Сергей Ванин - Спецотдел «Бесогон» [litres самиздат]

– А? – Мария беспомощно захлопала глазами, – про кого рассказать? Про какого белогвардейца? – она встрепенулась и принялась утирать заплаканные глаза, – не знаю никого. Наговаривают на меня…

– Врешь! – Дадуа все еще крепко держал женщину за волосы, – говори! Где он прячется? Как его найти?

Он с силой швырнул Марию на стоявшую возле стены узенькую койку и выпихнул на середину комнаты два тючка, которые стояли под колченогим обеденным столом.

– Присмотри за ней! – крикнул он мне, а сам принялся потрошить объемистые, явно второпях вязаные тюки.

В одном из перетянутых грубой веревкой свертков оказались завернутые в чистую тряпицу старинные фотографии. На одной из них был изображен мужчина приятной наружности. Темноволосый красавец был облачен во фрак, еще на двух тот же человек позировал фотографу в белогвардейской форме и мундире капитана войск вермахта.

– Кто он?! – Дадуа с силой ткнул женщине в лицо стопкой фотографий, – говори! Иначе, застрелю из этого самого пистолета! – он выхватил из кобуры ТТ и приставил его ко лбу Марии.

Та, и без того потерянная, испугалась еще больше. Губы ее дрожали, она пыталась унять дрожь, но, тщетно.

– В-все с-с-скажу, – наконец выдавила из себя она, – а не скажу, все одно под пытками узнали б вы правду. Это поручик Лозницкий, он же капитан германских войск Герман Корх, по крайней мере, он мне так представился, когда появился здесь вторично. Я любила этого человека и родила от него дочь. Он о ней, кстати, не знал сначала даже. Я уже стала про него забывать, но недавно он появился вновь. Все такой же молодой, как и прежде. Я, в первый раз встретившая его еще девчонкой, становилась старше, он же не старел…

Она замолчала и смотрела вдаль, куда-то мимо нас, но Вахтанг не собирался прекращать допроса.

– Ваш хахаль был упырем, Самым обычным кровососам. Не говорите только, что вы об этом не знали.

– Знала, – Мария вновь заплакала.

Она рыдала так горько, что мне стало искренне жаль несчастную, но взгляд Дадуа оставался суровым. Он молча смотрел на Марию, и женщина вновь начала говорить.

Выяснилось, что молодой офицер Лозницкий, служивший до революции где-то под Варшавой, был укушен как-то одной знатной польской панночкой. После этого он почувствовал себя будто заново рожденным. Новое состояние весьма понравилось новоиспеченному вампиру. Все его чувства обострились, Лозницкий стал сильнее, выносливее и даже обрел некий новый лоск, которым очень гордился.

После революции Лозницкий примкнул к белогвардейцам. Именно тогда он впервые увидел молодую Марию Чудко. Той едва минуло семнадцать. История умалчивает, терзал ли вампир Лозницкий молоденьких девушек до встречи с Марией, но Машу Чудко он не тронул. Он любил девушку как обычный человек и ни разу не сделал ей больно. Ни разу он не укусил Марию, даря ей свои изысканные любовные ласки. Вскоре красные прогнали белогвардейцев, и Чудко исчез. Он звал Марию с собой, но та отказалась покидать отчий дом. Скорее всего, молоденькая Маша все-таки боялась своего кавалера, хоть и не хотела сознаться в этом даже себе самой. Блестящими манерами и галантным обхождением, вот то, чем прельстил Марию молодой вампир. В отличие от деревенских мужиков он был всегда вежлив, не распускал руки и даже называл возлюбленную на французский манер, Мари. Маша часто вспоминала своего ухажера, об истинном характере которого тогда и не подозревала. Вскоре после исчезновения Лозницкого Маша обнаружила, что беременна. Поручик был единственным ее мужчиной, и девушка решила рожать.

Однако после рождения дочери, молодая мама стала замечать некоторые странности. Маленькая Таисия не могла насытиться материнским молоком, она беспрестанно плакала, пока Мария не догадалась, подмешивать в молоко свежую кровь. Сначала это была кровь мелких домашних животных, позже аппетиты возросли. Не раз мать резала себе руки и давала малютке лизать кровоточившую ранку. Только тогда девочка успокаивалась.

Позже Маша услала девочку в город, к своей матери, которая к тому времени работала на скотобойне. Там имелась возможность беспрепятственно доставать кровь. И мать, и бабка очень скоро догадались, кем родилась их маленькая Тая, но предпочитали молчать об этом. Страх за судьбу девочки сделал их изворотливыми и хитрыми. Когда Тая подросла, они сообщили ей, что та, де, больна редким заболеванием, о котором лучше никому не рассказывать. Мол, затаскают по больницам и лабораториям.

До поры до времени девчонка им верила, а начавшаяся война и вовсе отодвинула эту проблему на второй план. Не до этого стало. Вскоре умерла бабка, Тая же выучилась и стала работать швеей, работала она на дому, отбоя от клиенток не было. Девочка была способная и очень быстро стала популярна у модных барышень невысокого социального статуса, зато имеющих деньги. Подруги воров, бандитов, различные торговки стали заказчицами Таисии, не гнушавшейся никакой работой. На вырученные деньги девушка покупала иногда бычью кровь, но большей частью все-таки голодала. Во время войны ни у кого не вызывала подозрения вечно недоедающая модистка, едва крутившая колесо своего старенького «Зингера». Догадывалась ли девушка, что с ней происходит? Думаю, что до конца она не осознавала это в то нелегкое время.

Немецкие войска рвались к Москве, и вскоре к матери Таи заявился бывший ухажер Лозницкий. Только теперь он был офицером Вермахта . Изменились и его повадки, со временем упыри становятся все ненасытнее, эта участь постигла и бывшего обходительного поручика. Теперь он жаждал крови и часто отлучался с постоя по ночам. Пропадали девушки, позже их тела находили возле леса, куда упырь таскал своих жертв. Знало ли немецкое командование о поведении своего офицера?

Берусь утверждать, что знало, но ни мало не мешало ему в этих занятиях. Позже мне приходилось ликвидировать еще нескольких бесов, находившихся на службе у фашистских захватчиков. Но об этом позже.

Лозницкий по-прежнему не трогал свою возлюбленную, но та уже не питала к нему прежних чувств. Теперь она боялась его все больше и больше. Однажды Мария рассказала ему о дочери, думая, что это смягчит сердце изувера. Тот и правда, малость присмирел, он захотел увидеть Таю, но та оставалась в Москве, куда фрицев не пустила Красная Армия. Она же вскоре прогнала их и с захваченных территорий. Лозницкий вновь исчез. За проявленную им жестокость партизаны приговорили его к смерти, но откуда им было знать об упыриной сущности мерзавца. Ему удалось уйти.

Объявился он после окончания войны. Лозницкий пришел как-то летней ночью и велел Марии организовать ему встречу с дочерью. Та дала ему московский адрес Таи. Позже выяснилось, что Лозницкий рассказал Таисии тайну ее рождения, поведал о своей сущности и предложил девушке бежать с ним за границу. Та отказалась. Услышанное стало для нее настоящим ударом.