Антон Карелин - Одиссей Фокс

— Вот и отгадка, — кивнул Одиссей. Картина в его голове внезапно оформилась целиком, во всех трагических деталях, и ожила. Роман и Юля в центре картины смотрели на него пронзительно и печально, держась за руки, а Корона Романовых висела над ними, благословляя их брак.

— Это уже слишком, — ледяным тоном отрезала давно молчавшая зая. — Хватит ворошить далёкое прошлое. Укажите на убийцу нашей Юли!

— И нашего Романа, — рыкнул медведь.

Фокс опустил взгляд и пару секунд старался дышать размеренно и держать себя в руках.

— Уже скоро, — ответил он наконец. — Убийца умён и хорошо всё продумал. Но его план не удался.

— Не удался? — поразилась Романова. — Дети мертвы!

— Умереть должен был только один из них.

— Кто именно?

— Не важно.

— Как это можно быть не важно?! — возмутилась Шувалова, и гул остальных голосов подкрепил её законное удивление и недовольство. — Коль убить хотели Рому, так ясен пень, виноваты Прозаевы. А ежели на смерть вели Юляшу, то злодеи Поэтичи!

— Убийце было всё равно, кто из влюблённых выживет, — с нажимом, равным их недовольству, повторил Фокс, подавшись вперёд так, что ближайшие князья против воли отшатнулись, не успев подумать, отчего. — Кто бы не выжил, витальное единство сделало своё дело.

— Единство, что это за феномен? — спросила Ломоносова. Она уже явно получила ответ на этот вопрос у своего ИИ, но всё же задала его, чтобы узнали другие.

Фокс кивнул умной женщине и ответил для всех остальных:

— Витальное единство зародилось на Диарре, планете, где благодаря активному молекулярному обмену борьба за выживание и эволюция идут сумасшедшими темпами, как в бурлящем котле. Существа Диарры не касаются друг друга, и размножение, общение, даже бои происходят бесконтактно, разными способами. Существа с Диарры прикасаются друг к другу только с одной целью: убить. Каждое прикосновение смертельно, оно запускает процесс молекулярного обмена, который формирует витальное единство. Два разных организма становятся единым живым существом. Дыхательные и прочие функции обоих тел становятся полностью синхронны, и каждое из них начинает борьбу за выживание с другим. Чьё биение сердца, чей ток крови, чьи реакции разума и чьи сокращения мышц окажутся сильнее, смогут преобладать? Это быстрая, но изнуряющая, страшная битва во всем фронтам, и в результате этой битвы одно существо побеждает и забирает генетический материал другого, а жизнедеятельность второго существа останавливается и прекращается. Таким жестким и филигранным способом на Диарре идёт борьба за выживание.

— Жестокая планета, — покачал головой Невский. — Зверские существа.

— Не более жестокая, чем Русь, и не более зверские, чем люди, — ответил Одиссей.

Князья стерпели и это оскорбление, но детектив не сомневался: когда он выполнит свою функцию, даст им ответы, они перестанут с ним церемониться, и наглый слуга получит по заслугам.

— Уже рисуй свою картину! Кто убийца? — нетерпеливо потребовал Рюрик.

— Госпожа Романова.

Все застыли.

— Что это значит?! — взорвалась светлейшая, которая всё это время смиренно ждала ответа, хотела услышать имя убийцы любимых ей детей и страшно отомстить ему — а вместо этого получила удар под дых.

Фокс в упор посмотрел на женщину, способную видеть его насквозь и читать микро-мимику на его лице. И едва заметно, микроскопически подмигнул.

— Вас не устраивала роль царицы без царства, вы хотели свою маленькую звёздную империю, — развёл руками Одиссей, словно обрисовывая границы этой величественной сверх-новой Руси. — Но ваша корона, ваша по праву рождения, не давалась вам в руки. Ваша гордость не позволила с этим смириться. Вы проследили родовые линии назад, к их истокам, и поняли, что необходимый генетический материал присутствует в ваших собратьях, потомках последнего императора — Прозаевых и Поэтичах. Вы задумали изощрённый план: взять двух наследников, помочь им влюбиться и сбежать, сыграть быструю свадьбу. Чтобы их семейные поля объединились в одно, и юноша с девушкой из враждебных родов смогли впервые коснуться друг друга. Как доверенный друг дружественного обоим рода, вы контактировали с юными князьями по-отдельности и внедрили им на кожу клетки, закодированные на спонтанный молекулярный обмен. Попав на кожу, они изменили всё тело. Вы знали, что когда Рома и Юля коснутся друг друга, инстинкты заставят их сражаться за выживание, и выживет один из них… Вам было совершенно не важно, кто. Выживший не будет знать, что случилось, а станет ходячим ключом к короне. Вы возьмёте его генетический материал, добавите к своему, вернёте былое величие Романовых — и сможете наконец-то заполучить своё сокровище, свою корону. Никто не ожидает этого, ведь корона уже несколько поколений неприкосновенна. Вам будет легко забрать её и сбежать. Это был дьявольский и эффективный план, но вы просчитались в одном: дети по-настоящему полюбили друг друга. Настолько, что их любовь оказалась сильнее инстинкта, они не смогли выбрать, кому из двоих жить, а кому умереть — и умерли оба. Ни один из организмов не получил генетический материал другого, витальное единство не привело к образованию ключа. Рома с Юлей погибли просто так.

В янтарной комнате воцарилась напряжённая, взрывоопасная тишина.

Женщина-ангел замерла на грани убийства и смирения. Одна её рука сжалась, чтобы вырвать сердце низкорожденного подлеца, который обвинил её в смертельном грехе. Вторая рука держала первую. Она смотрела на Одиссея и тяжело дышала, решая, как поступить. Однажды она уже не послушала этого человека, не поверила ему, когда могла послушать и спасти детей, которых любила всем сердцем. Романова не хотела совершать смертельную ошибку во второй раз.

— Я признаю, — мёртвым голосом сказала она, и по комнате пронеслось общее «Ах». — Я признаю, что сделала всё это.

Она сложила чёрные крылья, как падший ангел, и с вызовом смотрела на остальных.

— Отречения, — потребовал Рюрик, вставая, и вслед за ним поднимались все, кто раньше сидел, и подходили ближе те, кто стоял. — Требую отречения.

Он протянул руку с фамильным перстнем в сторону короны, и алый луч Рюриков осветил реликвию, заиграл в бриллиантах.

— Отречения, — повторил Невский, за ним Шувалова, Пушкин, Долгорукий и все остальные. Каждый протягивал руку к короне, и всё новые лучи скрещивались там, блистая в драгоценных гранях.

— Что за бред?! — не выдержала Прозаева. — Да вы что, все свихнулись, что ли? Кретины! Мы наняли лучшего сыщика сектора, а он так облажался?!

Аристократка развернулась к Одиссею и набросилась на него по-блатному грубо, как обколотая синюха из подворотни.

— Ты должен был раскрыть это дело, придурок! Ты должен был вычислить нас с Мишаней, чтобы эти лощёные выродки на нас набросились и дали нам хотя бы красиво, по чести уйти! А ты чего навычислял, а?! Какая на хрен Романова? Вот эта высокопарная чувырла?! Да у них бы за пять поколений не хватило мозгов на такой план, все мозги ушли в крылышки!!