Александра Таран - Левар. Зелёный сон

– Ну?

Левар растерялся. Он только успел открыть рот, когда хозяин снова пробасил:

– Хорош чай?

На какой-то миг Левару почудилось, что в бороде играет самодовольная ухмылка. Он поспешил ответить, не желая казаться невежливым:

– Хороший. Я никогда не пробовал такого… горячего. Как вам это удалось? Вы владеете огнём?

Услышав такое предположение, хозяин оценивающе сощурился.

– Нет, – наконец изрёк он, мотнув гривой. – А ты, малёк, случаем, не в дупле живешь? Видал я тут одно недалече.

Левар кивнул, а хозяин продолжил рассуждать, поглаживая бороду:

– Шибко умно говоришь. Да и уши вона какие. Нос токма свой длинный ты назря сунул в мои сенцы.

Левар покраснел, но ответил с достоинством:

– Прошу прощения. Я не знал, что это Ваши… – он запнулся на незнакомом слове.

Хозяин благодушно ему подсказал:

– Сенцы. Сени то бишь.

– Сени… – глупо повторил Левар, соображая, что говорить дальше. Он всеми силами заставил себя смотреть прямо в глаза бородачу.

То ли от горячего чая, то ли от волнения уши его снова горели. В комнате повисла неловкая тишина. Хозяин норы, судя по всему, тоже обдумывал, что делать с гостем. Он без труда выдержал долгий взгляд и мирно качнул головой.

– Лады, вижу дуплик-то ты беззлобный. Видать, занесло тебя ко мне случаем. Давай знакомиться сызнова, – он протянул ему огромную тёмную ладонь, и белая рука Левара исчезла в ней почти по локоть. Рукопожатие его было таким же крепким, как и его чай.

– Звать меня Вышата. Я, вишь, живу тут один, никому не мешаю. Хотя нет, вру, не один. Мыши мои со мной да эта тростина, – кивнул он в сторону неподвижной женщины. – Смотрю, интерес у тебя к ней объявился. Ты не пужайся. Энто навроде красками писано, токмо не пойму, как. Шибко хорошо. Точно жива. В лесу нашёл, – он широко развёл руки. – Вот такой кусище. Навроде бересты. Там писано что-то было, и эта девка худющая. Я её и вырезал. Сюды приволок. Жалко мне её в лесу оставить было. Так, то бишь, о чём мы? Ну-у, энто… я, значится, Вышата, а тебя как звать, чьих ты будешь?

Левар давно ждал этого вопроса. Он представился и в двух словах рассказал про семью и про своё злосчастное приключение. Вышата хмуро выслушал эпизод с пропавшим грибом и отметил:

– Зорко ты его высмотрел. Я энтот гриб уж четвёртую ночь растил. Ну-у, видать, ветер супротив меня пакостить удумал.

– А как это Вы его «растили»? – забыв про смущение, полюбопытствовал Левар.

– Придумка моя такова, – самодовольно прогудел Вышата в бороду. – Я, вишь, моих мышей на грибницы начуял. Они ведут меня к ним, гляжу – маленько подрасти ему надоть, так я вкруг его, энто, сенцы строю, покамест не подрастёт. До грибов, вишь, тьма охотников. То зверь, то леший какой.

– Простите, кто? – удивился Левар новому слову.

– Леший, – коротко отмахнулся хозяин и продолжил: – И ты, вишь, лихачить удумал… – неодобрительно покачал он головой. – Энтот гриб у меня на особливом счёте был, крайний.

Левар уже хотел спросить, но Вышата, видя его удивление, пояснил сам.

– Крайний, говорю, то бишь последний. Энто если по-твоему. По-умному. Я тебе не дуплик, как вишь, – громко отхлебнув чая, он промокнул невидимый рот рукавом. – Ну-у, энтот самый гриб ужо срезал я. Сушится вовсю. В пути сгодится. Мышам, вишь, тоже корм нужон. Не токма мне. Энту, – вдруг махнул он на портрет стройной девицы, – тута оставлю. Не до неё будет, пущай за норой покамест присмотрит.

