Лилия Мигаро - Любить волка. Быть волком. История одной любви [litres самиздат]

Он пропал там минут на пятнадцать, а вернулся с мокрой головой и чистый.

– Но знаешь, мне нравится, как ты реагируешь на меня даже во сне. Можешь и дальше кусать, и обнимать.

Насладиться предрассветным временем нам не дали. Стоило нам заговорить, как к нам в комнату вошла обиженная Света. Она прошла к столу с ноутбуком и уселась на кресло. Развернулась и чуть отъехала на колёсиках.

– Привет братишка. Я рада что ты вернулся.

– Приветик. А чего это ты без стука и с таким лицом?

– Прости, но тебе придётся тоже пострадать. А почему, пусть тебе твоя пара расскажет.

– Малыш, что это с ней?

– С ней? Ничего особенного. Она просто забыла, что уже давно выросла из возраста Лизы. Оскорбила моего брата и мою семью. А теперь обижается на то, что я не потребовала за оскорбление, нанесённое её словами поединок чести, а просто отказалась потакать её капризам.

– Капризам? Ты предложила моему мужчине, моей паре кинуть зов!

– Замолчи и слушай меня внимательно. Ты была пьяна и расслаблена, ты согласилась на близость с мужчиной. И потребуй что-то ты на этом этапе, я была бы на твоей стороне. Но вы протрезвели и обернулись. Признали друг друга ночью и утром продолжили забавляться. Он не ушёл утром, оставив тебя одну с неизвестностью.

Он пришёл с тобой к своему вожаку и твоему вожаку и попросил разрешить ваш брак. Он просил руки у твоего отца. И всё это в присутствии не простых людей или оборотней. Там были представители совета и сотник стражей. Ты знала, что я приняла его в семью братом. И отказала ему в присутствии всех заявив, что он безродное ничтожество. Ты угадала. Его в стае лишили рода. Лишили фамилии и семьи.

Он был на правах раба в собственные стаи. И наблюдал, не имея возможности что-то сделать, как так же относились к его матери и сестре. Но сейчас он мол брат. Он полноценный член моей стаи. И ты своими капризами маленькой избалованной девочки оскорбила меня, моего брата, мою стаю. И ты обидела его. Ты боялась? Верю. Могла сбежать. Могла расплакаться. Могла довериться своему мужчине, своей паре раз признала его таковым. Но ты отреклась от него. В присутствии двух вожаков, членов совета и членов его и своей семьи.

– Но я же не знала. – Она глотала слёзы.

– А тебе и не надо знать. Тебе надо быть взрослой и рассудительной. Тебе надо было не причинять боль своей паре. – Я нехотя обернулась к Сергею. – Но видно это у вас семейное.

– Леночка, я …

– Не сейчас. – Жёстче чем хотела я оборвала Сергея. И ушла в душ. А когда вышла меня ждал только Сергей. Он потянулся ко мне, хотел обнять. Но что-то в душе засело, колючее и не объяснимо жгучее, что-то, что оттолкнуло его. И я молча увернулась и прошла к выходу. Внизу на кухне суетились женщины. Я помогла накрыть на стол и после молчаливого завтрака мы все поехали в суд. Я сидела на переднем сиденье, за рулём Дэн, сзади Ксенья, Матрона и Богдан. У всех на сердце было тяжело и все молча сопели.

– Лен, не ссорься с Сергеем из-за меня.

– Мы не сорились. Тем более из-за тебя. Просто… Не знаю, как объяснить. Что-то внутри болит даже когда он рядом. А разговор со Светой только помог вспомнить об этом чувстве.

– Это твоя волчица. – Припечатала Матрона. – Она не чувствует волка Сергея и обижается. Воспринимает это предательством. А он боится тебе, признаться. Его волк не откликается. Он чувствует его, где-то глубоко в себе. Но не может призвать. И боится, что мальчишка, честное слово, что ты от такого него откажешься. Вот и молчит. И ты молчишь. А потом глупости творите. И что стоит честно обо всём поговорить. Ведь любите друг друга. – Ответил ей Богдан. Видимо сказанное касалось не только или не столько её и Сергея, как Богдана и Ксеньи.

– Не лезь в душу, старуха. И так тошно.

– А мне думаете не тошно?

Внук со своей парой разругались так, что луна уже показывает другой, одинокий путь моего внука. Вы дуетесь и боитесь, время теряете. А тут каждый день на счету, у вас через десять месяцев моя внучка должна появиться. Но и этого мало. Даром что вожак, а девчонка девчонкой. Не слышит собственного волка и не догадалась обернуться и позвать свою пару. Какой же волк устоит от зова своей пары?

– Мам, ты чего это… не любишь? Ты же ждала, рассказывала о нём и всё время ждала…

Ксенья разрыдалась. Громко со всхлипами. А Богдан рыкнул и просто перетащил её к себе на колени ловко перекинув через Матрону. Сама Матрона светилась от счастья. А Ксенья зарылась лицом в плечо Богдана продолжая рыдать. Он сжимал её в своих ручищах и казалось, что и без того худая женщина стала ещё меньше. Богдан не отпустил её, когда мы приехали и не позволил слезть и выйти. Они так и остались на заднем сиденье машины.

Дэн оставил им ключи в замке зажигания, и мы ушли. К нам подошли Сеня и Петя и они вместе с Дэном шли позади меня и Матроны. У входа нас уже ждал Князев с тётей Катей и рядом был Сергей. Он смотрел на меня побитой собакой. Надо что-то делать. Пи чём мне надо делать первый шаг. Потому что этот самоуверенный осёл, даром, что волк, так и будет молчать. Сейчас и потом, всегда.

– Скажите, Николай Фёдорович, а вы любите свою жену? – говорила я Князеву старшему, но смотрела с вызовом на его сына.

– Конечно.

– И доверяете своей жене?

– Да. – Я слышала в голосе Князева непонимание и сомнение, сомнение в моей адекватности и нормальности. Но я продолжила.

– Значит, если у вас проблемы вы рассказываете своей жене, своей паре о них? – Я краем глаз заметила, как уже все уставились на Сергея.

– Да. – Уверенно и чётко произнёс Князев старший.

– И вы не скрываете от неё ничего, особенно того, что касается лично вас двоих?

– Никогда не скрывал.

– Наверное в отличии от остальных женщин она вам не безразлично и ваше доверие говорит о серьёзности ваших отношений. Наверное, так и должно быть в семье, в паре.

Я прошла мимо Сергея, на нём лица не было, но я заметила, как Князев по-отцовски не сильно, дал подзатыльник своему сыну.

Этот день не отличался от предыдущего. До самой глубокой ночи Матрона говорила словно в неё кто-то вселился.

– … Вот теперь всё. Все, кто был причастен осознанно и сам решил помогать тем, кому не стоит. Все, кто сам решил предать наш мир. Завтра огласите приговор и не жалейте никого, как и они не жалели моих детей.

После этих слов Матрона глубоко вдохнула и упала, потеряла сознание. Её подхватили стражники уже готовые к такому исходу, по вчерашнему дню. Богдан и Ксения так и не появились. А выйдя из здания мы обнаружили отсутствие машины на которой приехали.

– Лена, дочка, поехали домой.

– Спасибо Николай Фёдорович, но ваш дом сейчас не то место где мне стоит быть. Думаю, у вас с тётей Катей есть ни одна тема для разговора со своей дочерью.