Лилия Мигаро - Любить волка. Быть волком. История одной любви [litres самиздат]

Рядом с ними сидели оборотни с бывшей стаи Фонберина, и он сам. Все связанные. А за спиной моего совета и совета Князевых были взрослые жители хутора, моя стая. С ними стоял Петя, Владимир Григорьевич, там же стояли и те ребята, что напали на меня при моей первой встречи с Сергеем. Там были и мои родители. Там же стоял и сам Сергей. Что-то больно кольнуло в груди. Но я задавила это щемящее чувство на корню.

И расправив плечи уверено пошла к центру, где сейчас, видимо уже не по первому кругу пошёл спор. Шла я с подветренной стороны и все были увлечены спором, к тому же мои размеры позволили добраться не замеченной. Поэтому мой рычащий и подчиняющий голос заставил подпрыгнуть от неожиданности даму в строгом костюме и сжаться большинству здесь присутствующим.

– Что здесь происходит в моё отсутствие? – Дама быстро взяла себя в руки. Распрямила плечи и уже надменно смотря на меня сверху вниз заговорила тоном, словно несмышлёному ребёнку поясняла простые вещи.

– Я старший страж бригады. И согласно закону стай, я пришла за преступниками. – Она указала бумагами в своих руках на сидящих связанными уже моих членов стаи, пока ещё всех, кроме Фонберина, моих.

– Преступниками? А кто решил, что члены моей стаи преступники? Я их вожак. Я и только я могу отдать на суд или в руки стражей члена своей стаи. Поэтому, – я давила волей, не сильно, и не на всех, только на эту «блондинку» – я повторяю. Что здесь происходит в моё отсутствие?

Дамочка сжалась, глаза потухли. Но надо отдать ей должное, она боролась и старалась не выдавать своего подчинения моей воли. Я ослабила давление, но продолжала демонстрировать свою силу уже всем стражам. Дамочка расслабилась и глубоко вдохнула, а потом продолжила, чётко и уверенно в своей правоте.

– Они преступники. Вы и сами это знаете. И может по неопытности не знакомы с работой стражей нашего мира… – Я перебила. Жёстко и требовательно говоря с ней, словно это она мелкая девчонка без опыта и знаний смотрящая на меня снизу-вверх.

– Значит так, дамочка-стражница. Мои знания и опыт не ваше дело. Это моя стая, это земли моей стаи, и я тут вожак. И если вы не будите вести себя как гость, то я обращусь в суд с требованием напомнить вам о ваших обязанностях стража. И я глубоко сомневаюсь, что имея доказательства вины моих людей в преступлениях, ваша обязанность прийти ко мне домой и диктовать свои условия, даже не переговорив с вожаком стаи. Уверена ваши обязанности, обязанности стража, искать преступников до того, как их поймает стая, которой нанесли вред. Так что, документы можете оставить совету стаи. Мы ознакомимся и прянем решение. О нем вам, точнее стражам, и сообщим.

– Девчонка! – Взвилась стражница, на что я лишь ухмыльнулась заломив бровь. – Когда это они стали частью твоей стаи? Пока ты удовлетворяла их вожака? Или пока отсыпалась? – Я слышала рыки и тяжёлое дыхание за своей спиной. Никому не нравилось, как эта стражница говорила со мной.

– Когда победила силой их бывшего вожака и приняла его клятву в обмен на защиту. Но меня интересует, от куда такие знания подробностей моего пребывания в гостях у Фонберина у рядовой стражницы, пусть и бригадира, до официального сообщения стажам о происшествии? Думаю, вам стоит задержаться у нас в гостях, под присмотром. – Я не оборачиваясь подняла ладошку и сделала приглашающий жест. – А ваши коллеги передадут начальству о моих подозрениях и принесут доказательства вашей непричастности в обмен на вашу свободу.

Семь стражей отступили на шаг давая понять, что я в своём праве. А из-за моей спины подошли трое мужчин, все мне знакомы с детства, один учитель физкультуры в школе, вот почему он всегда был словно скала, двое родителей моих друзей детства. Они смотрели на меня с гордостью. Забрали бумаги из рук стражницы, взяли её под руки и увели передав бумаги моей бабули. Оставшееся стражники попрощались и ушли. Через несколько минут я услышала звук завёдшейся и удаляющейся машины.

Только тогда мне стало легче дышать. Бабуля подошла ко мне и обняла, поцеловала в макушку. А потом еле слышно прошептала, что надо решать, что делать с бывшей стаей своего врага. Я глубоко вдохнула и еле видимо кивнула. Я не знала законов стаи, действовала по наитию. Поэтому сначала попросила Князева и его совет стать свидетелями и советчиками, поддержкой и опорой. А свой совет попросила помочь и не стесняться советовать мне в каждом отдельном случае. Окинула внимательным взглядом связанных оборотней. Глубоко вдохнула, выдохнула.

– Развязать, вымыть и накормить детей, всех детей. Расселить их и дать выспаться, кому нужна медицинская помощь – помочь. Наших детей тоже увести. Даже тех, кто по деревьям и кустам подглядывает. И… Я обращаюсь к женщинам, займитесь детьми сейчас, они настрадались уже.

Мужчины прошлись по рядам и развязали детей и подростков. Они не сопротивляясь, сбившись в стайку и низко опустив головы, пошли за женщинами уводящих их с поля к улицам, к домам. Они были словно дети с фотографий концлагерей фашистов в учебной литературе по истории.

Потерянные лица с полной покорностью, грязная и местами порванная одежда, висящая свободно из-за худобы, болезненной худобы детей. Меня передёрнуло от этих мыслей. И видимо не только меня, многие женщины увидев это кинулись им в след и уже на краю поля я услышала их щебетания о баньке у Тимофеевых, о варенье и джеме, о блинчиках и жидком в виде супчиков и молочка, они словно квочки вокруг цыплят планировали что и где будет делать и от куда что нести. Я улыбнулась.

Дети в надёжных руках. И вновь глубоко вздохнула, и выдохнула настраиваясь. Ещё раз окинула всех взглядом и запнулась за бледное лицо Сени в первых рядах среди связанных. Я похолодела и кажется перестала дышать. Он жив. Я так боялась даже спрашивать о нем. А он жив.

Я сама кинулась в толпу и развязала его. Потом кинулась ему на шею обняла и плача повторяла только одно: «жив!». Он захрипел и завалился потянув меня за собой. Я только оказавшись на нём поняла, что мои объятия ему причиняют боль. Я вскочила, помогла ему встать и прося прощения стала осматривать толпу связанных людей закусывая губу. Я искала Яна и Дэна, только вот я не особо их разглядела, я даже не помнила цвет волос, что говорить о внешности.

– Сеня, а где Ян и Дэн?

Я говорила слегка растеряно, а он закатил глаза и хрипло засмеялся. Идти без поддержки ему было тяжело. Я попросила отца помочь ему. Сеня указал на двух крепких, в сравнении с остальными связанными, ребят. Их я потребовала тоже развязать. Попросила пару ребят из своей стаи помочь им дойти до моего дома. А потом попросила маму принять их дома как дорогих гостей, как братьев мне. Сначала объяснив, что они пошли против воли Фонберина и помогли мне бежать. После этих слов мама тоже кинулась обнимать их.