Ева Шилова - О последствиях любви к котикам

Мне вот только не понравился какой-то левый мужик, который мало того, что с неприятной улыбочкой скопировал накопанную на Пахомова-младшего информацию из облака, так еще и на меня эдак многообещающе поглядывал, мол, и с тобой разберусь, дай только срок. Чем-то он мне напомнил ротвейлера, у которого средний показатель сжатия челюсти равен 1500 ньютонов. Или 150 килограмм-сила. Причем, укус именно этой милой собачки опасен еще и спецификой зубов: при атаке ротвейлер наносит противнику мощные рваные раны и вырывает куски мяса. Ох, как же меня все это не радует… Явно не к добру такой его ко мне интерес…

А после допроса меня согласились отвезти домой, потому что меня уже не держали ноги. Утренняя Москва была хмурой и неприветливой, как и мое настроение. Даже полицай это заметил.

– У Вас кто-то умер?

– Нет, но…

Черт, еле успела задавить в себе ответ: «я над этим работаю»!

Возвращение в квартиру прошло гладко. Почти. Уже у подъезда я спохватилась, что сумку мне вернули, а ключей-то у меня и нет. Их Илюша утащил, когда собирался потрошить мой компьютер. И теперь можно долго стоять перед запертой дверью. А если он еще там, внутри?

Выделенный мне не то в сопровождение, не то для охраны, полицай почесал репу и связался с отделением. После долгих согласований было решено вызвать слесаря. Но сам сопровождающий, не иначе как опасаясь, что Илья может выскочить как чертик из табакерки и на нас напасть, мужественно стоял у моей двери, сжимая табельное оружие. И когда не очень трезвый слесарь (да ладно, три дня праздников позади!) вскрыл мою дверь, в большой комнате обнаружился илюшин труп. Около которого прохаживался с недовольным мявом мой кот. Как говорится, вот тебе, бабушка и Рабиндранат Тагор.

Нет, это не закончится никогда! Когда я мечтала передохну́ть, я, черт возьми, правильно ставила ударение! И не заказывала вариант передо'хнуть, а именно к этому все идет. Примчавшиеся из того же отделения полицаи уже не скрывали раздражения от того, что со мной все не слава Богу. То похищение, то труп, чего ж дальше-то от меня ждать? Массового отравления? Извержения вулкана? Запуска «серой слизи»? Атаки нового вируса? И, вообще, зачем я его убила?

И мне пришлось долго напоминать, что когда он покидал тот приснопамятный подвал, из которого меня впоследствии высвободили, то был вполне себе жив и здоров. А после я постоянно была на глазах как минимум двух…, нет, в поездке домой – уже одного человека. Зато при исполнении. И никоим образом не могла оказаться в доме, да еще без ключей, чтоб от большого ума прикончить этого хмыря в собственной квартире. Идите в баню, у меня алиби!

Обыск, санитары, повторный допрос, нет, я не доживу до вечера. А один из этой сыскной команды еще и пошутить решил, потыкав пальцем в Бегемота:

– Вот наш главный свидетель, кот. Он-то все видел, только ведь не расскажет, как все было…

– Главная трудность с кошками, – пробормотала я, – в том, что у них всегда совершенно одинаковое выражение глаз, видят ли они бабочку или убийцу с топором.

– Это Вы так считаете?

– Нет, это Пола Паундстоун [51] Пола Паундстоун – американский стендап-комик, писательница, актриса, интервьюер и комментатор. так считает.

И когда они наконец ушли, засыпав все, что можно каким-то гнусным порошком, мне пришлось еще ждать возвращения не шибко трезвого слесаря, чтоб хоть как-то получилось закрыть входную дверь на замок. А теперь проглотить что-нибудь, отключить телефон и спа-ать… а с работы потом отпрошусь… завтра… имею право…

И если отоспаться мне удалось, то остальное было не радужным. Сначала меня донимала полиция вопросами о причинах смерти Ильи. Ну, вот что я могу знать об обстоятельствах его смерти, если меня там не было? Еще и стращать разными карами пытались, негодяи. Дырявая грелка, разбитый градусник! Достали в результате так, что я в сердцах пообещала вспомнить, что являюсь гражданкой Великобритании и на любой допрос буду приходить только в том случае, если вызовут официальной повесткой, это раз, и с самым подкованным и противным адвокатом, это два! Только после этого они «вспомнили», что у меня и впрямь имеется алиби, и, наконец, отвязались.

Они-то отвязались, зато пришла другая неприятность. Этот… ротвейлер… вот не зря у меня было ощущение, что он на меня зубы точит. Так и оказалось. Я-то, наивная, надеялась, что наше общение закончено, а там… это уж как звезды встанут. Звезды уверенно образовали слово «жопа». Он объявился около моего подъезда спустя неделю после всей этой свистопляски и максимально вежливо пригласил меня на разговор с отцом.

Докопался, значит. Что ж, ожидаемо. Эх, ну как же некстати…

– Так вот ты какая, Яна Берг, урожденная Янина Лунёва…

Рассматривает. Прикидывает. Вот такая я, и вряд ли сумею измениться. Впрочем, вопрос был явно риторический и ответа от меня не ждут. Значит, что? Сидим, курим бамбук. Я, между прочим, готова к конструктивной беседе. К неконструктивной тоже, особенно если мне одолжат АК-47. С таким аргументом от любых моих словесных конструкций будет весьма сложно отмахнуться.

А био-папа выглядит не очень. Постарел, полысел, отъелся. Ишь, какие брыли свисают, как у кабана. И одежка… кто ж тебе такое убожество насоветовал? Костюмчик готовый и отличается явным «зазором воротника». Когда воротник пиджака отстоит от воротника рубашки и топорщится назад и кверху на добрых пару-тройку сантиметров – все, одежда – отстой, ни о каких изысках речь не идет. И полосатый галстук с ярлыком Countess Mara – вульгарен и допустим максимум в среднем классе. Гнать твоего стилиста надо, гнать погаными тряпками. У-у, как меня натаскали, на автомате идет оценка чужого внешнего вида…

– Почему ты тогда… семь лет назад… ко мне не обратилась?

– Потому что Вас не интересовала судьба моей матери, даже когда родилась я. С чего она должна была заинтересовать Вас спустя столько лет?