Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

Мур, приняв свою участь, с утра пораньше отправился в обитель Кристофера, в которой давно хотел побывать из чистого любопытства. Он намерено не обмолвился об этом с Эрикой, опасаясь, что ведьма не пожелает прятаться от Мая, и захочет составить детективу компанию. Мур же совершенно не хотел подвергать девушку опасности.

День был прекрасным для того, чтобы окунуться в ехидное противостояние с бывшим товарищем, и у Лисца для этого было подходящее настроение. Свежесть ноябрьского утра обжигала лицо парня, морозный воздух пробирался под кожу. Все дышало приближающейся зимой, но голые улочки совершенно не радовали глаз. Благополучно добравшись до поместья, Мур заметил, что возле деревьев, которые томно возвышались в округе, кружат вороны, своим криком пробуждая в душе парня тревожные чувства. Никогда ему не нравилось видеть мрачных птиц – по его ощущениям они не предвещали ничего хорошего. Они, словно шептуны, подсматривали за людьми, собирая различные вести, чтобы передать их богам.

Отогнав неприятные мысли от себя подальше, детектив оглядел с интересом поместье, которое было гораздо больше и намного величественнее дома Кипринс. В нем было пять этажей, и, наверное, не хватило бы и нескольких дней, чтобы хорошенько в нем оглядеться. Черепица мрачно покрывала крышу, окна зловеще блестели от дневного света, хотя день выдался крайне облачным и серым. Бесконечные парки, что окружали поместье, простирались далеко за горизонт, растворяясь в сероватой осенней дымке. Одинокие статуи и скульптуры из черного мрамора возвышались тут и там, величественно оглядывая свои владения. Вдали виднелся молчаливый лес, который словно сторож, охранял здешних обитателей.

Пока Мур озирался по сторонам, пребывая в крайнем восторге от просторов владения графа, он мельком заметил, как из окна на пятом этаже на него смотрит главная горничная, которая некогда служила Бельти, и которую он уже давно хотел расспросить насчет Полианны Август. Его поразило то, каким тяжелым взглядом женщина глядела на него, будто в ее жизни произошло нечто ужасное, и больше она никогда не сможет познать истинной радости.

Детектив ей кивнул в знак приветствия, горничная же поначалу все так же смотрела на него, словно застывшая скульптура, затем почти незаметно замотала головой, будто о чем-то предупреждая. Это вселило в душу парня еще больше подозрений и опасений. Он, сделав глубокий вдох морозного воздуха, решительно направился внутрь, дабы поскорее покончить со всем этим.

Его встретил дворецкий среднего возраста с весьма меланхоличным видом. Он был крайне спокоен, и от этого казалось, что его фигура плавно плывет по коридорам, словно какое-то приведение. Мур связывал это с тем, что, наверное, будь он более нервного характера, то просто не смог бы служить в доме, где царила столь бурная жизнь, когда хозяйкой этого поместья была Алиса Максималь. Он, держа в руке подсвечник, томно рассказывал по пути о доме, о том, кто изображен на местных портретах, а также описывая во всех красках величие винного погреба, что принадлежит графу. Также он посчитал нужным поделиться с Муром, в каких именно местах откололась та или иная перила, или раскололась та или иная ваза, в результате ссоры его хозяина и его невесты. От этого утопающего и местами умирающего голоса у детектива начали слипаться глаза. Ему также казалось, что и сам дворецкий ведет свое повествование в полудреме.

Наконец, миновав лестницы, балконы и длинные коридоры, они подошли к одной из гостиной, в которой убивал время принц. Оттуда доносились звуки музыки, звонкий смех и от этого предстоящего веселья, детектив еще больше помрачнел.

– Наконец вы явились, господин Лисц! Я уже заждался вас! – воскликнул Май, прибывая в праздном настроении. Он развалился на одном из диванов, уплетая какие-то чудаковатые сладости. Одежды его были темно-синего цвета и отливали золотистым свечением на свету. На его голове красовалась серебристо-черная остроконечная корона с прозрачными кристаллами, которая некогда принадлежала Холодному принцу. Она была явно не по размеру новоиспеченному наследнику, но это его ничуть не смущало.

Камин горел ярым пламенем, музыканты не щадя инструментов, играли упиваясь мелодией. Вокруг кружились неизвестные Муру дамы и джентльмены, беспечно беседуя друг с другом. Некоторые играли за столом в карты, некоторые изображали подобие танца.

– Ваше величество, – настороженно произнес Мур, слегка кланяясь, – я приветствую вас. Вы желали видеть меня?

– Ах, господин Лисц! – засмеялся в свойственной ему манере, Май, – к чему такие речи? Вы же и так прекрасно знали, что я изволю вас видеть. Как продвигается ваше расследование?

В его глазах заблестели озорные огоньки, такие привычные для Мура, что он невольно вспомнил то время, когда еще не знал истинную личину паренька.

– Прекрасно, – холодно ответил он, – вы не представите меня своим гостям?

– Кому? – поначалу не понял Май, но затем, бросив взгляд на присутствующих, поспешно прошептал, будто сообщал некую сплетню, – да я понятия не имею, кто это такие.

– Отчего же вы тогда с ними проводите свое время? – вздернул бровями детектив, этим самым стараясь пристыдить своего собеседника.

– А где ведьма-воровка? – прищурился Май, потеряв всякий интерес к предыдущей теме разговора, – чего вы ее не взяли с собой?

– Вы приглашали лишь меня, ваше высочество, – пренебрежительным тоном бросил Мур. – И ее зовут Эрика, обращайтесь к ней, пожалуйста, вежливо.

– Небось, прячется от меня, – пожал плечами паренек, забавляясь, – я ведь теперь имею такую власть, что мне больше не нужно прибегать к хитростям.

– Теперь, ваше величество, вам придется хитрить еще изощреннее, чем прежде, – слегка ухмыльнулся Мур, – но Эрика не прячется от вас, я думаю это вы, прячетесь от нее.

– Что вы имеете в виду, детектив? – вмиг помрачнел Май, и глаза его сделались по истине угрожающими.

– Разве нет? – пожал плечами парень, наслаждаясь тем, что задел чувства собеседника. Он стал расхаживать перед Маем, нисколько не чувствуя себя скованным, – вы уже неделю как занимаете трон, так чего же мешает вам отдать приказ о казни столь ненавистной ведьмы? Думаю, вы мешкаете, ибо не привыкли марать свои ручки, предпочитая, чтобы другие сделали это за вас. Ваша игра вам ничего не принесла, ведь господин Джинкис закрыл это дело, а вы слишком трусливы для того, чтобы убить.

Лисц оперся руками об спинку дивана, который стоял напротив наследника, и поглядел на него в упор. Холодность и ненависть детектива отчего-то уязвляли чувства Мая, но он старательно пытался от них отмахнуться.

– Вы, скорее всего, даже не сказали Эрике, что я вызвал вас, – с обидой в голосе произнес паренек, – иначе, не явились бы сюда один.