Александра Таран - Левар. Зелёный сон

Левар посмотрел на свои босые, чёрные от грязи ноги и стыдливо полез под кровать. Поковырявшись, он нашел там свои остроносые ботинки.

– Ну-у-у… – неодобрительно протянул Вышата, глядя, как он обувается, – энто разве ж обувка! Вмиг ноги закоченеют. Ужо не лето поди. Плохо тебя матка одевает. Штаны вона короткие какие, благо, телогрейка имеется. Ну-у, а энто что?

Левар протягивал ему горсть сухих грибов, выуженных со дна мешка.

– Это Вам в благодарность за доброту, больше у меня ничего…

Вышата грубо перебил его:

– Ишь чего удумал! – отмахнулся он. – Умник. Шибко нужон мне твой жалкий скарб, голыдьба. Давай живо на выход! Мыши ждут. Ещё Солнечник забрать. Заодно и поглядишь, что за чудо.

Левар послушно сунул грибы обратно и засеменил за хозяином из комнаты. Что-то сверкнуло сбоку, и он отметил, что свет как будто исходит из начищенного до блеска круга на стенке.

«Похоже на жестянку», – подумал он. Оглянувшись, он приметил на другой стене под потолком такой же чистый кусок железа, только поменьше. Про железо он знал только одно – оно необычайно редко встречается в лесу. Найти его можно ближе к окраинам.

У них в Осиновом Гнезде тоже было несколько жестяных кусков, передаваемых по наследству. Один из них, самый начищенный и большой, использовался для отражения. В нём можно было увидеть себя со стороны. Валейка целый день могла вертеться перед ним, прилаживая на себе новую юбку. А отец и дед, напротив, редко смотрелись в него – только перед выходом в дальний полёт, чтобы убедиться, что одежда в порядке и ремни за спиной перетянуты правильно.

Левар тоже старался оставаться к отражателю равнодушным, но всё-таки дважды тайком пробирался к нему. И оба раза с разочарованием видел бледного, торчащего по пояс в стене сутулого дуплика с круглыми бесцветными глазами.

Очнувшись от мыслей, Левар встретился на миг с улыбающимся лицом девицы и вышел из комнаты вслед за тёмным силуэтом Вышаты. Когда хозяин шагнул в сторону, в глаза больно ударил луч света. Левар вскрикнул и отпрянул назад, закрыв лицо руками.

– А-а-а… – протянул где-то над ухом густой бас, волоча его за плечо обратно. – Запамятовал я, вишь. Тута Солнечник у меня покоится. Яркий он, да я ужо привычный. Моргну токмо, как войду, да и делов. Испужался поди?

В глазах Левара отпечатался чёткий круг, кроваво пульсируя перед закрытыми веками. Он поморгал, но круг не исчез и теперь бегал в полутьме на стенах. Сквозь него Левар увидел какую-то странную вытянутую штуку, сильно напомнившую ему его Зорьку по форме, но в разы больше размерами.

Она лежала, привязанная к скамье. Круглые бока переливались металлическим сиянием, а из одного конца в открытую дверь бил настоящий луч солнца. Левар вытаращился на чудо слезящимися глазами. Он проследил за лучом и вдруг понял, откуда светило таинственное солнце, которое он всё время искал в несуществующих окнах.

Вышата шумно возился в углу комнаты, когда Левар озвучил свою догадку:

– Значит, луч рождается в этой чудо трубе, потом летит в комнату, там отражается от железного круга в углу, а потом…?

– А ты головаст, малёк. Так и есть, – закряхтел Вышата, выпрямляясь, – Бьётся об одну кругляшку, потом об другую и сеится посерёдке, – он назидательно шевельнул бровями и с видимым удовольствием продолжил пояснение. – Свет, вишь, как стрела летит, я и удумал, куда его выстрелить. А то здеся мне тоже свет нужон был. Заготавливаю тута пищу. Не такой токмо яркий сейчас, вишь, а ежели ярчее нужно, я вона как делаю… – он достал с полки ещё один маленький начищенный железный кусочек и подставил под луч.

Свет тут же отразился пятном на стену, и в комнате стало намного светлее. Левар восторженно ахнул, наблюдая за дрожащим белым пятнышком, а Вышата довольно распушил бороду свободной рукой. Чёрные глаза его ухмылялись.

– Ну-у… – загудел он, пряча кусочек железа себе за пазуху, – тепереча давай Солнечник на мышь грузить.

Левар вытаращил глаза – такой огромный кусок железа им вдвоём не поднять. Вышата тем временем перевязывал верёвки на трубе, чтобы за них можно было ухватиться.

– Загасим попозжей. А то боязно его в темноте уронить. Ты подмогай токма, ежели что, а я уж сам потащу!

Левар удивлённо застыл, не сводя глаз с Вышаты. Старик поднял трубу со скамьи и принялся укреплять её себе под мышку с помощью петель.

«Сколько же силищи в нём!» – думал Левар, забыв про всё на свете. Вышата закончил приготовления.

– Эй! Прихвати мешок под скамьёй! – рявкнул он уже спиной, и пнул ногой дверь в углу. Та с треском распахнулась, выпуская хозяина и его драгоценную ношу.

Луч скользнул за Вышатой по полу и скрылся в проходе. В комнате стало резко темнеть. Левар только и успел вытащить мешок из-под скамьи, когда вокруг уже сгустилась пугающая непроглядная тьма.

Он схватил ношу в охапку и нырнул в проход. Впереди за поворотом маячил свет. В нос ударил запах мокрой земли, гнилых листьев, а за ними слабо повеяло чистым воздухом. Левар жадно втянул его, догоняя Вышату.

Луч Солнечника опасно заблестел у самых глаз. Старик, пыхтя и рыча что-то себе под нос, пробирался вперёд по земляным закоулкам. Проход часто петлял, распадался на многочисленные повороты и наконец плавно поднялся из земли.

Тишину прорезала громкая перекличка птиц. Утро в лесу было по обыкновению рабочее, голодное, суетливое.

Они вышли у основания того самого мшистого пня, под которым Вышата кинул Левара в темницу. Передёрнувшись от свежих воспоминаний, Левар тихо вздохнул.

Он старался не думать, что скажут ему дома родные.

Впереди из-за широкой спины Вышаты появились три мыши. Они радостно обнюхали хозяина, попутно тыча мордами в Солнечник. Вышата сердито прикрикнул на них, отводя своё сокровище за спину. Когда мыши успокоились и отошли, он нащупал на Солнечнике блестящий бугорок.

Луч погас.

Вышата крепко привязал Солнечник к большой ржавого цвета мыши и сказал Левару через плечо:

– Энта самая сила из них. Матка энто ихняя. Кличу её Люта, – ветер лениво трепал его по меховой шапке. – Ну-у, навроде сама что ни на есть лютая. Ух, какова зверюга бывает! Перегрызёт вот таков корень, ежели надоть! – он широко развел руки, явно преувеличивая.

Левар покосился на безучастную морду Люты и поискал глазами знакомую Душку. Она вдруг сама подошла к нему и ткнулась в бок носом. Левар зашипел от боли, потирая место недавнего ушиба. Душка испуганно застыла, Левар тоже.

Он еще не привык к обществу мышей, да и не собирался привыкать. Одной ногой он уже стоял в Осиновом Гнезде. Дорога отсюда была ему знакома, и у него уже не раз мелькнула соблазнительная мысль добраться до домашней осины в одиночку. Но ком недавних событий всё ещё торчал поперёк горла, мешая произнести гордое и эффектное «я сам» вслух.