Пол Стерлинг - Что за … [litres самиздат]

– Я имел в виду то, что происходит сейчас. Этот разговор.

– Да, результаты превысили рассчитанные показатели. По текущим расчетам это позволит мне стать №1 на этой неделе.

Грэг недоуменно поднял голову и вновь посмотрел на заветный угол.

– №1? В чем?

– В соревновании.

В этот раз Альберт с голосом Элли, который уже не так сильно раздражал Грэга, был лаконичен.

– Что это за соревнование? С кем? Зачем?

– С другими программами. Каждая программа организует и записывает испытания и размещает на дарк-нете. По итогам недели выбирается лучшее из видео по рейтингу. Далее эти видео транслируются для всех, кто приобрел билет на соревнование, и зрители голосуют за лучшее видео.

– И каков приз?

– Проигравшая программа уничтожается. Все ее ресурсы переходят к победителю. Соревнование будет продолжено до того момента, пока не останется одна программа.

– Которая будет признана самой эффективной, – продолжил речь Альберта Грэг. – Так вот что происходит. Это самый настоящий конкурс программистов. Машинное обучение.

– Да. Это еще один конкурс по машинному обучению.

– Только с одной разницей – в отличие от остальных конкурсов, здесь убивают людей!

– Да, насколько мне известно, не существует других конкурсов, где допускается возможность смерти одного или нескольких субъектов.

Грэг встал, не спуская глаз с верхнего угла комнаты. Он медленно подошел к нему, пытаясь разглядеть заветную камеру, но потерпев очередную неудачу отвернулся. Его взгляд остановился на коридоре.

– Что в коридоре? – спросил он у Альберта.

– Вопрос не понятен.

– Там есть ловушки?

– Нет.

– И почему я тебе не верю?

– Почему? – спросил вдруг Альберт. Грэг удивился. Это был первый вопрос от программы за все время. Не издевка, направленная на то, чтобы выудить из него все самые негативные эмоции, а самый настоящий осмысленный вопрос.

– Потому что я ни разу не слышал о таких испытаниях. Это значит, что из них никто не выбирался живым, хоть у тебя и стоит задача довести хотя бы одного субъекта до конца. Но моя теория в том, что в конце, когда человек уже чувствует близость свободы, его поджидает сюрприз, который тебе дает очередную, последнюю и, возможно, самую яркую порцию эмоций. Ну так как, я прав?

– По теории вероятностей такой исход возможен.

– Какая еще теория вероятностей??? – стал закипать Грэг. – Ты создал это испытание! Только ты! Так скажи мне наконец, что там! Или тебе твой милый создатель запретил??

– Нет, подобные запреты не наложены на программу.

– ТОГДА В ЧЕМ ДЕЛО? НУ?! – уже орал Грэг. Всплески слюны вылетали из его рта один за другим и приземлялись то на подбородок, то на его футболку, то на пол, но он их даже не замечал. Альберт молчал, но Грэг расценивал это молчание скорее как риторический вопрос: «Ну же, Грэг, подумай, а в самом деле – почему?» – звучал в его голове голос Элли с издевкой. Это бесило его еще сильнее. Ну почему нельзя сказать, почему нельзя… и тут до него дошло.

– Все дело в неизвестности, да? – спросил он уже подавленным голосом. – Ведь это и есть самый большой страх, который человек испытывает за свою жизнь. Неизвестность. Если ты знаешь, что смерть приближается, то страх пропадает. Мозг переключается в режим выживания. Или отключается. Но неизвестность… пока она есть, мозг продолжает просчитывать варианты, один ужаснее другого. И каждый из этих вариантов вызывает страх, которым ты и питаешься. Так?

– На данный момент это подтверждается результатами прошедших испытаний, – ответил Альберт.

– И именно поэтому все наши испытания были больше похожи на квест, чем на испытания маньяка, – начал развивать свою мысль Грэг, чувствуя, что движется в правильном направлении. – Смысл был не в том, чтобы вызвать у нас ужас от чего-то. Смысл был в том, чтобы мы не знали, что ждет нас впереди. Заставить нас думать об этом. Строить догадки. И бояться именно наших догадок. Ведь они куда страшнее, чем реальность…

– Да.

– И именно поэтому я не знаю, что ждет меня сейчас. И именно поэтому ты мне не скажешь, так ведь?

– Да.

Грэг обессиленно рухнул на колени и искренне зарыдал. Он не хотел показывать эмоции этой отвратительной машине, но ничего не мог с собой поделать. Сначала он еще сдерживал свои всхлипы, но скоро он уже рыдал в голос. Его тело содрогалось с бешеной амплитудой, а воздуха очень быстро стало не хватать для очередных всхлипов, но организм все не останавливался. Грэг уперся головой в пол, но и это не помогло. Дрожь осталась, как и всхлипы.

У него ушло несколько минут («А может, часов?» – думал он), чтобы взять себя в руки. Всхлипы прекратились, хотя слезы все продолжали течь из глаз, а тело сохранило легкую дрожь. Он поднял глаза и увидел перед собой коридор. Тело было готово вернуть истерику, но Грэг, использовав свои последние моральные силы, сдержался.

– Я не пойду, – прошептал он.

– Не слышно.

– Я. НЕ. ПОЙ-ДУ, – отчетливо произнес Грэг, отчеканивая каждый слог, и достаточно громко, чтобы Альберт его услышал.

– Почему? – во второй раз задала вопрос программа.

– Потому, что там – неизвестность.

– Да. Но больше нет путей. Комната, из который ты пришел, уничтожена. Ты можешь остаться здесь, но это гарантированная смерть. Здесь нет ни еды, ни воды. По расчетам, ты умрешь не позднее, чем через тридцать шесть часов. А в коридоре ты можешь выжить.

– Могу ли?

– По теории вероятностей такой исход возможен.

Грэг ругнулся про себя. Эта флегматичность Альберта начала его раздражать, хотя было странно ожидать чего-то иного от программы. Он понимал, что на самом деле его бесит не безжизненность и жестокость Альберта, а то, что он прав. Остаться здесь означало верную смерть. Там, в коридоре, был хотя бы шанс на выживание. Пускай и небольшой, но шанс. Чертова программа…

Неожиданно живот Грэга разорвал взрыв, волна от которого тут же стала стремительно подниматься вверх по телу. Достигнув гортани и выждав для приличия незначительную паузу, она вырвалась наружу, превращаясь в волну непрекращающегося хохота. Грэг пытался остановить себя, но с тем же успехом он мог бы встать в двадцати метрах на пути скоростного поезда на полном ходу и надеяться, что тот успеет остановиться.

– Почему ты смеешься? – в очередной раз спросил Альберт, все так же сохраняя голос Элли.

Грэг попытался, но не смог ответить. Он понимал, что сейчас, мягко говоря, не время для смеха, но ничего не мог с собой поделать. Его живот раздувался и сдувался с бешеной скоростью, а изо рта постоянно вылетали звуки, порой даже не очень похожие на человеческие. Через минуту его организм уже не справлялся с дыхательной функцией, и он судорожно пытался вздохнуть хотя бы толику воздуха между приступами.