Клэр Твин - Вампиры в Салли Хилл [litres самиздат]

Вдруг мои уши пронзает тоненький голос. Сперва я не могла понять, кому он принадлежит, ровно так же, как и откуда он исходит, пока до меня не дошло, что вопль звучит со всех сторон. Он окружает меня, притесняет и давит, как какой-то нелепый мальчишка, издевающийся над крохотным муравьем. Душераздирающий, как будто нечеловеческий вопль всё увеличивается и становился громче, пока я не слышу его уже совсем под ухом. Картинка так и не появилась, но это было и необязательно. Надеюсь.

– Неееееееееет! Очнись! Пожалуйста, Бога ради, открой глаза! Маменька, открой! – разрывается девичий голос, утопая в слезах, в которых она задыхалась, судя по прерывистому дыханию.

Я повернулась налево, ибо показалось мне, что кто-то стоит совсем близко со мной. Темнота не рассеивалась.

– Полно тебе, полно. Перестань, дитя, изводить себя, – сказал кто-то новый.

Голос женский, сухой, но нежный. Кажется, носитель этого голоса – женщина преклонного возраста. До меня доходят какие-то посторонние звуки: женщина гладит девушку по спине, а та судорожно всхлипывает.

– Она умерла, сестра! Что же мне теперь делать без неё? Как мне жить? Маменька, на что ты меня оставила? – повторно заревела девушка, заикаясь.

«Сестра»… Возможно, медсестра?

– Бедняжка, поди ко мне, я тебя утешу, – судя по звуку, сестра её обнимает.

– Лорд Болтендург теперь точно возьмёт меня в жены! Насильно! За волосы! А я не люблю его, я ненавижу его! Элен, как мне быть, родненькая? Я совсем одна, сиротка! Погубят! Погубят!

Девушка, которую я узнала с первой нотки, совсем пала духом и завыла подобно раненому животному. Я не могла понять одно… «Лорд», «маменька», какое это время? Ничего не понимаю.

– Не плачь, милая, мы что-нибудь удумаем. Не станешь ты женой этого сухаря, не плачь! – утешает девушку та, что зовут Элен.

Не вижу, но слышу, как Скай отлетает от пожилой женщины и, полагаю, смотрит ей в глаза.

– Нет, Элен, ты не понимаешь. Он чудовище! Это он убил моего кузена, он отобрал наши земли, он потребовал у матери мою руку! Чудовище! Всю мою семью погубил и за меня теперь берётся, мерзавец! Ой, несчастная я теперь, Элен!

– Тьфу, дура! – топнула ногой Элен. – Что ты, неладная, сама на себя беду навлекаешь? Вытри свои глазки, таким глазам непозволительно плакать! Есть выход…

Минутная тишина. Сперва мне подумалось, что трагичная сцена закончилась, но резкий звук вновь привлекает моё внимание.

– Да, есть один выход… – шмыгнула носом Скай. – Если Лорду так угодно, буду я его супругой. Он получит мою душу, мою руку, тело, сердце…

– Что ты такое говоришь?! – возмутилась женщина.

– …Получит меня, но мёртвую.

Элен в ужасе ахнула, а затем завыла. Она начала кричать и умолять Скай передумать, но та всё решила окончательно. В голове пульсируют их крики, а потом наступает мёртвая тишина. Но чувствую, это ещё не конец.

Сперва тихо. Затем достаточно, чтобы я сумела расслышать, донёсся шум дождя, разбивавшегося о землю. Я не чувствовала влагу, ибо здесь я как призрак и не могу до чего-нибудь коснуться. Однако холод пробирал мои кости, и я обхватила себя руками. Картинка так и не появилась. Опираясь на слух, мне удалось разобрать то, где я сейчас нахожусь: шум реки, дождь, шелест листьев, где-то пение лесной птицы. Но ни одного голоса человека. Лишь прерывистое дыхание. Здесь кто-то есть.

– Что вы делаете, мисс? – это не тот голос, который я ожидала расслышать. Мужской. Твёрдый. Бархатный.

