Лилия Мигаро - Любить волка. Быть волком. История одной любви [litres самиздат]

Часть 19. Тише, души на крыше медленно дышат

перед прыжком.

Слышу, все Твои мысли, то, что нам близко,

всё кувырком.

Как проще сказать, не растерять, не разорвать,

Мы здесь на века,

словно река, словно слова молитвы.

Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.

Я, я – не один, но без Тебя просто никто.

Пепел, лёгок и светел, я не заметил,

как время прошло.

Чары, силу теряют и превращают жемчуг в стекло.

Как пусто в душе

без миражей, без волшебства.

Мы здесь лишь на миг,

пусть он звучит, словно слова молитвы.

Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.

Я, я – не один, но без Тебя просто никто.

Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.

Я, я – не один, но без Тебя просто никто.

Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.

Я, я – не один, но без Тебя просто никто…

(автор и исполнитель группа БИ2)

В снятой мною квартире мне жить не разрешили. Туда заселили Ксению с дочерью, Варварой. Девочку привезли к нам стражи. Худая, до истощения худая и болезненно бледная. Девчонка боялась каждого звука, не поднимала глаз от пола. Сначала её поселили с матерью и братом, но потом Дэн попросил помощи.

Мы пригласили к девочке и к её маме психолога, и они по долгу беседовали, помогая вернуться им к жизни. Но всё решила случайность. Дэн привёл свою маму и сестру в дом Князевых на очередную беседу к психологу, и они как обычно сжались на краю дивана боясь прикоснутся к угощениям. Лиза общалась с доктором, а Света ждала своей очереди. Я сидела напротив с Дэном, Яном и Сеней, мы обсуждали рабочие вопросы. Тётя Катя хлопотала на кухне.

– Знаешь, – заговорила Света, говоря толи Ксении, толи Варваре – я была такой же. Меня и Лизу похитили. На наших глазах убивали и … Многое мы видели своими глазами. Когда отец с другими из стаи за нами пришли, я тоже боялась. Я до сих пор боюсь, одна не хожу далеко. А потом в нашем доме появилась Лена. Она пережила не меньше и была тогда совсем маленькой, как Лиза. И она тоже боялась, но всё равно боролась. Думаю, когда твоего брата и её взяли в плен, она тоже боялась. Но опять боролась, не сдаваясь страху. А потом … Я устала быть в плену страха и решила попробовать, как Лена, бороться и стало легче. И Лиза тоже решила бороться, а она меньше тебя.

В этот момент из кабинета где психолог работала с Лизой вылетела сама Лиза, визжа от счастья. Она кинулась на Ксению с Варварой и со всей детской силы сжала их в объятьях.

– Доктор тётя Галя, сказала, что, когда я вырасту, я смогу стать кем захочу и даже как она, помогать не бояться. – Девочка чмокнула не понимающих мать с дочкой в щёки и со счастливой улыбкой продолжила. – А я решила не ждать! Я сейчас буду помогать.

Лиза ловко спрыгнула с их рук и умчалась к себе на второй этаж. Что-то с грохотом упало, а потом ребёнок вернулся. В руках были белые листы бумаги, карандаши, фломастеры и краски с кисточками. Всё не очень умещалось в маленьких ручках и рассыпалось по ступенькам. Галина Викторовна позвала к себе Свету, а мы имели возможность наблюдать активность ребёнка дальше.

Она усадила Ксенью и Варвару на ковёр, раздала листы собрала в кучу карандаши, фломастеры и кисти и принялась рисовать сама и заставлять рисовать и их. Через пол часа Лиза и Варвара уже во всю рисовали свои страхи и перебивая друг друга рассказывали о них. Ксения сидела молча с мокрыми глазами от не пролитых слёз.

Она уже по-другому смотрела на семью которая сейчас изо всех сил старалась улыбаться, она видела, что их боль не меньше её. С того дня девчонки рисовали свои страхи, а потом пририсовывали им решётки и камеры. Играли во дворе в салки и в доме с куклами. Ксения стала улыбаться. А Варвара во всю делилась всем со своей подругой и их не смущала разница в возрасте. Их объединяла боль и страх, и стремление всё забыть.

Совет моей стаи вернулся домой. Многие вернулись. Со мной остались лишь Дэн, Сеня и Ян. Остальные, в том числе и новые члены стаи, вернулись обживаться и восстанавливать наши владения. Князев выделил грамотных специалистов для этого в помощь мне.

А меня разместили в квартире Сергея. Я долго стояла на пороге не желая возвращаться в воспоминания, туда где я была со своим волком, где мы были едины. Я не получила метки вдовы и его родные чувствовали, что он ещё жив. Но где он и что с ним мы не знали. Его волк не приходил ко мне во снах, не отзывался за зов своей пары.

Два совета совместно пытались связаться с ним пару недель подряд. Днями и ночами объединялись силы совета в единую нить и кидали зов своему собрату. Но получилось лишь однажды. Только в самом начале мы услышали едва уловимый голос, и тётя Катя усилила зов кровной связью. Она слегла после этого на неделю с истощением.

Но зато мы знали, он жив и борется. Он дал нам вводную информацию о своём месте и наша стая, и стражи перевернули все леса и пролески, все окраины деревень и дачных поселений, но результата не было. Не считать же результатом то, что мы нашли на заброшенной воинской части блиндаж где были остатки его запаха и запаха Буровой. Там были запахи людей, не знакомых людей. Но и они ничего не смогли нам дать для поиска Сергея.

«Да, наняли люди на джипе достать и привезти к окраине города человека из ямы. Сказали, что сам залез туда и хотел наколоться и сдохнуть. Вот сейчас хотят вернуть и вылечить.»

Мужики поверили и помогли, не за просто так конечно.

«Номера машин не запомнили. Внедорожники чёрные, два штуки. Двое людей во всём чёрном, они командовали, пару амбалов с ними. Лица, как лица ни шрамов, ни чего-то запоминающегося. Только один улыбался, а второй нервничал и психовал. Что-то об идиотах говорил и глупости молодых.»

Я вернулась к своей работе. Помогал мне Петя, как и раньше. А позже ко мне по соседству подселили Сеню и Яна. Я с Николаем Фёдоровичем по выходным оборачивалась и училась контролировать и чувствовать свою волчицу, белую красавицу с серыми ушками и серым пятном на лбу тянущемся словно стекающаяся капелька к носу.

Жизнь не налаживалась, тоска точила изнутри, боль сжимала в стальные тиски сердце. Мне не хватало его. Я чувствовала себя паршиво и с каждым днём понимала, без него я никто. Лишь тень. Я буду жить, буду работать, буду делать всё для своей стаи. Но меня без него нет.

И никто его не заменит. Все эти взгляды сочувствия в мой адрес только ещё больше сдавливали болью и отчаяньем сердце. Оборачиваясь я всё время его звала, моя волчица завывала и страдала только ещё больше разрывая мне душу. Мы были едины только в одном, нашей тоске и боли.

Я выходила из здания суда. Петя шёл за мной следом с бумагами по делу. Я шла погружённая в свои мысли, полностью думая о деле. Неприметный, обычный старичок подошёл ко мне и схватив за руку громко заговорил.