Левар только сейчас начал понимать смысл сказанного, но всё же решил уточнить:

– Вы покидаете нору? А куда Вы направляетесь?

Вышата пропустил первый вопрос и, опустошив одним глотком стакан, пробасил таинственно:

– А вот энто ужо не твоих длинных ушей дело. Ты не пужайся, я тебя домой сперва сведу, по пути то бишь, – он широко зевнул, показав желтоватые редкие зубы. Затем потянулся, встал и громко запнул ногой в угол то, на чём сидел.

Мелкий хлам на полу разлетелся, поблёскивая на свету. Левар снова огляделся в поисках окна. Но его точно не было. Видя озадаченное лицо гостя, Вышата довольно хохотнул:

– Дивишься, откудать свет чтоль? – И, не дожидаясь ответа, продолжил, уперев руки в бока и осматриваясь: – Чудна, видать, задумка. Но хорошего понемногу, – закончил он тоном, пресекающим любые возражения. – Пора спать. Пойду погашу. Давай сюды чарку. Ну-у, чего не допил-то? Видно, и вправду многовато тебе, малёк, – он собрал стаканы на поднос и прогудел, выходя из комнаты: – Горшок, значится, под скамьёй. Я разбужу тебя на рассвете.

– Постойте! – Воскликнул Левар, выбираясь из кровати. – Я не хочу спать… Я…

– Хочешь. Спи давай, ночь ужо, – махнул Вышата рукой и вышел.

Левар так и замер с одной ногой на полу. Уши его мелко дрожали, прислушиваясь, как удаляются гулкие шаги хозяина. Стало тихо. Щелчок. Свет вдруг погас. В темноте ещё какое-то время было слышно шуршание, потом снова наступила тишина.

Левар быстро подтянул ногу обратно и спрятался под одеяло. Кромешная темнота снова разогнала его сердце, вернула в темницу. Он сжался в тугой комочек, испуганно дрожа, но дружелюбное тёплое одеяло быстро успокоило его. Расслабило, разжало и убаюкало в своём мягком объятии.

Страшный зверь, рычащий и пугающий, превратился в лохматого Вышату. Хозяин норы дружелюбно бурчал, разливая чай в огромные вёдра. Он подавал их мышам, сидящим за круглым столом. Потом сам превратился в неказистую мышь и удобно уселся с ними, разглаживая бороду ручищами.

Левар машинально посмотрел на свои руки и совсем не удивился, что вместо них у него когтистые лапы. Он зацепился ими за верёвку и полез вверх, где под самым потолком светился огненный шар солнца. Оно слепило, но Левар поднимался к нему всё ближе и ближе. Вдруг солнце сорвалось вниз, открыло розовую пасть с длинными резцами и полетело прямо на него. Левар вскрикнул, метнувшись в сторону, и чуть не упал с кровати.

В комнате снова было светло. Щурясь спросонья, он боязливо оглядел земляной свод в поисках зубастого шара.

«Сколько же я проспал? – гадал он. – Неужели уже рассвет?»

Раздались быстрые шаги, и в комнату ворвался взъерошенный зверь. Левар вжался в стену, прячась за одеяло. Зверь захохотал, снимая пушистую шапку с широкой головы:

– Не трусь, малёк. Я, вишь, оделся ужо. В путь пора.

Левар выдохнул. Вышата топал по комнате, облачённый в бесформенный кафтан из грязного меха. Он то заглядывал на полки, то грубо ковырял сапожищами вещи, сваленные кучами на полу.

– Тут был навроде… – бубнил он себе в бороду, не глядя на вылезшего из кровати Левара, – твой энтот… мешок. А, вот куды упрятался! – он достал из угла маленький узелок Левара и кинул его на кровать. – Ну-у, тепереча айда, домой тебя проводим. Может, и энту трубу твою сыщем. Мыши готовы… откушаешь в пути… а ты, энто, в чём обут-то был?