– Вам знать это ни к чему. Идите своей дорогой, – отозвался слабый и охрипший голос Скай.

– Если вы планируете покончить с собой, мисс, здесь вам желаемого не добиться. Здесь невысоко. Себя лишь покалечите.

Парень. Носитель бархатного голоса молод. И он хочет ей помочь.

– Ничего. Возможно, уродиной он передумает на мне жениться…

– Позвольте полюбопытствовать, кто «он»?

Ветер сменил курс, и капли дождя замешкались, бросаясь, как испуганные букашки, в разные стороны.

– Зачем вам знать? – громко в раздражении спросила Скай. – Что вам от меня нужно?

– Вы юная. Вам рано умирать. Я не хочу, чтобы вы умирали.

– Вы меня не знаете, и вам должно быть всё равно!

– Так и есть. Мне всё равно. Но я не хочу, чтобы вы умирали.

Нож в моей руке вновь нагрелся, и я зашипела от боли, переложив его в другую ладонь. В это мгновение голоса уносятся куда-то далеко, и я остаюсь одна. Но надолго ли? Некоторое время все было тихо. Темнота заполнялась лишь моим дыханием. Я уже думала вернуться в реальный мир, как надо мной появляется серое небо с тучами. Кое-где появлялись трещины просвета, и я прищурила глаза. Остальное не изменилось ничуть. Тьма тьмой.

Вдруг, неожиданно, серое небо исчезает, а ему на замену приходит высокий потолок с огромной хрустальной люстрой. Пустота наполнилась музыкой, смехом и болтовнёй. Стоп. Я знаю это место.

– А что означает твоё имя? – доносится неподалёку голос.

Боже. Это мой голос. Тело парализовало, я забыла, как дышать. Значит, сейчас черёд воспоминаний Феникса, и почему именно вечер в его доме?

Парень отвечает мне, объясняет значение их с сестрой имён. Бла, бла, бла! Мне всё это известно.

– Марго Ван де Шмидт! – прозвучала моя реплика, а затем реплика Феникса:

– Ван де Шмидт… – по слогам произнёс он, точь-в-точь как на вечере, – perfecto!

Я не успеваю ничего понять, как уже вскрикиваю от боли. Нож в руке весь покраснел, а ладонь задымилась, и в темноте повис запах горелого мяса. Не мешкая, я надавила острым краем ножа на свою ладонь, после чего показалась кровь. Сжав кулак, я смотрела, как капли багровой жидкости капают на раскалённый нож и тотчас закипают. Невидимая сила сбивает меня с ног, и я моргнуть не успеваю, как оказываюсь в своей комнате. Открываю глаза, отрывисто дыша, как после долгой эстафеты. Всё ещё находясь за пределами реальности или рядом с её границей, бросаю серебряный прибор на паркет. Кровь и ожог на раскрытой ладони доказательство того, что мною прожитое – не сон или галлюцинация, а быль. Но вскоре мои глаза наблюдают за тем, как следы магии на моей руке мгновенно исчезают. Жуть… Судорожно выдыхаю, обхватывая магический треугольник взглядом. И меня начинает трясти: волос Скай исчез, оставив после себя пепел, а ручка Феникса расплавилась, от чего синяя паста растеклась по углам треугольника, не выходя за её пределы. Сердце замерло и попятилось в пятки, когда карие уставшие глаза перебегают к прозрачной чашке, жидкость которой стала чернее чёрного, словно дно колодца. А это, как известно любым ведьмам – подтверждение присутствия зла. Свечи потухли.

Газета упала на стол.

Он не мог поверить увиденному, а если и мог, то не хотел. Выпрямив широкие плечи, парень принялся безостановочно ходить взад-вперед, взъерошивая время от времени свои каштановые непослушные волосы. Думать? Нет, он не мог спокойно думать; опьянев от злости, брюнет перестал себя контролировать. Как такое произошло? Сперва аптека, затем какой-то участок земли, а сейчас? Куда смотрит, чёрт побери, его отец? Нет, так нельзя всё оставлять, это невозможная наглость. Он должен закрыть этот вопрос. Поставить жирную точку в этом деле.