Сергей Ванин - Спецотдел «Бесогон» [litres самиздат]

– Проходите, Сергей, садитесь в кресло. Знаю, вы пришли ко мне не из праздного любопытства, – голос Элеоноры звучал уверенно, хотя говорила она тихо и немного нараспев, будто читала сказку, или рассказывала древнюю былину.

– Я пришел справиться о двоюродном брате. Его зовут Олег, он сейчас в лагере, – проговорил я, стараясь побороть смущение, совсем некстати охватившее меня.

В кармане моего пиджака лежало кольцо, тоненькое золотое колечко с маленьким изумрудом, которым я собирался расплатиться с ясновидящей за ее помощь. Это колечко досталось мне еще во время войны, я нашел его на улице одного австрийского городка. Оно лежало среди куч битого кирпича, оставшихся от разбомбленного союзной авиацией дома. Я хотел пройти мимо, но, не удержавшись, взял таки кольцо себе. С тех пор оно всегда со мной и даже стало чем-то вроде талисмана. Сейчас я намеревался отдать кольцо Эос, я опустил руку в карман, но тут же услышал тихий вкрадчивый голос Элеоноры.

– Кольца мне не нужно, оставьте его себе, – еле слышно проговорила она.

– Отчего же? Я готов. Если вас не устраивает это украшение, могу расплатиться деньгами, – горячо возразил я.

– Не стоит, – голос ясновидящей стал тверже, – тем более порадовать вас мне особо нечем. Ваш брат Олег мертв, и мертв уже давно, с год, а, может быть, и больше.

– Бред! – искренне возмутился я, – не может быть, он писал нам с полгода назад.

– Кто сказал, что он отправил вам это письмо сам? Быть может, он написал его давно, а отправил кто-нибудь другой, тот, кто хранил его со дня смерти вашего брата…

Элеонора легко поднялась с кресла и принялась ходить по комнате. Высокие каблуки ее туфель гулко били в добротный дубовый паркет пола. Я слушал эти удары, но стук каблуков казался мне нечетким и звучал, словно издалека. Я почти потерял счет времени и словно растворился в пространстве. Теперь комната казалась мне не просторным залом, а меленькой клетушкой, а сам себя я видел, будто, с высоты, сидящего в кресле перед большим, задернутым плотной темной материей зеркалом.

– Не может быть, – мой голос дрогнул, – я не верю вам. Вы просто обманщица. Талантливая мистификаторша, но не более того…

Я говорил спокойно, хотя мне хотелось кричать, а еще больше мне хотелось вцепиться в горло этой холеной суке. Ведь эта Эос была чудо, как хороша, Статная, стройная и манящая. Гибкое, словно натянута струна, тело. Красивое смуглое лицо с большими темными глазами и волосы, от которых пахло дикой мятой.

– Дьяволица! – вырвалось у меня.

– Не надо демонизировать, я обычная женщина. Только вижу немного не так, как все. Это мастерство передалось мне от бабки. Это мой крест, моя судьба…

– Я хочу узнать все о моем брате Олеге. Слышите?

Я вновь почувствовал себя, сидящим в кресле в квартире Эос. Наваждение прошло. Теперь я вновь был самим собой, офицером МГБ Сергеем Манцевым.

– Устройте мне сеанс связи с моим братом, – криво усмехнулся я, – вы ж мастерица на такие штуки! Пусть я увижу его воочию, так же, как вижу сейчас вас. Ну же! Слабо?! Еще бы! Обмануть чекиста не так просто, как всех тех дурех, кто ходит к вам на ваши сеансы! Против меня ваш гипноз бессилен!

Я продолжал кричать. Эос же отошла от меня и спокойно смотрела в окно. Я вскочил с кресла и, подбежав к ней, больно схватил за руку.

– Я настаиваю! Ну же!

– Воля ваша! Смотрите, если настаиваете.

