Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

Эрика схватила Мура за руку и одним движением усадила его обратно на стул, не успел он и рта раскрыть. Вмиг она прокусила ему запястье, словно какой-то оголодавший вампир. Парень вскрикнул от неожиданности, боль пронзила его, и кровь потоком хлынула из его вены. Вдруг он почувствовал, что теряет силы, будто нечто важное покидает его, то, с чем ему совершенно не хотелось расставаться. Но почему – он не ведал. Цепкие лапы неизвестного существа хватались за его разум, душу, чувства, не давая Муру свободы. Эрика ухватилась зубами за нечто черное и мерзкое на вид, что едва проступало сквозь красную кровь. Она вытягивала эту черную нить лишь одними зубами изо всех сил, Мур старался помочь ей, придерживая руку другой рукой. Колкая боль отдавала по нервам, пронзая плечо и грудную клетку. Черное нечто явно не желало покидать столь укромное пристанище, но Эрика не собиралась сдаваться. Она была столь одичавшей, столь неистовой в этот момент, что Мур пришел в трепещущий ужас, не в силах оторвать от ведьмы глаз.

Наконец, Эрика сделала последний рывок и вытянула существо из вены Мура, которое они с Жаклин звали «пернатым». Черный комок, напоминавший склизкий мерзкий сгусток с грохотом упал на пол подле Яна. Муки, терзавшие душу детектива, растворились с уходом этого чудовища из его тела. Кровь все еще хлестала из его запястья, но Муру было не до того.

Рыжая ведьма сплюнула остатки крови, и пронзила Жаклин колючим взглядом. Существо откашливалось, отползая к ногам своей хозяйки. У него и, правда, были перья, но выглядели они иначе, чем у птицы. Некая энергетическая дымка темного цвета, похожая на сгусток смолы, сочилась с них и тут же растворялась в воздухе. Вместо рук было подобие крыльев, но вряд ли они могли использоваться по предназначению. Глаза у него были большими и наивными, пронзая своим чистым взглядом душу любого насквозь, словно это не он почти месяц питался чувствами Мура. Детектив в ужасе глядел на пернатого, не веря, что этот малый находился в его теле, будто какой-то паразит, проникая в его сны и обнажая страхи.

– Надеюсь, – заговорила Эрика, все еще тяжело дыша. Она постаралась вытереть кровь со своих губ, но лишь еще больше размазала ее по лицу, – наш визит вам был приятен так же, как и нам. На этом, пожалуй, мы откланяемся.

– Как жаль, что вы так скоро покидаете нас, – издевательски пролепетала Жаклин, подперев голову рукой. Шарлотт, которая все это время мешкала, все же подбежала к пернатому, мигом утащив его подальше, видимо опасаясь, как бы разгневанная воровка не прибила его.

– О, не волнуйтесь, мы еще свидимся.

– Ну, разумеется, – посмеялась Жаклин, и Эрика с Муром вышли вон, не обращая внимания больше ни на что.

Как только они переступили порог, покинув проклятое поместье, девушка бросилась бежать прочь, и остановилась она лишь, когда они миновали приличное расстояние. Муру ничего не оставалось, как следовать за ней. Отдышавшись, и немного помолчав, ведьма, наконец, заметила кровоточащую рану на запястье детектива, о которой совсем позабыла впопыхах. Девушка взяла его руку и наскоро перевязала платком, достав его из своей сумки. Он пах травами, будто ранее был вымочен в них.

– Эрика, – подал голос Мур, не ощущая себя.

– Да? – отозвалась она, не поднимая глаз.

– Что это было? – хриплым шепотом произнес он.

– Прости меня, милый, иначе мы бы его не вытащили, – проговорила она тихо с придыханием.

– Ты, правда, можешь своровать талант?

Ведьма поглядела на него тревожно – в глазах ее читалось чувство вины.

– Да, могу.

– А мой талант ты крала?

– Нет, я ничего у тебя не крала.

– И часто ты заимствуешь чужую энергию?

– Часто, – она облизнула губы, – тебе это Жаклин во сне рассказала?

– Да, причем под личиной Стейси, – не отводя глаз от ведьмы, ответил Мур, – как они подослали ко мне этого пернатого? На игре? Но как?

– Он такое существо, которое способно трансформироваться, он и осязаем и неуловим одновременно, поэтому это можно сделать незаметно.

– Наверняка это дело рук этого вертлявого лакея Билли, – не без пренебрежения заключил детектив. – И что, выходит, это пернатый виноват в моем плохом настроении, а вовсе не я?

– Не совсем так, – слегка улыбнулась Эрика, – он лишь усиливал твои чувства и подозрения, делая из них подобие навязчивой идеи. Но он не создавал их за тебя, они сами рождались в твоей душе.

– Ну ладно, – согласился Мур недовольно, – надеюсь, от этого кошмара не будет последствий… пошли поскорее отсюда, не хочу больше находиться так близко от этого чудовищного места. Кстати, мне вновь страсть как хочется курить, зайдем в лавку, как вернемся в город?

– Ах, господин Лисц, а сколько было насмешек и недоверия по поводу моих подозрений, – закатила глаза Эрика, – но я вновь оказалась права!

– Тебе просто повезло, – самодовольно ответил Мур, и они поспешили выйти к главной дороге.

3.

Опасения Кристофера Беднама насчет новоиспеченного наследника, свалившегося, как снег на голову, оказались вовсе не напрасны. Не успела нога Мая еще переступить Аунтемпское поместье, как его величество тут же потребовало иное жилище, нежели было когда-то у Бельти. Он противился и канючил, объясняя свои капризы тем, что не желает жить в доме, где произошло убийство его предшественника, ссылаясь на небезопасность и крайнюю мрачность, царившую в поместье. На возражения Руфуса Хазена или того же Роджера Кипринса, Май в волнении восклицал, что если он будет жить в постоянном страхе, прибывая в доме, куда с легкостью могут проникнуть ведьмы, он не сможет совладать со своей силой, и ненароком еще поранит кого-нибудь. Угрозы тут же давали нужный эффект, и аристократы в страхе перед величием наследника закрывали поскорее свои рты в молчаливом смирении. А для пущего наваждения, Май периодически то и дело замораживал на время мимо проходящего слугу, чтобы господа не думали, будто он лишь бросает слова на ветер.

Всего за неделю паренек устроил настоящий хаос и вакханалию несчастным аристократам. И хотя, в политические дела он не совал свой любопытный нос, как и обещался, ему хватало наглости и бестактности распоряжаться по иным вопросам. Так, первым его приказом было устроить в честь его назначения пышный и роскошный парад со всеми почестями и восхвалениями его персоны. На этом невообразимом торжестве по улицам города должно было растянуться шествие из танцоров, циркачей, акробатов, всякой экзотической живности, уличных артистов, музыкантов, церковного хора, балета и всех, кого только можно было бы достать. Сам же Май хотел наблюдать процессию свысока, восседая на громадной платформе, отделанной золотом, серебром и всякими драгоценностями. Смиренные рабы должны были нести на своих плечах всяческие диковинны, а принц бы обсыпал золотыми монетами невзрачную толпу, жаждущую его внимания. Какого же было разочарование наследника, когда он узнал, что оказывается, рабов в их стране не держат, а средств казны едва ли хватит на проведения такого рода события. В свою очередь Май отвечал: