Клэр Твин - Вампиры в Салли Хилл [litres самиздат]

– Любая женщина хочет выглядеть хорошо!

– Не спорю, ну а ты тут причём? – пошутил Генри, и сразу же получил подзатыльник.

Кэтрин попросила его не оставлять входную дверь открытой (она взяла с собой запасные ключи) и никуда не уходить. Ей Богу, словно её сыну не семнадцать, а пять лет.

В комнате стало тихо. Генри ещё секунду не двигался, а затем протяжно зевнул и протёр уставшие глаза руками. Он схватился за чёрную ручку и нацарапал в своём блокноте два слова – Николас Олсон.

В Салли Хилл что-то происходит, множество нитей, которые невозможно соединить между собой: исчезновение девушки, странности в лесу и переезд, а точнее возвращение какой-то влиятельной и явно непростой семьи обратно в город. Есть ли тут связь? Генри Ридл снова в деле.

Город изменился. Неизвестно, какие силы повлияли на эти сдвиги, но разница между «до» и «после» прибытия или, иначе, возвращения семейства Олсон чувствуется. Ожили улицы: народу вечером стало больше, когда раньше все спешили домой, боясь стать жертвой волка-людоеда. Кажется, Салли Хилл сбрасывает с себя бремя «дюжины». В связи с этим люди сами по себе расцвели, теперь от них возможно было услышать такие слова как «добрый вечер», «приятного дня», «как ваши дела?» и тому подобный выброс слов. Радует ли меня этакий сдвиг? Разумеется. Но, несмотря на эти изменения, меня все ещё не покидает тревожное состояние, как животных при приближении цунами или птиц во время извержения вулкана. Запомните, никогда не оставляйте без внимания свою тревогу – если вы ощущаете дискомфорт, значит, ваше шестое чувство пытается вас предупредить о скорой беде. К сожалению, я хоть и обращала внимание на некоторые знаки своего организма – зуд, пустоту внутри и конечно же рвоту кровью – однако, я не могла понять одного: к чему весь этот цирк? Это единственное мне не давало покоя.

Семья Олсонов появилась в Салли Хилл не случайно, потому что все здесь появляется не случайно. В нашем городе нет совпадений. Происходит то, что должно быть.

Своими мыслями мне захотелось поделиться с бабушкой. Только она одна способна понять мою тревогу и объяснить то, что со мной происходит на данный момент. Однажды она мне сказала: «Только ведьме под силу понять другую ведьму». Мне не терпится проверить её теорию. Поэтому, дожидаясь, пока Сесилия спровадит своего покупателя на выход, я задумчиво мешала сахар в своей чашке чая. Но, как таковой, сахар уже давно успел раствориться в горячем кипятке, и, получается, я просто погрузилась в свои мысли. Тем временем бабушка отдала сдачу женщине с дурацкой причёской, как у пуделя, и напомнила правила применения настойки, чтобы клиентка ничего не напутала. Та, в свою очередь, поблагодарила её и утиным шагом направилась к выходу, одарив напоследок Сесилию доброжелательной улыбкой. Гипноз пал. Моя кисть остановилась, и алюминиевая ложка перестала двигаться по часовой стрелке, но водоворот в чае не думал останавливаться. По крайней мере, сразу.

– Ох, не могу уже, – завыла бабушка, подходя к круглому столику, за которым мы обычно попиваем чай, – десять раз подробно объяснила, что да как, а эта маразматичка ни черта не понимает. Надеюсь, она ничего не перепутает!

От красноватой кожи щёчек бабушки-наставницы я слегка улыбнулась, пытаясь встать на её место и понять всё то раздражение, которое она сейчас собственно и испытывает. За эти месяцы Сесилия заметно изменилась (надеюсь, хоть на это не повлиял переезд Олсонов, иначе я сойду с ума): её волосы заметно поредели, взгляд тусклый, как свет уличного фонаря в час обильного снегопада; губы сухие, а кожа дряблая. Такое впечатление, будто бабуля за этот промежуток времени постарела на десять лет. Я могла бы расспросить её об этом, и я спрашивала, но она давала расплывчатые неточные ответы, а потом и вовсе переводила тему. Самый распространённый ответ – «я просто сильно устаю». Конечно же, она что-то не договаривает. У ведьмы столько тайн, что она может даже автоматически солгать, того не понимая. Я отпила глоток тёплого зеленого чая и ощутила. как жидкость льётся по моему пищеводу, согревая самые тёмные уголки. Это позволяет мне немного расслабиться.

– Бабуль, ты же в курсе, что у нас в городе пополнение? – я решила начать с самого начала, чтобы растянуть время и правильно сформулировать вопрос.

Сесилия, не поднимая глаз на меня, бросила в свою чашку два кубика сахара, энергично мешая содержимое ложкой. Когда она, наконец, закончила возиться, вынула ложку, постучала ею по бортику стакана, а уже после убрала её на блюдце.

– Конечно. Я знаю, что они устраивали новоселье и даже пригласили меня, – ответила спустя минуту бабушка, мимоходом взглянув мне прямо в глаза.

– Но ты не пошла? – догадалась я.

Хотя, здесь и думать не надо. Сесилии не было видно ни разу за весь вечер в особняке, отсюда и вывод – она просто-напросто не явилась в дом.

Бабуля легонько закивала, держа обеими руками чашку, как бы согревая ладони, а после продолжила:

– У меня были другие дела. Да и вообще, что делать пожилой женщине на таком вечере? Я любитель посидеть дома, в своём кресле, а не болтать с собственными покупателями о, допустим, глобальном потеплении.

И здесь я задумалась: а могли бы ведьмы остановить глобальное потепление? Если да, то почему не сделают это? Всё-таки мне ещё трудно разобрать мышление ведьм и их чашу весов.

– Эти Олсоны сказали, что их предки жили здесь когда-то. Тебе что-нибудь известно об этом? – глотнула я чая, посмотрев на ведьму-наставницу исподлобья, будто спрашивая у неё о самой опасной тайне мира.

Та замешкалась. Женщина нахмурила тонкие брови, отчего на её лбу выступили морщины, и сглотнула жидкий комок напитка в горле, барабаня исхудалыми пальцами о чашку. Думает. Вспоминает.

– Я не помню людей в Салли Хилл с такой фамилией. Возможно, эти самые их предки проживали здесь не в мою молодость?

Я боялась услышать эти слова, потому так насторожилась и стремительно побледнела. Если верить бабушкиной памяти, то получается, что Феникс врал. А зачем ему это? Он скрывает истинную причину их возвращения? Ещё одна загадка, которую надо непременно разгадать. Я это так не оставлю.

– Возможно… – выдохнула я, повторяя за ведьмой, что всё это время странно разглядывала меня.

Её не проведёшь, она у нас ищейка.

– Тебя что-то гнетёт?

Ожидая этого вопроса, я не стала темнить и растягивать, а просто выложила все свои мысли ведьме: и о странных снах, и о непонятном ощущении, которое появляется, когда поблизости находится кто-то из Олсонов, а также о поведении Билла с моими обвинениями в его персону. Заметьте, я рассказала обо всём, кроме одного – рвоты кровью. Может, я просто испугалась диагноза? Или ещё что-нибудь такое? Однако мне просто трудно говорить об этом – и я понятия не имею почему.