Соня Грин - Город потерянных [litres самиздат]

Кир взял меня за руку и крепко ее сжал. Мы немного отдалились от Дэвида и пошли сзади, так, чтобы он не видел наши расклеившиеся физиономии.

– Как думаешь, она протянет до Каролины? – сквозь слезы спросила я очевидный вопрос.

Он пробурчал:

– Мы постараемся сделать все, чтобы так и было. Не слушай этого чудака. Мы справимся. Сонька справится.

Мы снова замолчали и уткнули свои взгляды вниз. Выжженная трава сменилась мелким гравием вперемешку с рыхлой землей, образуя вокруг нас мертвое поле с гейзерами. Последними было усыпано абсолютно все, и они бурлили и извергали теплый дым, как сотни адских котелков, дополняя и без того жаркое лето.

– Мы отошли на приличное расстояние от Слипстоуна. – Вдруг заговорил Дэвид. – За туман можно не бояться. Он ходит вокруг города, и далеко от него никогда не пасется, также, как и неупокоенные.

Тут меня как будто бы прожгло. Я уронила все сумки на землю, и подбегая к Дэвиду, сообщила:

– Кажется, я поняла, что хотела сказать Эмили!

– Она не могла зайти за пределы Слипстоуна! – закатил глаза парень. – Тебе всего лишь привиделось .

– Но если так и было? – Кир подобрал на себя вторую порцию моих вещей, и, ковыляя, поравнялся с нами одной линией.

– Я жил в этом городе восемь лет, как я могу ошибаться?

Кир и Дэвид устроили зрительную перепалку. Кир выхватил из рук парня Соньку, качаясь с девушкой и кучей вещей, как маятник на ветру. Дэвид усмехнулся:

– В таком случае, ты будешь не против, если я возьму часть твоих вещей?

Парень, все еще сетуя на Дэвида, передал ему все вещи, и мы распределили их поровну на двоих.

– В общем, – снова обратился он к нам. – Мы будем надеяться. Этот все, что мы сейчас можем сделать для Соньки.

Поле с гейзерами сменилось еще более некрасочным ландшафтом, вполне схожим с декорациями для фильма ужасов. В земле стали мелькать стекляшки и куски металла, что существенно затрудняло наше передвижение. Мы буквально прыгали от места к месту, пытаясь не всадить себе в ногу кусок стекла. После получаса такой нервотрепки инородные предметы в земле закончились, зато появилось кое-что поистине странное даже для Слипстоуна.

Кусок кирпича.

А это могло означать только одно – где-то здесь поблизости находилась какая-то постройка .

Мы бросились вперед, не разбирая дороги, по аккуратно выложенной тропинке из осколков красных пыльных кирпичей, и вскоре на горизонте показался небольшой домик. Мы остановились в растерянности. Дэвид двинулся первым, держа наготове острое мачете, мы потрусили следом.

Он аккуратно толкнул деревянную дверь, и пару соломинок с крыши осыпались ему в волосы. Мы затаили дыхание. Те десять секунд, которые Дэвид провел, всматриваясь в кромешную темноту, показались мне вечностью. Но наконец он открыл дверь шире, приглашая нас войти внутрь, и мы, как трусливые щенки с поджавшими хвостами, впорхнули в эту ветхую конструкцию и встали на дощетчатый пол.

Изнутри он тоже не отличался от окружающего его ландшафта: пару полок, какие-то баночки на них, кровать, стол. Кир сразу уложил Соньку на мягкую кровать и укрыл одеялом, присев рядом.

– Аза! – Дэвид махнул рукой, и я в мгновение ока оказалась рядом с ним. – Тут какая-то записка.

Он указал на смятый клочок бумаги, лежащий на дубовом столе. Я в нерешительности сгребла его к себе в руки, вглядываясь в криво нацарапанные буквы.

Этот почерк я узнала сразу.

Уна.

Молю тумана, чтобы вы были живы к этому моменту. Здесь есть продукты на первое время, лекарства, – в скобках были загадочные названия, которых я раньше не слышала – сакма, кедровая настойка, фуроцилл, – надеюсь, они вам помогут. Если вы утеряли карту, ее копия висит на стене за одеялом. Я нацарапала таких около дюжины. Не повторяйте моих ошибок.

Уна.

Мы с Дэвидом переглянулись, чувствуя, как наши сердца начинают неистово биться по направлению к одной из стен, завешанной толстым одеялом. Я ринулась к ней, спотыкаясь о собственные ноги, как неумелый ребенок, который только учится ходить. Кир, поняв, что что-то здесь не так, опередил меня и рывком сдернул одеяло.

На стене, под толстым слоем пыли, висел большой исписанный лист бумаги.

– О боги! – Кир закрыл руками рот. – Неужели это…

– ДА!!! – радостно выпалила я, срывая карту. – НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НЕТ ТЕБЕ НЕ КАЖЕТСЯ ДА Я НЕ ВЕРЮ КАРТА КАРТА КИР ДЭВИД КАРТА Я ЗНАЛА!!!

И хотя я прокричала все это на едином дыхании, парни, похоже, кое-как поняли меня и ударили друг друга кулаком в кулак в знак победы. Сонька заворочалась и что-то тихо простонала. Я вспомнила, что где-то здесь, по предписанию Уны, должна быть аптечка, и мы с Дэвидом, как ищейки, принялись выдвигать всевозможные ящички в поисках энного предмета.

Я обшарила уже две полки, как вдруг Дэвид, стоящий сзади и внимательно изучающий содержимое комода, отборно выругался, отдернув руку от ящика.

– Что случилось? – я пересекла разделяющее нас расстояние и заглянула внутрь.

Ох, лучше бы я этого не делала…

Там лежали странные предметы.

Законсервированные в нелепых позах в банках с каким-то раствором, с торчащими из неподвижного тельца трубками, выходящими из крышки. Выглядели они так, словно их несколько раз переехал грузовик, и потом сердобольная душа, нашедшая их ошметки, все-таки сжалилась, и собрала их по частям в одно целое.

И тут я догадалась.

Это были чьи-то зародыши.

И, похоже, они совсем не принадлежали человеческим зародышам, потому что у некоторых их них росло по четыре-пять рук, а у одного, самого крупного и еле помещающегося в тесной банке, из живота выходила обезображенная, словно в агонии, морда.

– За все свои восемь лет я встречаю такое впервые, – Дэвид захлопнул комод, часто дыша. – О господи. Все-таки у Уны Гаррисон была своя темная сторона.

Мне захотелось убежать от этих обезображенных телец куда подальше, но я переборола свой страх и снова приоткрыла ящичек.

– Возможно, они были нужны ей для того, чтобы готовить какие-нибудь снадобья. – Выдохнула я. К горлу подступил ком. – Но откуда она их брала?

Мой мозг отчетливо вырисовал картину того, как милая с виду стюардесса держит в одной из рук ножик и, режа им свою беременную добычу, изымает из ее живота полуживой плод…

Я захлопнула комод снова. Попыталась унять бешено бьющееся сердце. Легкие, которые почему-то решили, что воздуха в этой комнатушке стало резко недостаточно, потребовали новую порцию кислорода.

– И что мы будем делать?

Дэвид почесал затылок:

– Не трогать. Достаточно с меня этих ужасов.

Как можно было верить этой Уне, если буквально несколько минут назад она продемонстрировала весь свой характер в виде бальзамированных зародышей в банках, словно это было каким-то гербарием. Конечно, гербарием – только не из веточек и трав, а из самой настоящей обезображенной плоти. Столько времени ее писаки вели нас, а теперь…