Евгений Гиренок - Метанойя [litres самиздат]

Дверь подъезда была закрыта на кодовый замок, но меня это абсолютно не смутило– внимательно оглядев косяк, я без труда обнаружил нацарапанную карандашом кем-то забывчивым искомую комбинацию цифр и быстро нажал кнопки. Громкий щелчок открывшегося замка одобрил мою сообразительность, и я вошел в подъезд.

Поднявшись на второй этаж, я в недоумении остановился– вместо обитой дешевым дерматином двери на меня насмешливо поглядывала стальная красавица с итальянскими замками. Конечно, в тот раз, когда я был здесь, у меня отсутствовала возможность разглядеть все досконально, но уж такую внушительную дверь я бы запомнил. К тому же и стоит она целую кучу денег, неподъемную для скромной медсестры. Но уж поскольку я решил ничему не удивляться, то и надо было стараться все принять так, как есть.

Этажом выше щелкнул замок, и звонкий детский голос крикнул кому-то.

– Мамочка, я пошла. Закрой за мной!

Тут же по лестнице даже не съехала, а скатилась девочка лет девяти-десяти в ярко-желтой куртке с красивым школьным рюкзачком за плечами. На меня она не обратила никакого внимания, просто пронеслась мимо, а еще через секунду внизу хлопнула дверь подъезда.

Я тщетно попытался ухватить какой-то обрывок мысли, потом махнул рукой и решительно надавил кнопку звонка. Мелодия битловской «Yesterday», прозвучавшая за дверью, оказалась столь неожиданной для меня, что я невольно рассмеялся. С каждой минутой становилось все интереснее, как будто я смотрел захватывающий фильм.

В квартире послышалось какое-то движение, и внезапно чудо-дверь распахнула. Я увидел Элю и потерялся. Она была восхитительно хороша– в розовой шелковой маечке и таких же шортиках, с живописно взлохмаченными волосами и мило заспанным личиком– сто процентов, она только что вылезла из постели.

И все-таки это была не та Эля, а просто красивая, даже очень красивая девушка, но чужая. Она не вызвала у меня никаких особенных эмоций, кроме удивления и обострившегося интереса к ситуации. Правда, я совершенно не представлял, что мне ей сказать, но это и не требовалось.

При виде меня ее серые глаза широко распахнулись, и, как мне показалось, она даже немного испугалась. Во всяком случае, она тут же затараторила, умудрившись засыпать меня самыми разнообразными вопросами.

– Ой, Джем, дорогой, что ты здесь делаешь? Да еще в такую рань? Что-то случилось? Ты ведь сказал, что уезжаешь в Питер, неужели ты так быстро вернулся? У тебя все в порядке? Почему-то ты выглядишь бледным, ты заболел?

Мне пришлось предупредительно выставить руку, чтобы хоть как-то прервать этот поток слов. По инерции она все-таки еще переспросила:

– Значит, ты не в Питере?

Я важно кивнул головой.

– Нет, я не в Питере, я здесь. Мне нужно поговорить с тобой. Могу я войти?

Она даже вздрогнула и опять затараторила:

– Ой, Джем, только не сейчас! Я уже должна уходить, мне звонили со студии, меня ждут. У меня совсем нет времени сейчас. Давай в обед встретимся в «Петровском», там безо всякой спешки поговорим обо всем.

Я резонно возразил.

– Но ведь ты все равно неодета. Пока будешь собираться, мы успеем поговорить. К тому же я сам спешу и не буду тебя задерживать. Наоборот, потом могу и отвезти тебя– я на машине.

Из глубины квартиры послышался мужской голос, мгновенно объяснив всю несвоевременность моего прихода.

– Эля, дорогая, ты скоро? Кто там пришел? Это не меня спрашивают?

Я широко улыбнулся:

– Накладочка вышла?

Она затравленно посмотрела на меня.

– Джем, я все объясню…

Я продолжал улыбаться:

– Прямо здесь? Или мы все-таки пройдем в квартиру?

Она заколебалась. По большому счету, меня забавляла эта ситуация, тем более что можно было воспользоваться Элиной растерянностью и попытаться выудить какую-то информацию. Мне было крайне любопытно узнать, кем я являюсь в ее глазах, за кого она меня принимает и насколько это отличается от моего восприятия себя.

– Джем, а может все-таки отложим разговор?

– Эля, поверь, сейчас мне не до выяснения отношений. Мне действительно надо поговорить с тобой. Успокойся, я буквально на несколько минут. И потом, чего ты так дергаешься, ты ведь мне не жена.

Она хмуро кивнула, а у меня хоть от сердца отлегло– хорошо, что она действительно мне не жена. Эля пошире распахнула дверь.

– Входи. Можешь не разуваться. Только давай на кухне поговорим, хорошо? Проходи туда. Я сейчас оденусь.

Квартирка у нее была просто отличная, хотя на мой взгляд– несколько кукольная. Ну, может, не то чтобы кукольная, а чересчур уж рекламная. И излишне слащавая. А так– Европа. Маленькая белая кухня не шла ни в какое сравнение с тем, что было у той Эли. Было ли? Или это был сон? Ладно, во всяком случае, меня здесь знают, значит, со временем все выяснится.

Я осторожно присел на краешек кремового кожаного углового диванчика и внимательно огляделся. Не знаю, сколько зарабатывает фотомодель, но если Эля на свои деньги покупала этот итальянский гарнитур, гармонично вписавшийся в сравнительно небольшое пространство, то ей нечего беспокоится о своем будущем, во всяком случае в материальном плане. На круглом столике в живописном беспорядке красовались остатки шикарного ужина с дорогим шампанским. В глаза бросилась этикетка на бутылке– такое вино в городе есть только в одном магазинчике с сумасшедшими ценами. Нормально люди отдыхают, как в лучших домах,– мне, наверное, просто не дано познать этот кайф.

Особо не церемонясь, я выбрал из плетеной корзины с фруктами красное яблоко и начал есть. Тем временем у Эли, похоже, состоялся не очень приятный разговор со своим гостем. Слов я не слышал, но интонации мне показались не очень-то нежными. Хотя, возможно, я и ошибался, тем более что специально не старался прислушиваться.

Наконец Эля вернулась, одетая в японский шелковый халат и держа длинную коричневую сигарету в тонких пальцах. Нервно делая глубокие затяжки, она деловито щелкнула кнопкой кофеварки и сухо спросила:

– Кофе будешь?

Я помотал головой:

– Спасибо, я предпочитаю яблоки.

Она села за стол напротив меня, но пока не могла набраться сил посмотреть мне в глаза. Потом виновато произнесла.

– Джем, правда, я не думала, что так получится… Прости меня, если можешь. Просто от этого человека действительно зависит выгодный контракт. Наверное, это все неправильно… Но ты не знаешь… Ты, наверное, считаешь меня шлюхой?

Внутри я вообще валялся от смеха– больше всего я терпеть не могу мелодрамы, а теперь оказался в роли действующего лица. Как назло, мне никак не удавалось проникнуться подходящим настроением, и даже на память не приходили подобные сцены из фильмов. Пришлось импровизировать, хотя я и сам чувствовал, что фальшивлю: по-моему, печаль в моем голосе была чрезмерна, эта кукла в любом случае вряд ли заслуживала столь сильных чувств, даже если между нами что-то и было.