Ирина Андрианова-Голицына - Потерянные ключи [litres самиздат]

Выйдя во двор, я сразу направилась в сторону улицы Седова, а далее, перейдя ее, углубилась во дворы так называемых «немецких коттеджей» – двухэтажных домиков в сталинском стиле, построенных после войны пленными немцами. Половина из них уже была расселена и ждала инвестора, который придет и превратит их в мини-гостиницу, офис, а то и чей-нибудь особнячок (если владельцам особняков понравится жить в таком районе, что маловероятно). Расселенные дома зияли пустыми окнами, откуда виднелось фантастическое количество хлама: явно, при жильцах там столько не было. Видимо, их превратили в помойки обитатели соседних, нерасселенных домов. Какую-то часть скарба, особенно пригодную для лежания и утепления, принесли бомжи. На такой-то укромный уголок я и надеялась. Ведь совсем необязательно, чтобы каждую ночь в каждом расселенном доме ночевали бродячие жильцы. Вдруг мне повезет и именно в мое убежище сегодня никто не придет? Мне ведь нужно только переждать ночь. Я гордилась тем, что не имею к опустившимся бродягам никакого отношения: я не бомж, я лишь временно, на несколько часов, пересекусь с их грустной дорогой. У меня есть Дом. Да, теплый гостеприимный дом! И он подождет меня до утра, а утром накормит и вымоет (пожалуй, уже пора, а особенно это будет актуально после сегодняшней ночевки). Мы с ним должны обхитрить его хозяев (кем бы они не были, и что бы они не думали и не знали про меня), чтобы они ничего не заметили, а утром спокойно ушли бы на работу (если они придут ночевать). И тогда Дом снова примет меня, свою подругу, которую – я в этом уверена! – он любит больше, чем официальных владельцев.

Разрушенный дом, в который я забралась, был завален рухлядью настолько, что передвигаться внутри было затруднительно: во всяком случае, нужно было очень серьезно следить за каждым шагом, чтобы не проколоть себе ногу какой-нибудь острой дрянью. Я почувствовала себя маленькой мусоринкой в огромном помойном контейнере. Увы, все, что было мягким и горизонтальным и могло по этой причине послужить лежанкой, оказалось сырым и осклизлым. И, конечно, холодным. Будь я такая же усталая, как вчера вечером, я бы, наверное, не обратила на это внимания. Но сегодня, благодаря моей милой Квартире, я была сыта, бодра и еще наполнена ее теплом. Я решила снова побродить, а потом, вдоволь устав и замерзнув, вернуться сюда.

Я снова пошла на набережную, а по ней, как и в прошлый раз, двинулась на север. Но настроение было совсем иным: путь освещала уверенность в завтрашнем дне. Квартира, спасибо тебе, что ты есть! Я шла вдоль Невы, мимо отдыхающих с пивом и шашлыками, установивших свои мангалы в маленьких сквериках посреди куч мусора. Попыталась было еще раз поразмыслить о тайне взлома моего аккаунта, но быстро выбилась из сил. И решила подумать о другом. Например, я подумала, что немного завидую этим подвыпившим особям шашлычников: пусть они отвратительны и заполняют мусором все пространство вокруг себя, у каждой из них есть другая особь, с которой налажена постоянная эмоциональная связь. Связь эта проявляется по-разному: они могут заниматься любовью, могут обкладывать друг друга матом, могут вместе жарить шашлыки и есть их, могут кидаться друг в друга пивными бутылками. Но все равно эта связь есть, и каждый из них знает, что он не один сегодня и не один пребудет завтра. И этой дает какой-никакой смысл жизни. Вот бы мне превратиться в одну из этих шашлычниц! Вот прямо сейчас. Да вот хоть в эту, с длинными крашеными волосами, низким хриплым баритоном и футболкой, обтягивающей жирные складки на боках. Наверное, стань я ею вдруг, я бы больше не оставляла мусор после себя и даже попыталась бы сагитировать на это своих собутыльников. Но как-нибудь мягко, чтоб они не заметили подмены. Сигареты и спиртное я физиологически не переношу, так что от них бы мне тоже пришлось незаметно отказаться… впрочем, если бы я стала другой особью, то это бы означало, что я получила бы чужое тело, которое вполне все это выносит… Ладно, решим по ходу дела. Главное – это то, что вот этот тощий краснорожий тип, сидящий напротив нее, знал бы, что я, то есть она, являюсь его женщиной. И эти четверо рядом с ними, в свою очередь, знали бы, что я – его женщина, а также – их приятельница. И этих связей было бы достаточно, чтобы не бояться за потерю своего места в мироздании. Вздумай я потеряться – меня сразу найдут. И вернут на мое место с пивом и шашлыками.

Я гуляла до темноты. Попыталась было вернуться в облюбованный помоечный дом, но еще на подступах к нему поняла, что не решусь забраться внутрь – такой ужасной холодной тьмой веяло из пустых окон. Тогда мне в голову пришла еще одна мысль. А что, если подождать под окнами Квартиры в надежде, что хозяева так и не придут? У меня ведь не зря было подозрение, что вчера их там не было. А что, если они по какой-то причине решили уехать? А я, вместо того, чтобы спокойно залезть сначала под горячий душ, а потом – под теплое одеяло, неприкаянно брожу в холодной ночи.

Эта мысль меня обрадовала. Я даже решила вообразить, что это моя подружка-Квартира телепартировала мне идею, как бы поскорее попасть под ее кров. Впрочем, не стоит слишком предаваться фантазиям, строго сказала себе я: осторожность сейчас ой как нужна! Но мне уже стало хорошо, и совсем не получалось вызвать в себе тревожное обострение внимания, которое сопровождало мои предыдущие «визиты». Чувство (пусть ложное, пусть выдуманное), что я больше не одна, что у меня на свете есть нечто (некто?), кто меня ждет, что у меня наконец-то появилось то самое законное место в пространстве – оно согревало и расслабляло, мешая толком бояться. Еще не дойдя до подъезда, я поняла, что окна темные. Было, наверное, около полуночи. Вряд ли хозяева легли спать так рано. Хотя все предположения об их режиме пока не проверены. Я вновь отправилась бродить, но теперь уже в радиусе не больше двухсот метров от подъезда. Время от времени я рисковала вновь приблизиться к окнам – и вновь обнаруживала их темными и молчащими. Наконец, минут через сорок я решительно направилась к дверям. Сначала, как обычно, проверочный звонок. Гудки, еще гудки. Тишина. Уже почти без дрожи в руке я приложила таблетку к кружочку. Было полпервого ночи или даже больше – лестница, к счастью, была пуста. Я взлетела наверх, почти мгновенно повернула верхний ключ, ткнула ригель и юркнула внутрь. Прислушалась. Отсчитала секунды. Снова тишина! Их нет. Придут? Все может быть. Но я больше не хочу бояться. Я не буду бояться! Если они придут, я скажу, что нашла ключ, что очень хотела спать и еще что иногда заходила к ним отогреться, съела кое-что испорченное из холодильника…. Если придет жена, можно даже соврать, что ключ мне дал Николай, ее муж, что он мне сказал, что живет один и даже звал за себя замуж…. Странно, что эта мысль не пришла мне раньше. Выходит, я еще недостаточно подлая? Думаю, что, возмущенная ревностью, жена вряд ли станет критически осмысливать мои слова и предпочтет, чтобы я поскорее ушла.