Татьяна Филатова - Пансион благородных девиц [litres самиздат]

– Чего это она? – спросил Генри у Оливии, когда они уже ступали на платформу.

– Здесь практически никто никогда не сходит, – пояснила девушка, – вот она и удивляется.

На станции было пусто. «Ну кто-то же должен смотреть за ней? – подумал Генри. – Не может быть, что здесь совсем ни души». Сама станция представляла из себя небольшое одноэтажное сооружение, которое, по всей видимости, уже несколько лет было заброшено людьми. Вокруг произрастал многовековой зеленый лес, покушающийся на то, чтобы поглотить и этот небольшой участок земли. Призраки прошлого, такие, как порванные старые газеты и картонные стаканчики из-под давно выпитого кофе, говорили о том, что это место не всегда было безлюдным. Железнодорожные пути, судя по всему, все же содержались в порядке, однако людей нигде не было.

– Ты говорила, что здесь неподалеку есть городок, – сказал Генри Оливии, когда они вышли на развилку дороги.

– Да, – ответила она, – он направо, а нам – налево.

Девушка указала на подъезжающий к ним Мерседес серебристого цвета. Блики солнца отражались от наполированного кузова машины и от стекол, гравий шуршал под медленно едущими колесами. Выглядела машина очень ухоженной, можно даже было сказать – совсем новой.

– Она на ней дальше этого городка не ездит, – словно прочитав мысли Генри, сказала Оливия.

Скрипнул тормоз. Генри услышал, как заглох едва шумевший двигатель, машина была поставлена на ручной тормоз. Открылась водительская дверь.

Из салона показалась нога в черной остроносой туфле на высоком каблуке, затем вторая. Стройная женщина была в элегантном, облегающем сером платье-карандаше в тон цвету машины, из которой она вышла. На голове блондинистые волосы были собраны в высокую прическу. Женщина сняла солнцезащитные очки и мило улыбнулась Генри и Оливии.

– Оливия! – радостно сказала она, протянув к ней руки.

– Кларисса! – с такими же эмоциями ответила девушка и пошла навстречу своей родственнице.

– Оливия была права, – пробормотал себе под нос Генри, – эту даму бабушкой назвать уж точно нельзя.

Про себя он отметил, что Кларисса выглядит не старше лет пятидесяти, хотя он был уверен, что, скорее всего, она должна быть намного старше.

– А это, как я понимаю, Генри…

Она подошла к парню. Тот протянул руку, но Кларисса обняла его, вынудив обнять себя в ответ.

«Приятные духи», – отметил Генри.

– Рада знакомству, – улыбнулась женщина, все же после объятий пожав парню руку.

– Взаимно… Кларисса, – улыбнулся Генри.

– Ну, что мы стоим? – воскликнула она. – Садитесь в машину, поедем домой! Дорогая, ты же рассказала ему о нашем имении?

– Имении? – переспросил Генри. – Я думал, мы едем в дом в чаще леса…

– О, милый мой, – улыбнулась Кларисса, открывая багажник, чтобы Генри сложил туда багаж, – это не просто дом. Раньше наша семья владела всеми здешними землями. Титул до нас не дошел, земельное богатство тоже не сохранилось в полном объеме, но имение наше мне сохранить удалось… Немалыми усилиями. Ох, а что это? – она заметила горшок с цветком, который все это время стоял на земле за чемоданом. – Черная такка?

– Да, тетя, это она, – довольно улыбнулась Оливия, – я знала, что тебе понравится. Цветок теперь твой.

– Спасибо, – Кларисса поцеловала девушку в щеку. – Придержи пока у себя. Боюсь, я не смогу вести машину, если буду держать эту красоту в руках. Прекрасное творенье…

Машина тронулась. Генри сидел на заднем сиденье, что его немного задело: Оливия села рядом с тетей, а не с ним. Ему вспомнились слова Итана, когда тот называл его подкаблучником, затем он подумал, что Оливия соскучилась по тете и, конечно же, хочет побыть с ней рядом. Глупо ревновать свою девушку к ее двоюродной бабушке.

Кларисса ехала медленно, дорога не позволяла развить высокую скорость: гравий сменился на грунтовую дорогу, по которой, видимо, машины проезжали крайне редко.

– Хорошо выглядишь, – с искренней улыбкой сказала Клариссе Оливия.

– Благодарю, дорогая. Но куда уж мне до тебя… О, молодость! Годы идут, я увядаю, и это вполне естественно. Так что, рядом с тобой, Оливия, я все же не выгляжу так молодо. Твой цветок… Он так прекрасен. Кто-то считает его мрачным, но это – истинная красота. Свежая, живая…Такая же, как ты, – Кларисса улыбнулась. – Боюсь, мы утомили Генри своей болтовней, – она взглянула в зеркало заднего вида, и их с Генри взгляды пересеклись.

Еще перед тем, как сесть в машину, Генри профессиональным взглядом художника-портретиста отметил, что лицо Клариссы не подвергалось руке пластического хирурга, и сейчас он вновь убедился в этом, глядя на него в зеркало. «Если Оливия будет выглядеть в такие годы так же хорошо, я буду очень рад», – подумал он.

Деревья, между листвы которых пробивались редкие лучи солнца, не спеша мелькали за окном серебристого Мерседеса. Много поворотов, однообразные зеленые кусты, полное отсутствие каких-либо дорожных знаков.

– Не думай, мы не заблудились, – сказала Кларисса, заметив, что Генри начинает нервничать, – однако здесь дорогу сможет найти только местный.

– Мы почти на месте, – мило улыбнулась ему Оливия.

Действительно, не прошло и трех минут, как в конце дороги Генри увидел высокие кованные ворота.

– Дорогая, откроешь? – спросила Кларисса.

– Конечно, – улыбнулась Оливия, – просто цепь?

– Как и всегда.

Кларисса остановила машину, чтобы Оливия вышла. Девушка поставила горшок с цветком внизу у сиденья, вышла из авто и подошла к воротам, размотала цепь, которая без замка сдерживала ворота, поочередно открыла каждую половину и подождала, пока машина проедет, чтобы закрыть их.

– Вы не боитесь? Не вешаете замок? – удивился Генри.

– В такую непроглядную глушь забредет либо заблудившийся турист, либо глупый вор, – сказала Кларисса, въезжая во двор. – Первого мы обязаны впустить, накормить и обогреть, а второму сможем дать отпор.

– «Мы»? – спросил парень.

– Я имею ввиду себя и горничную, Викторию, – ответила женщина.

– Оливия говорила, что женщина из городка, что неподалеку, приходит к вам пару раз в неделю.

– После того, как муж Виктории умер, она живет у меня. Ей нет нужды уходить. Вот мы и на месте! Добро пожаловать в имение Дунканов!

Генри вышел из машины. Кларисса открыла багажник, он закинул на плечо сумку, поставил чемодан на колеса и стал медленно двигаться к дому, изумленно осматриваясь вокруг. Оливия шла за его спиной, радостно оборачиваясь вокруг и улыбаясь.

– Я дома! – она бросилась на шею Генри и поцеловала его. Он не был против. Затем она продолжила кружится по двору, а Генри с восторгом и удивлением рассматривал дом и огромный двор перед ним.

От кованных ворот до порога дома было немалое расстояние, в котором расположился даже небольшой искусственный прудик в каменном бассейне. Украшали его фигуры представителей подводного мира, которым, по беглой оценки Генри, было несколько сотен лет. Двор был ухоженным, чистым. Ровный газон и аккуратные цветочные клумбы говорили о любви к цветам человека, который ухаживал за ними.