Лилия Мигаро - Любить волка. Быть волком. История одной любви [litres самиздат]

– От вожака Махатова, с монгольских степей присутствует представитель совета, Аюшева, представляющий молодость в совете. От неё поступило требование к судиям о присутствии самого Фонберина на суде.

– Что скажите вожак Волкова.

– Я откажу во всех подобных требованиях всем и буду в своём праве. – Рыча, но с должным уважением к судьям проговорила я. – Фонберин побеждён мною. Его судьбу я имею право решать сама. Но зная какую боль он и его семья причинила многим из нашего мира, я предоставлю шанс обвинить и решить меру его наказания открытому суду стай. И появится он тут только в тот день, когда будет заседание решающее его судьбу. И не днём раньше. А любые угрозы и требования я воспринимаю как посягательство на моё право, буквально выгрызенное кровью. И готова принять вызов от тех, кто хочет его бросить.

– Вы в своём праве и суд это право поддерживает.

– От стражницы Буровой поступило ходатайство передать Фонберина под охрану…

Меня прорвало. Вот честно, эта крыса или нет, змеюка подколодная, она мне тут ещё и права качать будет. Тварь. Мало того, что она не известно куда отвезла Сергея, сговорилась с предателями, влюбилась в садиста, она ещё и мне указывать пытается. Я зарычала словно зверь на все помещение, выпуская свою силу, чуть-чуть, слегка, но давя на всех не подавляя, нет, а вселяя страх.

– Я. Вожак. Волкова. Требую разжаловать Бурову. Её поведение образец того, как не стоит вести себя стражем. Требую взять её под арест до выяснения причин её личной заинтересованности в Фонберине Вячеславе Вольфовиче. При первой же встречи она повела себя странно, даже подозрительно, интересуясь не всеми пленниками, а в первую очередь им лично. При второй она сорвала передачу пленников стражам опять же интересуясь Фонбериным и посягая на моё право. Будучи в дозоре в первую ночь, она активно интересовалась личностью Фонберина, точнее его наличием здесь, у выставленной мною охраны. И вот снова она и снова её желание, личное, не от имени всех стражей, и снова связано только с Фонбериным. Я, вожак Волкова, обвиняю её в личной заинтересованности и требую не просто отстранить её, а заключить под арест с лишением права на защиту от стражей и стаи от куда она родом.

– Суд стай не был информирован о такой заинтересованности стражницей Буровой.

– Как и не был поставлен в известность о конфликте стаи со стражницей.

– Страж Гришин, проясните ситуацию по стражнице Буровой.

Гришин подошёл склонив голову словно виноватый лично. Я глубоко вдохнула прикрыв глаза и открыла на выдохе сворачивая свои нервы вместе с волей которую распространяла по залу.

– Бурова была отстранена и лишена всех привилегий стражницы. Её дело ещё не рассматривалось, но её присутствие в рядах охраны пленников было личной инициативой и на правах обычного оборотня вне рядов стражей. Она стала причиной прекращения процедуры передачи пленников стражам. Она же пыталась оспорить право вожака Волковой и оговорить её. Старшие стражи разжаловали её на месте и доставив в Москву передали свои прошения об исключении из рядов стражей. Но повторюсь, её дело пока не было рассмотрено. Однако я имея все права для подобного решения, поддерживаю ходатайство вожака Волковой о взятии под арест, поскольку такое поведение подозрительно и не имеет оправданий, тем более для стража.

– В ходатайстве Буровой отказано, за использование приставки страж в ходатайстве суд назначает наказание в виде лишения её всех предыдущих заслуг. Накладывает арест на все имущество, её и её семьи.

– Возврат в ряды стражей Буровой запрещён. А она сама отравляется под арест до окончания разбирательства по её делу.

– Разбирательство будет закрытым и по окончанию суда стай над пленниками и Фонбериным.

– Все ходатайства рассмотрены и решения принятые не оспоримы.

– Суд над пленниками назначен на завтра на то же время, на десять часов утра. – Судьи начали собираться и говорил секретарь, снова с бесцветным выражением лица. – Заседания будут открытыми и показания будут по каждому сначала просматриваться с суда стаи Волковой, а потом производится опрос обвиняемого и свидетелей. Решение будет выносится по каждому отдельно, но только после рассмотрения всех обстоятельств. Пленники по-прежнему находятся под охраной вожака Волковой.

Секретарь ушёл собрав все бумаги, которые не унесли судьи и свой ноутбук.

Я стояла не подвижно, наблюдая как потоки оборотней уходили. Все тихо переговаривались. Ко мне подошла бабуля, молча обняла и потащила к выходу. Князев задержался разговаривая со стражем, Гришиным, к ним подошёл и Владимир Петрович. Меня вывели и усадили в машину.

Я не знаю, что случилось, но меня словно выжали как лимон. Хочется плакать и кричать, а сил хватает только чтобы дышать. Не знаю сколько мы так просидели в машине. Я просто уснула и проснулась уже у ворот дома Князевых в Химках. Точнее меня разбудил сияющий Дэн. Он обнял меня до хруста и поцеловал в макушку.

– Так, сестрёнка, ужин и на поляну.

Ещё раз чмокнул меня в макушку. И сгрёб меня в охапку с сидения машины. Так на руках и принёс в дом усадив за стол.

Часть 17.4. …Если хочешь узнать меня – сделай шаг,

Я тебя проведу по ночной душе…

Вечер у костра или совет объединённой стаи и старая – новая семья.

Семья просто не помещается за столом. Не в старом ни в новом составе. За столом сидел совет моей стаи в полном составе и совет Князевых, я и сам Князев. Его дети с жёнами, мужьями и внучкой, а также мои братья сидели с тарелками на диване, креслах и полу.

Когда пришли стражники, Гришин и пятёрка наших друзей, садить их стали за стол, мы же с Князевым уже стояли во главе стола с тарелками в руках. Тётя Катя жаловалась на маленький стол и недостаток еды для всех, чем вызывала нервные смешки у меня и ребят, и абсолютную поддержку у моей бабули. Они вообще спелись или сговорились, не знаю, но говорили они в едином порыве часто заканчивая предложения друг друга.

А после ужина мы отправились в лес на поляну, где уже горели костры и жарилось мясо, стая Князева, многие приехавшие из моей, в основном молодёжь, и приехавшие с нами из города просившиеся в наши стаи все ели. Пока мы там за столом питались «первым, вторым и компотом», эти счастливчики шашлык ели. И не смотря на то, что выпустили меня только когда я обожралась словно поросёнок и уже не могла идти, а только катиться словно колобок, у меня от запаха и от того с каким аппетитом они ели слюнки потекли.

На поляне присутствовали все кроме представителей стай, из которых хотели уйти оборотни. На наши звонки никто из них не отвечал. Как и в интернете, все молчали. Тогда за телефон взялся Гришин. Он сделав громкую связь позвонил вожаку каждой стаи и дал каждому по пол часа на то, чтобы приехать, отсутствие считалось официальным отказом от оборотней пока ещё их стай и не желание принимать участие в жизни собственной стаи. Такая угроза подействовала на всех. Вожаки явились лично, среди них и Симоний. Он прожигал ребят и меня ненавистным взглядом.