Ирина Андрианова-Голицына - Потерянные ключи [litres самиздат]

Успокоив себя таким образом, я осторожно заперла дверь. Зажигать ли свет? Сначала я подумала, что не стоит. А потом подумала – ну и что с того, если хозяева с улицы увидят, что в квартире кто-то есть? Если им суждено сегодня явиться, меня в любом случае обнаружат. Правда, заметив свет в окнах, они могут принять решение сначала вызвать полицию. С другой стороны, не все ли мне равно, кто меня обнаружит – просто хозяева или хозяева с полицией? И потом, все эти опасения имеют смысл лишь в том случае, если Николай не заинтересован в моем присутствии. А вдруг он как раз заинтересован, судя по моим недавним выводам? Мне очень хотелось спать – несмотря на славный дневной сон сегодня – и я решила, что устала перебирать в уме бесконечные варианты и имею право отдохнуть. Я поискала рукой выключатель и зажгла свет. В прихожей ничего не изменилось. Я заглянула в кухню – и там было все по-прежнему. На всякий случай посмотрела во всех комнатах – они были пусты. Тогда я зашла в ванную и повернула краны умывальника. Некоторое время постояла, с наслаждением грея руки в теплой, почти горячей воде. Я уже хотела было залезть под душ, но подумала и сперва пошла в спальню. Там тоже ничего не изменилось: двуспальная кровать, комодик, тумбочка и большой шкаф-купе. Больше ничего не помещалось, для прохода между кроватью и стеной оставалась узкая полоска пола.

Уж если я решила, что мне все равно, то … и с этой мыслью я открыла шкаф. Платья, брюки, джинсы, пальто – меня сейчас интересовало не это. Я выдвинула верхний ящик комода. Колготки в упаковках и без, носки. Я взяла пару красных, засунутых один в другой. Следующий ящик – лифчики. Вот уж эту деталь туалета я никогда не использовала, полагая, что у меня нет того, что нужно туда класть. Носить же лифчик как символ груди в частности и женственности вообще, расплачиваясь за это чувством сдавленности ребер, мне казалось глупостью. Но хозяйке этих симпатичных (не скрою) атласно-кружевных изделий, по-видимому, казалось иначе. Размер груди у нее явно был не больше моего, но к лифчикам она относилась с уважением. Ящик ниже – трусы. Отлично, вот что я искала! Я выбрала самые старые и застиранные, чтобы причинить владелице наименьший ущерб. Еще ниже хранились трикотажные бриджи и футболки. Право, стоит ли винить представительниц миддл-класса за их избыточное потребление, если иногда можно вот так, в случае крайней необходимости, приобщиться к чему-нибудь из их коллекций! (Надо же – я весело шучу про себя, подумала я. Давно ли со мной такое было? Давно!) Не помню, чтобы у меня когда-либо было больше вещей, чем того требовала базовая задача прикрытия наготы и защиты от холода, а уж хранить в ящике десять единиц футболок и пять – бриджей мне и вовсе показались бы нелепым излишеством, но сейчас оно было весьма кстати… Я почти смеялась. Мне хотелось бежать в ванную вприпрыжку, и я бы сделала это, если бы не вспомнила о минимальной осторожности. По пути я заметила в прихожей, рядом с уличной обувью, мягкие женские тапочки, и всунула в них ноги.

Стерильная белизна ванной была восхитительна, струи горячей воды, омывающие тело, были божественны. Из лежащего в никелированной подставочке гламурного прозрачно-зеленого мыла получилась чудесная пена, и горячая вода вместе с ней смыла в сливное отверстие всю мою многодневную грязь. Я отметила про себя, что сопричащаюсь респектабельной жизни здешних хозяев. Можно даже представить себе, что я одна из них. Во всяком случае, предметам – мылу, воде, мочалке, чистому пушистому полотенцу – похоже, все равно, кого обслуживать – их или меня. Возможно, за мной они ухаживают даже с большим чувством. Хозяева привыкли и не замечают их преданной службы, я же с благодарностью принимаю каждое мгновение, каждое прикосновение!

