Сергей Ванин - Спецотдел «Бесогон» [litres самиздат]

– Зачем?! – удивился врач.

– Пусть передаст Горницкому записку, в ней я вызываю его на поединок, ставка в котором жизнь. Пусть зомби Варчук доставит Горницкому мое послание.

– Доставить-то, он его доставит, но где гарантия, что Горницкий примет этот вызов? И кто может ручаться, что вы справитесь с ним? Горницкий очень силен, а вы, уж извините, не кажетесь мне силачом.

Врач скептически усмехнулся, но я не ответил ему тем же.

– Делайте свое дело, гражданин Солодовников, а я, когда придет время, сделаю свое, – стараясь, чтобы мой голос звучал не слишком резко, ответил я.

Врач кивнул, усевшись на колени, он поставил перед собой странную посудину, похожую на кофейник с двумя длинными носиками. Только теперь я заметил, что посудина была вся испещрена мелкими значками, похожими на какие-то странные символы и таинственные знаки.

– Что это, заклинания древнего культа Вуду? – вырвалось у меня.

– Не мешайте. Лучше пишите записку для Горницкого, – Солодовников достал из кармана брюк огрызок химического карандаша и протянул его мне, – бумаги нет, – буркнул он.

Я не ответил. Затаив дыхание, я зорко следил за последовательностью действий старика. Вот он взял в руки древний позеленевший от времени медный сосуд и, кряхтя, наклонился над телом Варчука. Вставив одни носик в рот мертвеца, Солодовников замер и принялся бормотать какие-то заклинания. Слов его было не разобрать, они слились в один сплошной гул. Так продолжалось с полчаса. Вдруг, Солодовников замолк и резко дунул в остававшийся свободным носик посудины. В тот же миг тело лодочника дернулось, его руки вытянулись, а ноги согнулись в коленях. Варчук сел в гробу и отрешенно глядя пред собой, принялся вращать головой, словно разминая шею после долгого сна. Признаться, я подумал, что кровосос ожил на самом деле, но его взгляд свидетельствовал об обратном. Лодочник был мертв. А его тело, покорное чужой воле, двигалось, и это зрелище было поистине отталкивающим.

Наконец Варчук встал и шагнул ко мне, протягивая грязную всю в струпьях руку. Я сунул в его ладонь обрывок папиросной коробки, на котором было написано всего пять слов: «Полночь. Пристань. Ты, или я».

Теперь оставалось ждать. Я был уверен, вид убитого мной Варчука заставит хозяина здешних мест играть по моим правилам. Он примет вызов, понимая, что в этой схватке выживет только один. Лишние формальности не нужны ни ему, ни мне. И никакой суд, или трибунал никогда не примет к рассмотрению этого странного дела. Вершить суд буду я сам, если конечно, мне удастся свершить этот самый суд.

Времени до полуночи оставалось совсем немного. Я прятался в доме у доктора, наблюдая через маленькое засиженное мухами оконце за жизнью поселка. Темная кривая улочка была освещена одним тусклым фонарем, который висел на полусгнившем деревянном столбе возле штаба строительного участка. Ветер колыхал фонарь, отчего световые блики крутились и летали взад-вперед, точно цирковые гимнасты.

Пора, до означенного времени оставалось меньше часа, как раз хватит, чтобы незамеченным добраться до места. Если там уже выставлена засада, я тут же определю это. У меня поистине звериное чутье, иначе не прослужил бы в «Бесогоне» и дня.

Вот и пристань, рядом никого. Бесхозная теперь лодка Варчкука болталась, привязанная к причальной тумбе. Я отошел в тень раскидистых ив и принялся ждать. Ждать, однако, пришлось недолго. Шаги я услышал еще издалека, к пристани приближались двое. Один шел уверенно и вальяжно, второй семенил, постоянно сбиваясь с шага и часто останавливаясь. Вскоре на деревянных мостках пристани появился Горницкий, вслед за ним, неловко перебирая ногами, тащился зомби-Варчук.

– Пошел вон, ты просто-напросто «живой труп»! – Горницкий остановился и, что есть силы, толкнул бывшего слугу в грудь.

Зомби упал, но тут же поднялся и вновь поплелся за Горницким.

– Зачем же вы так с ним?

Я вышел их своего укрытия и, не спеша, двинулся к начальнику особого отдела.

– Ведь он так служил вам при жизни, – я кивнул на переминавшегося с ноги на ногу экс-Варчука, – теперь послушный воле доктора Солодовникова он просто сопровождает вас к месту нашего поединка. Или вы только с женщинами воюете, а, товарищ Горницкий?

Мне стало вдруг смешно. Сейчас я отчетливо понял, что этот самый Горницкий обычный человечишка, а ни какой не бес. Он обычный смертный, из плоти и крови и лишь служит темным силам. Справиться с ним будет проще простого, драться со смертным легче, чем с любым из представителей бесовского отродья. Об этом я не применил тут же сообщить особисту.

– Мне думалось, ты на особом счету у тех, с кем я борюсь, – я усмехнулся, – теперь я вижу, что ты просто гнус и мерзавец! Сейчас я воздам тебе за твои поганые дела!

– Я сам уничтожу тебя. Никто и никогда не найдет твоего тела, – Горницкий сбросил с себя шинель и расстегнул ремень портупеи, – я мог бы просто застрелить тебя, но предпочту удавить своими руками. В то самый миг, когда ты сдохнешь, я стану гораздо сильнее. Победитель забирает силу побежденного врага.

– Поменьше слов, лучше приступим к делу!

Я вышел вперед и сразу получил сильнейший удар в лицо. Горницкий оказался необычайно проворен, второй удар последовал сразу вслед за первым. Мне показалось, что в меня на полном ходу врезался поезд «Красная Стрела». Упав навзничь, я попытался подняться, но Горницкий ударил снова. На сей раз гад «одарил» меня ударом в грудную клетку. Дыхание перехватило, а из горла вырвался страшный почти предсмертный хрип.

Да, сейчас я отчетливо понял, что сильно недооценил соперника. Моя самоуверенность вышла мне боком. Горницкий бросился на меня, распростертого на мокрых от волн мостках, сейчас он подпрыгнет и обрушит на меня всю массу своего внушительного мускулистого тела. Вот так прозаично и некрасиво уйдет из жизни бесогон Савва Сорокин. Я попытался откатиться в сторону, но силы окончательно покинули меня. Я уже видел зависшую надо мной темную фигуру противника, но вдруг эта фигура резко изменила траекторию движения, и с громким криком рухнула на разбухшие от сырости доски пристани. Горницкий упал рядом со мной.

Над нами возвышался Вахтанг Дадуа. В своей длинной шинели он и сам казался призраком, порожденным этой темной, нависшей над поселком ночью.

– Едва успел, – выдохнул Вахтанг.

– Каким образом…, – начал, было, я.

– Твоя телеграмма, – коротко пояснил Вахтанг.

Он поднял с мостков брошенную Горницким партупею и быстро связал тому руки.

– Б-больно, – простонал Горницкий, еще не пришедший в себя после удара Дадуа.

– Никто и не обещал, что будет приятно, – Дадуа отпихнул ногой обездвиженное тело противника и шагнул ко мне.