Ясновидящая приблизилась к зеркалу и вдруг резко сорвала с него плотное темное покрывало. В ту же секунду поверхность зеркала ожила, матовый мерцающий свет медленно полился в комнату. Однако скоро свет исчез. В темном проеме зеркального овала показался Олег. Но это был не тот молодой красавец-весельчак, по которому сохли все его сокурсницы. На меня смотрел седой старичок с морщинистым лицом и беззубым ртом. Глаза его были выпучены, на грудь свесился длинный синий язык. Зековская роба была заблевана, а на шее Олега болталась оборванная веревочная петля.

– Олежка? – я в ужасе отпрянул от зеркала.

– Не бойся, меня уже нет, – Олег говорил, не шевеля губами, но я отлично понимал его слова и даже узнавал его голос, – я повесился, брат. Мне было очень тяжело. Ты же знаешь, я не привык к такой жизни. Жизнь зека оказалась мне не по зубам, и я просто убил себя. Так проще, меня нет уже больше года.

– А письма?! Твои письма?! – хотел закричать я, но голос не слушался меня, вместо слов наружу рвался нечленораздельный хрип, но брат Олег понял меня.

– Ах, это? – на глазах Олега появились слезы, – я написал эти письма загодя и попросил друга оправлять их вам через определенные промежутки времени. Так вам казалось, что я еще жив. Но письма кончились, и вот…

Олег замолчал. Он смотрел куда-то вдаль, словно из своего небытия мог видеть синюю темноту московского двора. Теперь было заметно, что это призрак. Очертания его стали зыбкими и нечеткими.

– Прости, мне пора, мы больше не увидимся, прощай, – донеслось до меня.

– Стой! Подожди! – я ринулся к зеркалу, но тут же упал, сраженный волной страшного могильного холода, который теперь лился оттуда, из темного таинственного зазеркалья.

Казалось, сама преисподняя отворила в комнату Эос свои врата. Хотя, может, так оно и было. Я покрылся липким холодным потом. Он лил со лба, и даже рубаха под пиджаком была вся мокрая, хоть выжимай.

– Бедный Олег, – едва ворочая языком, пробормотал я.

– Его судьба незавидна, – скорбно потупилась ясновидящая.

– Прошу извинить меня, гражданка Эос. Я был неправ и вел себя как дурак. Еще раз простите мне мою глупость!

Неловко поклонившись, я пошел к выходу. Эос следовала за мной.

– Подождите, Сергей – она осторожно взяла меня за руку, – я знаю, очень скоро мы вновь встретимся с вами. Вы ведь не случайно приходили ко мне сегодня? Скажите, я зачем-то понадобилась вашему ведомству?

– Вероятно, вы правы. Врать вам бесполезно. Вы нужны нам, иначе я не пришел бы сюда этим вечером. Ведь вы и раньше помогали нашим коллегам, не так ли?

– Так, – тихо прошептала Эос.

– Тогда вы должны привыкнуть к визитам людей из министерства госбезопасности…

Я накинул пальто, нахлобучил шляпу и вышел на лестничную клетку. Щелчка дверного замка не последовало, Эос не закрывала дверей за своими посетителями. А, может быть, она просто не верила, что кот-то может причинить ей зло?

В кабинет Вахтанга Дадуа я заявился уже ранним утром. Сперва я отправился домой, где принял душ и выпил огромную кружку крепкого чая с медом. Самочувствие мое заметно улучшилось, и пред очи шефа я предстал бодрым и отдохнувшим. К моему удивлению Дадуа уже был на службе. Вернее, он не уходил отсюда еще с вечера. Сейчас мой начальник выглядел усталым и разбитым. Обычный блеск его глаз померк, уступив место тусклому безразличию и покорности судьбе. Так было всегда, когда предстоящее задание вызывало в Дадуа чувство нервозности и раздражения. Сейчас Дадуа был чернее тучи, из чего следовало, что нам предстоит малоприятное времяпрепровождение.