преследовал Мейера и пытался от него избавиться, а не наоборот. А в убийстве Гройсса виноват только сам Гройсс: он был расстрелян собственной системой безопасности, и Мейер в данном случае был абсолютно ни при чем.

– Майер, откровенно говоря, был не совсем хорошим человеком, но меня все же успокаивает тот факт, что умер он не от моей руки, пусть и косвенно.

Дюпон догадался, что имеет в виду старый доктор.

– Успокойтесь, доктор Мур, вашей вины здесь вообще нет и быть не может. Кстати, случайно, не Гройсс попросил вас придержать его ДНК-идентификатор?

– Чего уж там, – бессильно махнул рукой доктор Мур. – Он действительно просил придержать, как вы выразились, индентификатор, хотя я не понимал, зачем ему это нужно. Но уверяю вас: сегодня же идентификатор будет в Единой базе.

– Я попросил бы вас пока повременить с передачей идентификатора в базу данных, но мое обещание относительно нашей беседы в силе. Сколько я вам должен?

– Нисколько, – коротко сказал доктор Мур. – Рад был помочь.

– Вы уверены?

– Абсолютно!

– Что ж… Всего доброго, доктор Мур, и благодарю вас за неоценимую помощь.

– Всего доброго, – отозвался тот из кресла и, опустив голову, закрыл глаза.

Дюпон спустился на первый этаж, на ходу вызывая авиетку, и вышел из дома. Ворота при его приближении предупредительно распахнулись, выпустив Дюпона улицу.

Дома Дюпон первым делом перекусил яичницей из двух яиц с беконом и чашкой горячего латте.

Затем спустился в кабинет и сделал то, что следовало бы сделать еще вчера.

Запросив из Единой базы биометрию Гройсса и получив файл в течение двух минут, он сравнил с биометрическими данными Мейера, присланными с Кавиаса. Как он и предполагал, утилита сравнения подтвердила совпадение биометрических данных с точностью до одного знака после запятой – для биометрической идентификации подобной точности было достаточно с лихвой.

Теперь Дюпону стали понятны некоторые сомнительные моменты в этом странном деле. К примеру, подпись Гройсса на договоре купли-продажи вместо подписи Мейера, и неосведомленность Гройсса о персоне Стенсена.

Оставалось лишь выяснить, что же с таким усердием искал Гройсс. Но на этот счет никаких догадок у Дюпона пока не было. Впрочем, в данном случае было совершенно не важно, что он, собственно, пытался разыскать.

Дюпон набрал номер Стенсена.

– Добрый день, Стенсен! Как ваши дела?

– Смеетесь, Дюпон? Какие у меня здесь могут быть дела? Изнываю от скуки, скоро, наверное, на потолок полезу. Что у вас нового?

– Можете перебираться в гостиницу, если не передумали. Но, мне кажется, сегодня все будет закончено.

– Уже? – опешил Стенсен от подобного заявления. – Вы уверены?

– Вполне. Остались неясными некоторые детали, но они не столь важны.

– Расскажете?

– Чуть позже, если вы не возражаете.

– Вам доставляет удовольствие держать своих клиентов в неведении и наблюдать, как они истекают слюной? – кисло пошутил Стенсен.

– Отнюдь. Просто рассказ может затянуться на долгое время и будет выглядеть несколько сумбурным. Сначала мне нужно привести мысли в порядок. Но сегодня вечером вы обязательно все узнаете.