Я вытерлась, стоя на мягком коврике. Снова сунула ноги в тапочки. Одеть висящий в ванной белоснежный халатик – такой же стерильный, как полотенце – я все же сочла непозволительной наглостью. А я кто угодно, но не наглец. К тому же, это будет избыточно – я представить не могу себя в халатике. Я и так упивалась ощущением своей теплой чистоты. Нет, я возьму только то, что мне действительно очень нужно, решила я. Например, мне нужно почистить зубы – я вспомнила, что не делала этого ни разу с последнего вечера в общежитии. То есть, уже три дня. И так как мне это было очень нужно, я почти без зазрения совести выбрала себе одну из двух щеток (они не различались «гендерными» цветами, как, например, красная и синяя, а обе были бело-серыми), выдавила терпкой мятной пасты и получила еще пару минут наслаждения. По привычке прибрав все следы своего посещения (хотя сейчас в этом смысла не было, ведь в ближайшее время я не собиралась уходить), я направилась в гостиную, намереваясь улечься на моем обыкновенном диванчике. И тут остановилась – а собственно, почему бы и нет? – и повернула в спальню. Я ведь сегодня стерильная – значит, постели не запачкаю. Тем более, диванчик наверняка не предназначен для сна. Значит, своим телом я его изнашиваю, тогда как кровати, на которой и так постоянно спят, все равно! Хотя на самом деле, конечно, мне просто очень хотелось полежать в этой королевской кровати. Я отдавала себе отчет, что сильно преувеличиваю роскошь обстановки, которая меня гостеприимно принимала, но поверь – для меня в тот момент она действительно была роскошной и ничего лучше я даже помыслить не могла. Я откинула покрывало – как и предполагалось, под ним было свежее белье какой-то модной расцветки. Право, я словно бы оказалась внутри глянцевого каталога дорогого интерьерного барахла, только с включением дополнительных тактильных и обонятельных ощущений. Хорошо ли жить внутри каталога? О, бесподобно! Уютно и безопасно. В этот момент я мечтала, чтобы за моей спиной захлопнулась какая-нибудь пространственно-временная ловушка и я осталась бы здесь навсегда, в бесконечно длящейся ночи, внутри фотографии спальни из интерьерного каталога, куда никогда не придут хозяева.

Завернувшись в одеяло из какого-то супертехнологичного псевдопуха, который обволакивал тело, подобно теплому молоку, я подумала, что из приличия следует хоть немножко потревожиться. Я честно напряглась, пытаясь представить все ужасы моего положения – и через несколько секунд уснула.

То ли чудо-заменитель пуха обладал снотворным эффектом, то ли это гостеприимная Квартира сама решила, что мне нужен долгий отдых от тревог – но я проснулась часов в 10, на два часа позже, чем поднимала меня всегдашняя привычка отправляться на пробежку. Открыв глаза в заполненной солнечными пятнами комнате, я в первый момент не поняла, где нахожусь, но от этого ничуть не испугалась. Мне было легко на душе, как будто бы я наконец нашла то самое, искомое место в пространстве. А в следующий миг я все вспомнила и убедилась, что была права – я действительно там, где мне хорошо. Я стала томно выбираться из постели, невольно стилизуя героинь простеньких голливудских фильмов. Только они при этом щеголяют новеньким с иголочки кружевным бельем, ничуть не измятым со сна, и столь же безупречным макияжем, тоже почему-то не испорченным прошедшей ночью. Видимо, мне хотелось продлить ощущение нереальности происходящего – вчера был интерьерный каталог, а сегодня будет фильм. Жизнеутверждающая мелодрама. Правда, спала я не в кружевах, а в самых простых трусах, бриджах и футболке, добытых из комода. Что ж, пусть моя героиня будет спортивной красавицей, собирающейся на пробежку – такие сейчас в моде больше, чем женщины-вамп. Все бы хорошо, но проходя мимо комода, я краем глаза заметила лежащую поверх стопки каких-то журналов бумажку – листик из блокнота, исписанный от руки. Рука сама протянулась к листку, глаза прочли – и я застыла на месте.