Лена Фликей - Жду тебя в конце ночи

Ксандр поворачивается и смотрит изумлённо. Аристократические чудачества моего мужа понятны далеко не всем, я и сама в первое время страшно сердилась и считала всё это игрой и кокетством.

– А ведь так и есть, – он согласно кивает. – Твой муж никогда не рассказывал о предках, и я долгое время считал, что Стефи самый обычный хиппи из сквота.

– Он и был хиппи из сквота, – я натянуто улыбаюсь, стараясь не показать, как больно мне говорить о нём. Воспоминания о беззаботном прошлом словно прожигают в сердце дыру, и неосознанно я нервно растираю грудь ладонью. – Вернее, анархист. Пацифистская философия «детей цветов» никогда его не привлекала.

Ксандр устало потирает веки, и я отмечаю, что он выглядит совсем больным: под глазами залегли тёмные круги, цвет лица почти слился с цветом выбеленных волос, на лбу проступают капельки пота. До того как понимаю, что делаю, прикладываю ладонь к его колючей от щетины щеке. Он словно раскалённая сковородка. Ксандр смотрит прямо мне в глаза, и я смущаюсь своего жеста, поняв, что он слишком интимный. Убираю руку и, стараясь, чтобы Ксандр не уловил волнения в моём голосе, говорю:

– Похоже, у тебя жар.

– Переживу, я крепкий, – он всё ещё пристально смотрит, и мне кажется, в его взгляде читается вожделение. Хотя думать так глупо, Ксандр сейчас не в том положении, чтобы хотеть секса.

– Нам предстоит долгая трудная дорога, и если у тебя есть сомнения, что дойдёшь, то лучше дождись меня в машине, – говорю это, а сама думаю о том, хорошо ли он целуется. Кажется, у меня окончательно поехала крыша от горя и напряжения.

– В каком смысле – трудная? – искорки в его глазах потухают, и теперь Ксандр смотрит с изумлением. – Разве мы не на месте?

– Не совсем. Мы внизу, а нам нужно туда, на холм, – я тычу пальцем в сторону замка. – Наверх попасть не так просто.

– А почему мы не можем въехать на машине, – он непонимающе смотрит на каменную дорогу серпантином, поднимающуюся к главному входу.

– Ворота закрыты, а стена метров восемь. При всём желании нам её не одолеть.

– Почему ты не взяла ключи от ворот? – я улавливаю нотки недовольства в его голосе и сама начинаю заводиться.

– Потому что!

Пульт хранился в бардачке машины Стефана, а я понятия не имею, где она теперь, и думать о том, что сейчас в его любимой тачке разъезжает какой-то урод невыносимо.

– У меня их нет, и если тебе что-то не нравится, то можешь проваливать, я тебя с собой не приглашала.

– Эй, ты чего, родная? – Он поднимает руки, словно собирается сдаться в плен. – Вскипаешь как вулкан. Я не виноват, что у тебя нет ключей, и ни в чём тебя не обвиняю.

– Ладно, проехали, – ощущаю себя полной дурой, Ксандр и правда ни при чём, а я спустила на него цепных псов. – Идём. Скоро стемнеет, не хочу искать дорогу вслепую.

– А как мы потащим это? – Ксандр с сомнением смотрит на коробки с провиантом на заднем сидении.

– А мы и не потащим. Вернёмся за машиной позже, когда я найду запасные ключи в замке.

– Понятно, тогда пошли, – он слабо кивает и вздыхает так тяжело, словно ему не сорок три, а далеко за семьдесят, а я заставляю его пробежать марафон. Впрочем, откуда мне знать, как Ксандр себя чувствует, я ведь понятия не имею что он делал до того, как попал на ту заправку.

– Уверен, что тебе хватит сил? – я пытаюсь поймать его взгляд, но Ксандр раздражённо отмахивается и выходит из машины.

