Анжелика Висконти - Укротитель тьмы. Part 1

– Облегчить вину? Каким это образом? Мне дадут возможность самому выбрать способ казни? – прошипел чародей, мгновенно выйдя из себя. – Ты идиот, Джозеф, вот ты кто. Хотя бы потому что считаешь, мня идиотом. Скажи на милость, зачем мне нужно было трогать Кольцову? Я не такой позер, как ты думаешь, и если бы захотел покончить с собой просто застрелился без помощи Магикулума! Безболезненнее вышло бы. А если ты этого не понимаешь, то…

Гнев, изумление и потрясение в случае Ника превращались в гремучая смесь, которая всегда развязывала ему язык. Он вывалил на Джозефа все, что о нем думал в самых экзотических выражениях, которые только знал его начитанный мозг. После этой короткой, но пылкой тирады "идиот" было самым мягким оскорблением из тех, что адресовались Надзирателю.

Бахрей стоял молча, прикрыв глаза, чем только сильнее бесил чародея.

Наконец, когда Ник выдохся и замолчал, чтобы перевести дух, Надзиратель вытащил из внутреннего кармана пиджака блокнот и черное перо. В полумраке записная книжка могла показаться самой обыкновенной, но чародей знал, что это древний документ с пергаментными страницами в металлической обложке.

– Ты можешь исходить желчью сколько угодно, я то знаю правду, – глубокий голос Джозефа своей непоколебимой уверенностью сокрушал. – Я просто хотел предупредить, что меня не провести. И в следующий раз, когда тебе захочется кого-нибудь укокошить, миллион раз подумай, потому что я, несомненно, докопаюсь до правды. А еще, – он раскрыл блокнот и принял церемонный тон. – Доминик Фалимент Джасвиндер Фельсенбург я ставлю Вас в известность, что ваше годичное досье нарушений пополняется еще одним минусом, за несданный вовремя ежемесячный отчет о поведении. И того, у вас три минуса. Помните, что десять мелких нарушений приведет к тому, что вы потеряете свое право на помилование и подвергнитесь наказанию в назначенном прошлым судом объеме. В вашем случае – смертной казни, – Бахрей сделал росчерк пером, и тьма на секунду озарилась вспышкой света.

Джозеф поднял глаза на собеседника:

– А теперь мне внести еще один минус за оскорбления сотрудника Магического Конвента при исполнении?

На губах Бахрея проступила насмешливая улыбка, а глаза загорелись ярче. Беззаветная преданность делу не мешала ему, время от времени, пытаться вывести Ника на эмоции и впаять дополнительный минус. Плюс к тому, Джозеф был из той мерзкой породы людей, облеченных властью, которые любили, чтобы перед ними заискивали. Худшее комбо. Но Ник скорее отгрыз бы себе язык, поэтому только махнул рукой:

– Валяй.

Он в деланном безразличии отвернулся в сторону, краем глаза следя за руками Джозефа. Надзиратель еще пару секунд посверлил блокнот недовольным взглядом, потом нахмурился и захлопнул его.

– Ладно, я и без этого минуса добьюсь для тебя эшафота, – пообещал Джозеф, зловеще сверкнув черными глазами напоследок.

Он сунул за пазуху тетрадь и перо. В душе чародея разлилось облечение. Ник пару секунд смотрел ему в след, но не вытерпел:

– А какие есть доказательства против меня по делу Кольцовой?

Бахрей обернулся на полушаге, его белые зубы дугой светились в темноте, в то время как лицо уже растворилось во мраке.

– Прямо так я тебе и сказал, – усмехнулся он, но чародей своим обостренным чутьем услышал, как в его голосе звенькнула неуверенность.

По крайней мере хотелось в это верить.

Надзиратель сделал еще пару шагов, гулко раздавшихся по улице, прежде чем его поглотила чернота.

Ник еще постоял так немного, а потом резко развернулся и заковылял к большой улице. Сердце бухало с ровными промежутками, отдаваясь в голове, ноги онемели. Чародей взглянул на свои руки и увидел, что пальцы нервно подрагивают. Сунув их в карманы, Ник зашагал домой. Волнение и страх накатили почти тут же, стоило адреналину после встречи немного улечься. Как бы чародей не относился к Джозефу, тот был мастером своего дела. И если в его дурную голову взбрело, что это Ник убил Нателлу, то он приложит все усилия, чтобы Магикулум в это поверил. А они поверят, потому что на дух не переносят зарвавшегося Фельсенбурга. И им не важны станут правда и доказательства – было бы желание и цель. Краски над головой чародея сгущались быстро и неумолимо. Чертыхаясь и сквернословя себе под нос, Ник пошел отправлять чертов отчет.

Ник влетел в квартиру и захлопнул за собой дверь. Гонимый раздражением, он только скинул ботинки и, даже не снимая плаща, подошел к зеркалу в гостиной, сорвал с него цветное покрывало. Амальгамный овал в старинной серебряной оправе отразило темную гостиную. Чародей нетерпеливо постучал по его поверхности костяшкой пальца и позвал:

– Ротфус! Ротфус, появитесь, вы мне нужны!

Не дожидаясь ответа, Ник прошел в спальню. Погладив по дороге Бруно, который увивался вокруг ног, чародей схватил со стола листки с отчетом.

Ну, баран! Склеротик! Придурок! Как он мог забыть отправить отчет! Раздражение и усталость, что накопились за весь день, заставили чародея рывком выскочить обратно в гостиную, пробегая беглым взглядом написанное по пути. Ошибок в насочиненном ночью наверняка было не сосчитать, но смысла что-то править Ник не видел. Все равно, минус в его годичном досье уже поставлен. Правду говорят – благими намерениями вымощена дорога в Ад. В его случае, в прямом смысле.

Поймав себя на том, что судорожно приглядывается к тексту, чародей машинально направил руку на люстру. Та зажглась, на секунду озарила небольшую комнату ярким светом, прежде чем над головой что-то хлопнуло. Ник испуганно дернулся, когда обе лампочки взорвались градом стеклянных осколков, неслышно осыпавшихся на ковер. Парочка стекляшек запуталась в волосах чародея, еще несколько попало на отчет. Сатана, который грелся на коврике у камина, недовольно зашипел.

– Что же такое тонкое стекло начали делать!? – в сердцах воскликнул Ник, когда все вновь погрузилось во мрак.

По комнате пробежался холодный ветерок, встопорщив листки в руках чародея.

– Ник, что с вами? Вы прямо искрите от напряжения, друг мой. – произнес недоуменный голос.

Из зеркала выплыла тень серо-голубого цвета и зависла в нескольких сантиметрах над полом. Ее легко можно было принять за облачко тумана, но, присмотревшись, морально стойкие смогли бы признать в нем человека, одетого в кольчугу и белый кафтан.

– Я устал, как собака, а еще весело поболтал с Джозефом! – пожаловался чародей.

Подскочив к комоду Ник начал рыться в верхнем ящике в поисках швейного набора. Как на зло, под руку лезли только мотки бечевки, да бабины изоленты.

– И чего он от вас хотел? – удивилось полупрозрачное привидение мужчины лет пятидесяти.