Эллисон Майклс - День живых

– Не хочу, чтобы он мёрз. – Продолжал тараторить Джесси, вернув Кэтрин из приятных воспоминаний. – Смотри, – он повертел коробку в руках и указал на картинку. – Здесь даже есть провод, чтобы подогревать термос прямо в машине. Правда, круто?

Это был уже третий подарок папе, на который Джесси реагировал подобным образом. Первый раз он прибежал с кожаным ремнём, вспомнив, что старый ремень отца протёрся на месте сгиба. Во второй, сын примчался, чтобы показать уже оплаченное крепление для мобильника, которое бы папа смог прицепить к приборной панели и видеть сына во время их телефонных разговоров. И, если на ремень Кэтрин отреагировала более или менее спокойно, то от этого её сердце разлетелось на мелкие кусочки. Пришлось напомнить Джесси, что подарки – всего лишь формальность, чтобы не нарушать привычный уклад.

– Вы ведь не сможете поговорить, как раньше, дорогой. – Нежно сказала она тогда, поглаживая его по щеке. – Ты ведь помнишь об этом, правда?

– Но я думал, что ему понравится.

Даже Грейс, стоящая чуть поодаль со своей привычной натянутой маской безразличия, как будто сжалась от слов Джесси.

– Ему обязательно понравится, зайка, – ласково произнесла она, погладив братишку по голове. Жест, который растрогал Кэтрин ещё сильнее, ведь кроме поддразниваний и бурчания от дочери ничего не дождёшься. – Это очень классный подарок. Просто мама хотела напомнить тебе, чтобы ты не огорчался очень сильно, когда папа снова… уедет. И что ты не сможешь пообщаться с ним по этой штуке.

– Знаю. – Буркнул Джесси, кладя подарок в свой рюкзачок. – Я уже не маленький.

И девятилетний Джесси поплёлся в следующий магазин. Его понурый вид болью отозвался в душе Кэтрин, и даже Грейс погладила её по руке в качестве утешения.

– Он ничего не сболтнёт, мам. – Заверила она. – Он действительно уже не маленький.

Кэтрин вздохнула. Да, детство Джесси закончилось пять лет назад. Это было видно по тому, как малыш уверенно шёл к прилавкам, брал какие-то вещи, разглядывал и ставил обратно. Приценивался и откладывал то, что казалось бесполезным. Это было видно по печали, тянувшей его и без того сутулые плечи вниз – так он походил на милого старичка с грузом прожитых лет.

Впрочем, через пять минут он снова припрыгивал и улыбался прохожим. Жаль, что сама Кэтрин так не могла.

– Термос что надо, Джесси. – Похвалила Кэтрин сына. – Он будет в восторге. Ну, я думаю трёх подарков будет достаточно.

– Но я ещё хотел…

– Дорогой, три подарка и так очень много.

«Тем более, что уже послезавтра они отправятся на чердак», – подумала Кэтрин, вслух же произнесла:

– А нам ещё докупить подарки бабушке с дедушкой и твоим приятелям из школы.

Джесси пробормотал что-то вроде «ну ладно» и послушно поплёлся за мамой и сестрой, утратив былой интерес к шопингу.

Второй час слоняясь по рядам Оберн Молла, Кэтрин устала и уже сама хотела отправиться домой. Но оставалось найти шёлковую скатерть для Андрэ, матери Мэтта, а та к подаркам была привередлива. Лишняя полосочка в узоре и такой подарок будет припоминаться весь следующий год.

Вообще, свекровь Кэтрин была достаточно милой женщиной. Она никогда не встревала в отношения сына и невестки, не навязывала своё мнение Мэтту и не нашёптывала ему за спиной. Андрэ с распростёртыми объятиями встречала семью сына на пороге, обнимала Кэтрин, целовала внуков и уделяла им ровно столько внимания, сколько и горячо любимому Мэттью. Она звонила не только по праздникам, но и просто спросить «как дела», причём звонила не на мобильник сына, а самой Кэтрин. Она называла Кэтрин «Кэти» и хвалила её своим подругам, когда те ругали невесток, на чём свет стоит.

Но было в Андрэ что-то такое, что заставляло держаться на расстоянии. Незримый барьер возникал между ними каждый раз, как они оставались наедине. Молчаливая натянутость сквозила в беседах за чашкой чая и личными встречами, которые стали редкостью за последние пять лет.

К подаркам Андрэ Шеридан относилась как к должному. Что бы дети не привозили ей на день рождения, день матери или день благодарения, она безразлично отставляла подарок в сторону и демонстративно не открывала при гостях. А потом могла внезапно позвонить и вежливо отметить, что бежевый плед в гостиной смотрелся бы лучше, что модель вафельницы вышла из моды ещё в прошлом году, а компания светильников – не самый надёжный поставщик на рынке.

Да, в этом была вся Андрэ. Поэтому красная скатерть из чистого шёлка с изображением снежинок, на которую ещё два месяца назад намекнула свекровь, должна идеально совпадать с её желанием. Кэтрин обошла уже три магазина, так и не подыскав подходящую модель. Оставалась последняя надежда на магазинчик на углу второго этажа.

Шериданы вышли на финишную прямую, когда впереди появился всё тот же симпатичный парень, которого они видели в компании ребят на входе. Уверенной походкой он продвигался им навстречу, бросая взгляды на витрины или проходящих девушек. Увидев его лицо с более близкого расстояния, Кэтрин отметила, что парню должно быть лет шестнадцать, не меньше.

Краем глаза Кэтрин взглянула на дочь, которая шла по правую руку. Та заметно приосанилась, стала беспокойно поправлять чёлку и делать ещё десяток лишних движений. Да он ей нравится! Сомнений не оставалось. Помимо языка тела был ещё метающийся взгляд, который прыгал с носков ботинок на лицо этого красавчика. Грейс одновременно не хотела попадаться ему на глаза и мечтала о том, чтобы её заметили.

Что и случилось. Парень игриво задержал жгучий взгляд своих карих глаз на Грейс, при этом лицо его разгладилось и правый уголок пухлых губ пополз вверх. Эта самоуверенная, масляная ухмылка не понравилась Кэтрин. А вот Грейс привела в тихий восторг – девочка покраснела и поспешила перевести взгляд на вертикальный пылесос, подвернувшийся прямо по пути в витрине магазина техники. Она никогда так не краснела. Да и в комнате убиралась по случаю, так что вряд ли всерьёз засмотрелась на пылесос.

Неужели её дочь сохнет по старшекласснику? Кэтрин обомлела. Только этого не хватало. Да и старшеклассник этот, сразу видно, не пай-мальчик, который будет делать с Грейс уроки.

– Привет, Грейси!

Неужели он поздоровался с её тринадцатилетней дочерью? Да ещё и назвал по имени!

– П-привет, Люк…

И она ответила ему! Чуть не споткнулась, когда выкручивала шею в его сторону. От недовольного и тучного подростка не осталось и следа – Грейс расцвела, как роза по весне.

– Грейси! – Внезапно засмеялся Джесси, поддразнивая сестру и тыча в неё пальцем. – Этот парень назвал нашу злюку Грейс Грейси!

– Заткнись, Джесси. Я вовсе не злая. И вообще это не твоё дело!