Я сгребаю свой рюкзак с заднего сиденья и тоже выбираюсь наружу, да так и замираю изумлённо озираясь. Вечер утопает в закатном зареве, и привычные глазу цвета растворяются в золоте и багрянце. Небо – все оттенки красного: от рыжеватой киновари на горизонте до мягкого розового перламутра, прячущегося среди редких облаков. В окнах замка пылают костры, а серый камень стен будто лучится ирреальным амарантовым свечением. Мы говорим: мир съехал с катушек, но на самом деле мир – это вовсе не люди, его населяющие, а вот это жаркое лето, радужное небо над головой, река, что змеится у подножья холма. Ему без разницы, сколько людей погибнет в жестоких войнах, ведь наши тела – лишь органические удобрения, и каждый рано или поздно вернётся в лоно природы, став частью незыблемого. От этих мыслей становится тоскливо, и я гоню их прочь.

– Нам туда, – прохожу мимо Ксандра, закидывая рюкзак за спину, и случайно задеваю его плечом.

– Полегче, родная, я еле на ногах стою, – он нагоняет меня, но я не оборачиваюсь.

Мы идём вдоль реки, что опоясывает подножье холма. Дождей давно не было, и местами она не шире ручья. По берегам буйно цветут луговые травы. В воздухе стоит сладкий аромат, и я слышу непрекращающийся стрекот цикад. Ксандр слева, топает, понурив голову. Я изредка поглядываю на него с тревогой. Дыхание у него тяжёлое, и я боюсь, как бы ему не стало плохо. Мы доходим до деревянного мостика через реку. Он совсем узкий и выглядит хлипким и ненадёжным. Я пропускаю Ксандра вперёд, и когда его ноги ступают на твёрдую землю, иду следом. Только сейчас замечаю, что он по-прежнему босой, но вслух ничего не говорю. Ксандр достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки, и раз решил идти, то, наверное, рассчитал возможности.

– И куда дальше? – перейдя на другой берег, Ксандр останавливается и озирается.

На первый взгляд кажется: дорога кончилась, кругом лишь высокая трава и деревья, но я ходила тут много раз и знаю: по склону вверх идёт тропинка. Она и приведёт нас к старинному гроту, из которого мы сможем попасть в подземелье. Замку несколько сотен лет, и те, кто строил его, проложили настоящий лабиринт подземных ходов на случай осады. Нам предстоит долгий, мучительный путь наверх по неосвещённым сырым коридорам, где живут разве что крысы и гигантские пауки.

– Идём за мной, – я смело ступаю в траву.

Тут она высокая, доходит мне почти до пояса. Солнце село и всё погружено в приятный розовый полумрак. Места тут безлюдные. Родители Стефана жили в замке много лет, и пока они не погибли, мы были здесь лишь гостями. Сейчас же я единственная законная владелица, но в нынешнем мире право собственности уже ничего не значит.

Прямо из-под ног со свистом вылетает небольшая птица, и я вскрикиваю от неожиданности. Ксандр мгновенно оказывается рядом, в руке сжимает «глок», от былой вялости не осталось и следа.

– Что случилось? – он вглядывается в сумерки, пытаясь понять, что меня так напугало.

– Птица, – сердце бьётся в районе горла, и голос дрожит. – Идём, всё хорошо.

Он опускает пистолет и ждёт, пока я пройду, чтобы снова следовать за мной по пятам. Приятно осознавать, что Ксандр обладает такой молниеносной реакцией, это большая редкость для гражданских.

До грота мы добираемся уже в полной темноте. Небо усыпано звёздами, но луны пока не видно. Во мраке ночи замок выглядит зловещим тёмным силуэтом, словно разинутая пасть великана, но я больше не боюсь темноты и мрачных легенд, сейчас следует бояться тех, кто действует при свете дня. Всю эту кашу заварили люди, и в них нет ничего потустороннего, лишь полное отсутствие морали и невыносимая жестокость по отношению к своему виду.