Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

Жаклин держала себя подобно богине, которая снизошла с небес. Она источала из себя невообразимую уверенность и величие, которые заставляли тебя тут же невольно преклониться перед нею. Ее роскошное платье кроваво-черного цвета свидетельствовало об ее изысканности и утонченности. Открытые плечи и откровенное декольте украшали различные бриллианты. Весь ее образ был столь привлекателен, что не хотелось отрывать от нее взгляд, будто она была частью некого завораживающего колдовства.

– Шарлотт, не мучай гостей, будь добра. Я устала делать тебе замечания, – произнесла грозно Жаклин и тут же повернулась к Муру с Эрикой, одарив их ласковой, но при этой хитрой улыбкой. – Господин Лисц, вы прибыли, я очень рада вашему визиту. Я вижу, вы приняли правильное решение, прихватив с собой ведьму-воровку. Как любезно с вашей стороны.

Взгляд Эрики вмиг наполнился жгучей ненавистью и злостью – она глядела на Жаклин, как дикий зверь, готовый наброситься в любую минуту.

– Я теряюсь в догадках, чем заслужила моя скромная персона столько внимания? – поспешно начал распинаться Мур, дабы не дать ведьмам поссориться раньше времени.

– Избавьте меня от пустых любезностей и мнимого притворства, – ответила Жаклин, ухмыльнувшись, – здесь нет лицемерных аристократов, а мы люди из низшего круга, по их мнению, так что будем вести беседу начистоту, – она бросила властный взгляд на Шарлотт, – малышка, принеси чаю.

Девушка закатила недовольно глаза, и, поморщив свой маленький носик, нехотя подошла к столу.

– Вот еще, плебейская работа, я что прислуга? – причитала она, – нельзя, что ли было заколдовать этих мерзких людишек, что работают в этом доме?

– Шарлотт, – грозно произнесла Жаклин, призывая девушку к приличию. От ее вызывающего мурашки властного голоса у Мура замирало сердце.

– Извини, – тут же переменилась в лице девушка. Она потупила взгляд и слегка улыбнулась, будто была очарована той всепоглощающей энергией, что исходила от Жаклин. Шарлотт тут же принялась покорно разливать чай, словно ее подменили.

– Не уходите от вопроса, госпожа Эйприл, прошу вас, – вмешался Мур, радушно улыбаясь, но при этом глаза его выдавали крайнюю настороженность, – чего же вы хотите от нас? Надеюсь, вы не так глупы, чтобы прибегать к такому примитивному способу, как шантаж.

– Зачем мне вас шантажировать? Чего мне это даст? – усмехнулась Жаклин, явно удивившись подобному предположению. – Вы мешаете мне, Мур Лисц, своим жалким расследованием, ведь этот несмышленый мальчишка Май втянул вас во все это против воли. Вы поверили ему, и я вас не осуждаю, так как он прекрасный манипулятор и тот еще выскочка. Но он лишь хотел вашими руками избавиться от ведьмы-воровки, а вы увидели в нем милого мальчугана, друга и товарища. Но это ложь, – в глазах ее вспыхнули огоньки от свеч, что зажигала Шарлотт, – у Мая не может быть друзей – ведь он самый корыстный и лицемерный малый, которого можно встретить на этой черной земле. Нет ничего омерзительнее, чем человечишка, который не хочет марать руки, а заставляет других делать за него всю грязную работу, чтобы в конце забрать все лавры себе. Так вот Май из таких.

Шарлотт подошла к Муру и, упиваясь речью своей госпожи, налила чай из маленького пузатого чайника, напоминавшего человеческий череп. Парня от этой ассоциации невольно передернуло, но он старался держать себя в руках.

– Будем откровенны, я не желаю вам зла, напротив некоторые правила моего ковена запрещают мне вредить именно вам, – она призадумалась, приложив палец к подбородку, – поэтому мне хотелось бы уладить все без лишнего шума. Оставьте свое расследование, будьте благоразумны. Вы же прекрасно понимаете, что тягаться со мной вам не под силу. Ведьма всегда окажется в выгоде, а вот ее враг… – она опустила глаза, ухмыляясь, – от него боюсь, может не остаться даже мокрого места.

– Почему вы подчеркнули, что не можете навредить именно мне? – вздернув бровями, самодовольно спросил Мур, совершенно не страшась внушающего голоса ведьмы.

– Ну как же, – она вызывающе облизнула свои маняще кровавые губы, – все из-за ваших предков.

Мур вмиг стал серьезнее – слова ее молнией проскользнули в его душе, нарушая там последний покой. Взгляд детектива потяжелел, и он сделался мрачнее тучи. Жаклин впивалась в него глазами, расплываясь в ехидной улыбке, смакуя от того, что ее провокация добралась до нужной точки. И пока Мур придумывал, чтобы такого ответить злющей ведьме, Шарлотт то ли от скуки, то ли от изнеможения уселась на пуф возле камина и приманила к себе Яна, который все это время так и стоял в дверях, будто неживой. Она выставила руку, отдернув рукав платья, предлагая ему вкусить свое запястье, и голодный вампир, не в силах больше сражаться со своей природой, жадно прильнул к нему, впиваясь острыми клыками в ее кожу. Шарлотт так и продолжила глядеть на гостей, не моргая, словно не чувствуя и капли боли. Ее губ лишь коснулась легкая ухмылка. Мур брезгливо поморщился, приступ внезапной тошноты прокатился волной по его пищеводу. Он никогда не боялся вида крови, но эта картина отчего-то вызвала у него небывалое отвращение.

Он хотел отхлебнуть чая из чашки, дабы заглушить тошноту, но Эрика кротким движением руки дала понять, что делать этого не стоит. Девушка отрицательно помотала головой, взгляд ее был до ужаса спокойным, словно ничего особенного с ними в эти минуты не происходило.

– Глядите только на меня, господин Лисц, когда я с вами веду такую миролюбивую беседу, а то я могу разозлиться, – нежно произнесла Жаклин, с ноткой угрозой в голосе, – я, конечно, понимаю, что подобные картины пробуждают в вашей душе некоторые известные нам инстинкты, но постарайтесь их преодолеть.

Мур в ужасе поглядел на свою собеседницу, в глазах которой читалась немая жалость. Он почувствовал, как вновь нелепый страх овладевает им, который в последнее время опутывал детектива столь часто против его воли.

– На какие инстинкты вы намекаете, госпожа Эйприл? – прищурился Мур, выказывая свое недовольство.

– Почему молчит ваша спутница? Это невежливо, – не собираясь отвечать на вопрос, высокомерно бросила Жаклин. Упоминая об Эрике, ее тон значительно отличался от того, каким она говорила с Муром.

– Спутница не желает говорить с подстилкой мертвой ее величество Филиции, – ядовито произнесла Эрика. Мур забегал глазами стараясь уловить смысл слов, но то, что это было явное оскорбление в сторону хозяйки чаепития, он догадался.

Лицо Жаклин исказила ярая злость, но она, совладав с собственным гневом, тут же спокойно продолжила вести битву:

– Ведьма-воровка обрела дар речи, как я погляжу? Отчего же ваш Холодный принц не поотрывал вам всем языки? Тогда бы наследница рыжего ковена не родилась бы столь словоохотливой, – процедила она, тяжело дыша от негодования. – А вы не полагаете, Мур Лисц, что связали себя не с той ведьмой? Разве не мучили вас подобные мысли?