Константин Мазин - Defemtive [litres самиздат]

– Вам точно туда нужно? – удивленно спросил Степан и еле слышно матюгнулся.

– Попозже приеду, как насчет нормальной еды, детектив Степан?

– Я не детектив, но на еду согласен. И да, я сам за себя плачу, не хочу, чтобы вы потом говорили, что это взятка.

– Заметано.

– Ксю, есть ещё дела?

– Нет, я с вами, если не помешаю.

– Думаешь, больше работы не подкинут? – спросил партнёр по сыску.

– Зацепок нет, дело мертво, к сожалению.

– Вы про тех мертвых девушек? – довольно внезапно задал вопрос Андрей. Прошла пара минут и было похоже, что он просто хочет продолжить разговор.

– Да, Ксю думает, что это какой-то заговор, – поддержал диалог Степан.

– Не стоит про это говорить, Стёп.

– Хорошо, не буду.

Вся компашка дошла до небольшой кафешки. Уютом веяло снаружи. Точнее, пахло кальяном. Приятный воздух был и внутри, хотя посетителей было немного, и никто не курил. Ох уж эти официанты! Уютные черные диванчики, деревянные столы с чистыми красными скатертями, полу слышная приятная музыка, все навевало уют. Вскоре подошёл официант или бармен, принося меню. До масленицы было ещё далеко, однако блины были какой-то там изюминкой кафе, как минимум, так сказал молодой человек. Приятное ожидание еды мужчины скрашивали диалогом, а Ксю была явно лишней, поэтому отошла умыться. Плюс, сегодня она опять чувствовала себя неважно. Девушка поняла, что не стоит после таких симптомов сразу бежать к врачу и спрашивать про роды. Не стоит выдавать желаемое за действительное.

Когда она вернулась, парни продолжали болтать, потом заметили, что последняя вернулась, и также пошли мыть руки. Их не было минут десять. Еда ещё не остыла, когда ребятки вернулись. Ксюша не стала задавать лишних вопросов. Она так ничего и не узнала. И пока Степа флиртует с подозреваемым, не понятно, что делать дальше. Люди просто умирают. Надо начать копать где-то. Где?

Жалко, но тут только один вариант. Поехать к Одуванчику. Ксю закончила трапезу и удалилась, вяло попрощавшись. По пути к аренде машин, она позвонила в нужную тюрьму. Можно. Два часа увлекательной поездки для допроса, класс.

Машина была такой себе. Первая тачка, появившаяся лет девять назад, конечно, была хуже, но все же. Хотя, та машина сделала намного больше воспоминаний, чем эти все грядущие транспортные средства вместе взятые. Не считая самолета, в нем укачивало, неприятные воспоминания. У выезда из города стояла кофейня, туда девушка по быстрому заскочила. Небольшая автоматическая машина, для создания кофе. Кладешь денежку, выбираешь, кладешь сахара сколько душе угодно и всё, твой прекрасный напиток готов. В этих штуках можно даже свой рисунок сделать. Для этого надо в специальную камеру показать экран телефона с фотографией. Или просто фотку, но напечатанные не пользуются особым спросом. Сами знаете, короче, видели кучу роликов, где люди рисовали себе в чашках всякое. Это хоть не так тупо, как облизывать все, что попадается на пути.

Сладкий ванильный кофе и гоночная музыка ни капли не скрасили поездку. Возможно, она не была бы такой скучной, если бы не повтор пейзажей вчерашнего дня. Те же дома, та же трасса, те же магазины.

Забавно, Ксю на КПП узнали. Конечно же, проводили. Немного удивились, обычно люди заезжают куда-то купить еды, чтобы заключённый поел чего-нибудь вредного. Знакомо ли сегодняшним жителем то самое чувство, когда навещаешь человека…

У Ксении была своя история. Когда процветала воровская власть, а девушка и не осознавала величину захватов государства, существовало понятие «Призывная армия». Возможно, кто-то играл в стратегии и знает, что самое слабое войско там состоит из обычных людей. В истории такие войны называются «Народное ополчение». Данная смесь людей несовместимых по религии, полу, весу, навыкам идёт защищать свою родину. Где-то посередине истории человеческой пришли рыцари, которые специально обучались воинскому искусству, тем самым стали намного сильнее обычных кузнецов, например. До этого тоже были знающие люди, но вместе с населением они не жили, были варварами или простыми убийцами. И вот, где-то в начале современной истории, какой-то гений додумался обучать мальчиков из совершенно любых семей в течение одного-двух лет, чтобы они сражались за свою страну. То есть, вместо одного сильного военного, одного среднего кузнеца и одного неплохо врача, были три раздолбая, которые только и могли, что лопатой болты закручивать. Лопатами, потому что на всех инвентаря не хватит. Существовала и регулярная армия, но получала она крошки от хлеба, которые, кстати, не индексировались под инфляцию.

Так вот. У Ксюши был троюродный брат. И как любой мальчик, не числившийся в психушке и не имеющий физиологических проблем, он пошёл в армию. Парень раньше жил за километров пятьсот от столицы, куда его кинули, и приезжать к нему было некому. Была только семья Ксю, которой нужно было ехать в раз десять меньше. Что делают в армии? Ну, там, убирают постели, стоят на табуретке и пол моют. А, да, ещё неудачников чмырят. И чего же ждет солдат? Когда можно будет отдать честь за родину? Нет, честь у тебя заберут, если ты тот самый невезунчик, ну или пошлют на непонятную войну, где жизнь не стоит ничего. Может, солдат ждёт, когда его выпустят отсюда к девушке (существовала байка, что геев не берут), к семье или друзьям. Ждёт, очень ждёт, но не так сильно, как еды и сна. Весь день состоит из уборок и построений, возможно, каких-то учений. Еда и сон в дефиците. И вот ты приезжаешь к похудевшему родственнику и спрашиваешь: как тебе? Что он ответит? «Ну, нормально». А что скажет его жена, мать или сестра, которая ждёт мальчика домой и её сердцу совершенно плевать на страну, ей хочется видеть свою семью дома. Матери хочется, чтобы её сыночек много и честно зарабатывал, нашёл себе дорогу в жизнь. Когда станет старая, может попросить за собой поухаживать уже не мальчика, прилюдно ковыряющегося в носу, а галантного молодого человека с приличной зарплатой. Ей и сейчас может не хватать денег, но мальчик не заработает их. Скорее он наоборот потратит небольшой грошик матери себе на еду, потому то служба почти бесплатна. Про риск смерти или деформации организма, вообще не стоит говорить.

Примерно, такое же чувство испытала Ксю снова. К ней выводят маленькую девочку, которую ты хочешь видеть дома, но она заперта в тюрьме и выйдет не скоро. В данный момент Одуванчик сама виновата, хоть это и не доказано. Перед судом – да, но не перед собой.

– Привет, Ксю, рада тебя видеть, – начала девушка в рыжем – чем обязана?

Выглядела заключённая так себе. Нога была уродливо перевязана, костыли просто создавали страшный образ инвалида, а две ватки в носу и побритая голова вообще убили все представление о красоте. Похоже, всё-таки сломалась нога. Раньше Одуванчик нравилась Ксю, хоть и была слишком юна для последней. Природная красота волос, о таком мечтают все не асексуальные люди. Кроме скинхедов, наверное.