Сергей Ванин - Спецотдел «Бесогон» [litres самиздат]

Она не нашла иного выхода, кроме, как уйти из жизни. Скорее всего, она хотела, чтобы ее тело не было обнаружено и не подвергалось бы исследованиям сведущих в своем деле спецов. Она боялась, что ее тайна будет раскрыта, и поэтому забралась в лесную глушь. Но все тайное становится явным, и тело Таи лежит теперь на прозекторском столе профессора Мухоморова. Она так и не приступила самой главной черты, не стала одной из кровососущих тварей, к коим принадлежит ее папаша…

Мария все еще говорила, а Вахтанг Дадуа изредка вставлял свои реплики в ее горестный рассказ. Я ждал, когда Дадуа спросит ее о самом важном, но Вахтанг все тянул, давая женщине выговориться. Наконец Мария умолкла, опустошенная она смотрела прямо перед собой, совсем не замечая нас с Дадуа. Пауза длилась с минуту, потом она вновь взглянула на нас, на сей раз, взгляд женщины сфокусировался на строгом настороженном лице Вахтанга. Безошибочно определив в нем главного, она спросила:

– Вы будите брать его живым?

– Как получится, скорее всего, он умрет на месте. Нам незачем его допрашивать, – честно ответил Вахтанг.

– Вы уже знаете, где его искать? – голос Марии звучал тихо почти неслышно, но Дадуа все же услышал его.

– Думаю, вы сами укажите нам место пребывания вашего бывшего сожителя. Смерть Таисии на его совести, ровно, как и смерти всех других жертв…

– Ваганьковское кладбище, – одними губами произнесла женщина.

– Не понял, – Вахтанг подался вперед, думая, что ослышался.

– Ваганьковское кладбище, там есть склеп, принадлежащей семье Лозницких. Поручик Лозницкий участвовал в Первой Мировой Войне, на него ошибочно пришла похоронная бумага. Позже военные привезли его матери закрытый гроб, де, ее сын подорвался на мине, и от него остались лишь жалкие ошметки. У Лозницкого что-то связано с этим склепом. Он много раз упоминал о нем, когда пьяный от девичьей крови спал со мной после своих ночных похождений. Ждите его возле этого склепа, скорее всего, он туда заявится.

– Мы не в праве просто ждать, он ходит где-то рядом. Его жертвами могут стать другие молодые девчата. Наша задача – обезвредить его как можно скорее…

Вахтанг поднялся из-за стола, за которым сидел, внимательно слушая Марию.

– Вы разве не заберете меня за пособничество упырю и сожительство с врагом советской страны?

Мария задала вопрос и, потупив взгляд, ждала ответа, теребя пальцами кончик косынки.

– Не заберем. Оставайтесь на свободе. Я слышал, вы продали избу…

– Мне здесь не жизнь! Люди презирают меня, даже Тая, в душе считала свою мать продажной женщиной. Я больше не могу здесь оставаться…

– Уезжайте, страна большая. У нас к вам вопросов больше нет.

Дадуа, не попрощавшись, шагнул за порог и пошел к машине. Я быстро кивнул головой и тоже поспешил выти из этой пропитавшейся людским горем избы. Я не хотел оборачиваться, но все-таки не вытерпел и бросил взгляд назад. Мария стояла на крыльце и смотрела нам в след.

– Жалко ее, – выдавил я из себя, кода мы ехали обратно в Москву.

– Каждый выбирает свою судьбу сам, – бросил Вахтанг, не отрывая взгляда от дороги.

Разговор этот случился почти месяц назад. С тех пор мы усиленно искали упыря Лозницкого, наша засада на Ваганьковском кладбище возле склепа ничего не дала. Людей не хватало, и Вахтанг распорядился снять ее, как полностью бесполезную. Мы вынуждены были обратиться за помощью в милицию, помогали нам и сотрудники МГБ. Каюсь, мы использовали коллег в темную. Разумеется, открыть им истинного лица Юрия Аристарховича Лозницкого мы не могли. Для непосвященных он был лишь одним из фашистских пособников, брать которого надлежало именно нам, офицером спецотдела, под кодовым названием «Бесогон». Берия рвал и метал, каждый день он просматривал сводки, с ужасом ожидая увидеть сообщения о смерти молодых девушек. Однако таких сообщений не поступало. Враг затаился и выжидал, несомненно, он чувствовал объявленную на него охоту и старался не высовываться.

На следующий день после нашего возвращения от Марии Чудко. К нам в отдел пришла печальная весть, мать Таисии покончила собой, повесившись в старой заброшенной бане на окраине села. Я долго считал отчасти и себя виновным в ее смерти. Мог ли я предотвратить ее уход? Вряд ли, конечно, но этот ее долгий пронзительный взгляд, которым провожала нас с Дадуа Мария…Этот взгляд и сейчас памятен мне…

«Каждый выбирает свою судьбу сам» – слова моего шефа Дадуа и сейчас звучат в моем сердце, не находя в нем ответного отклика. Всегда ли они верны? Ответа на этот вопрос я не знаю по сию пору, хоть и являюсь ныне глубоким стариком…

Однако я отвлекся.

Мой рассказ еще далеко не закончен, а меня уже потянуло на сентиментальное заключение повествования. Не рановато ли?

Итак, мы искали Лозницкого. Взяв под контроль женские общежития, институты, фабрики и комбинаты, где трудился преимущественно слабый пол, мы старательно проверяли всех, кто мало-мальски подходил под описание упыря и вызывал хоть какое-то подозрение. Увы, все – тщетно. Было раскрыто много преступлений, найдено немало тех, кто скрывался от «органов», но Лозницкого среди них не было. Упырь пропал, исчез, или же ждал момента, чтобы бы продолжить свою мерзкую охоту.

Мы уже почти отчаялись, и вот я увидел этого мерзавца на трамвайной остановке. Как все просто, он решил знакомиться с девушками на остановках. Все эти трамваи ехали кто куда, какие-то на фабрики, какие-то к институтам, какие-то, к многочисленным женским общежитиям.

Я влез за ним в битком набитый трамвай. Лозницкий пробрался в самую середину и остановился рядом с невысокой красивой брюнеткой в яркой, алого цвета юбке и голубой блузке с драконом, явно купленной с рук у вертких спекулянтов, толкавших населению трофейные шмотки. Я примостился сзади, пропустив вперед себя дебелую домохозяйку с полной провизией авоськой.

– Покорен вашей красотой и хочу с вами познакомиться! – приятным баритоном не проговорил, а, скорее, пропел Лозницкий.

Брюнетка улыбнулась, окинув цепким взглядом дорогой костюм трамвайного ловеласа. От взгляда девушки не укрылись ни дорогая сорочка, ни модные солнцезащитные очки – «янки». Поразмыслив и решив все-таки откликнуться, она улыбнулась:

– Меня зовут Мира, учусь в пединституте, еду на занятия. А вы кто такой будите?

– Пединститут? Это невыносимо скучно, – Лозницкий сделал нарочито кислое лицо, – я вот работаю ассистентом у самого Александрова. Знаете такого режиссера?

– Конечно! «Веселые ребята», «Цирк»…

– Он ищет актрису, новую, юное дарование…

– А как же Любовь Орлова? – спросила Мира

– Любовь Орлова уже не та, – Лозницкий презрительно усмехнулся и продолжал, – нет обаяния молодости, а зрелая красота быстро приедается. Предлагаю вам кинопробы. Где мы можем встретиться и обсудить этот вопрос? Чтобы не утруждать такую красотку, готов прийти к вам домой, предварительно сводив вас в ресторан, конечно!