Лариса Кириллина - Наследник

Когда Ульвен впервые привез нас на необитаемый мыс, далеко выступающий в воды озера Ойо, нас поразила строгая красота этого уединенного места. Казалось, каменистый вытянутый полуостров находится вдалеке от какой-либо цивилизации. Только скалы, пески, цветные лишайники, низкие заросли красноватых и темно-лиловых кустарников, шестиногие сухопутные ящерки и крылатые джайки, крабы, раки-отшельники, небо, вода… День был мглистый, обитаемый берег с рыбацкими домиками и пристанями таял где-то вдали, звуки города сюда не долетали – лишь изредка мимо мыса проплывали баржи, издававшие протяжный сигнал, и тогда над водой взмывали потревоженные хищные птицы – аваххи, похожие на птеродактилей.

Ульвен вдохновился рассказом Илассиа о маяке близ Меннао, где она провела свое детство у дедушки с бабушкой. Впридачу к маяку Ульвен решил построить тут небольшую виллу, в которой предполагал поселиться с Илассиа, когда Иссоа сделается главой семьи Киофар. Если бы, как предполагалось в одном из вариантов будущего, Иссоа с Эллафом остались бы жить на Лиенне, вилла «Илассиа» стала бы загородным владением, помимо старинного семейного очага.

В последние месяцы перед отлетом на Лиенну учитель не щадил себя, стараясь закончить всё, что начал на Тиатаре, или хотя бы довести дела до той стадии, когда останется лишь добавить кое-какие мелочи. Вилла была им задумана как подарок Илассиа, и она сама выбирала стиль убранства, дизайн интерьеров и планировку всей территории: как устроить сад возле дома, площадку для флаера, пристань и ангар для яхты, дорогу на тот заветный маяк, сиявший теперь над озером Ойо туманными днями и вечерами.

Илассиа поселилась здесь в одиночестве сразу после свадьбы Иссоа и Эллафа. Никто даже словом не намекал на то, что она должна покинуть дом семьи Киофар. Но ей самой, очевидно, было мучительно находиться там без Ульвена, и мы все хорошо ее понимали. Когда мы собирались в зале или в малой гостиной, постоянно казалось, будто сейчас он спустится к нам по лестнице или войдет через внешнюю дверь из сада. Всем порою мерещился его голос. А уж как тяжко ей становилось ночами, я даже вообразить себе не отважусь. На вилле, по крайней мере, он никогда не жил и не ночевал. Вся мебель и утварь была девственно новой, и лишь те немногие вещи, которые Илассиа привезла с собой, хранили память об их прошлом счастье.

Я навещала ее, когда писала свою монографию об учителе. Она не отказывала мне в беседах, хотя давались они ей тяжело, и я старалась не быть навязчивой. Потом я прислала ей полный текст, попросив высказать замечания или внести дополнения. Речь шла, конечно, о биографической главе, в которой требовалась максимальная взвешенность и корректность. С текстом предварительно познакомились также Иссоа, Эллаф и Маилла: нельзя было обнародовать сведения о семье учителя без согласия близких родственников. Каждый сообщил мне полезные и интересные сведения, особенно Иссоа, в ведении которой теперь находился семейный архив. Пока я редактировала окончательный вариант своей книги, с Илассиа мы не виделись – она тоже писала собственный труд, посвященный ее отцу.

Коллеги решили, что моя монография достойна быть вынесенной на защиту как докторская диссертация, и пришлось заниматься формальностями, отнимавшими всё свободное время. Пару месяцев я вообще не виделась ни с кем из семьи Киофар.

А потом вдруг Иссоа позвонила мне и сказала, что доктор Келлен Саонс и Илассиа решили связать свои судьбы. Наша императрица отнеслась к этой вести на редкость спокойно и пригласила нас с Карлом на бракосочетание, которое должно было состояться в узком семейном кругу, без гостей. Вскоре официальное приглашение последовало от жениха и невесты. Мы слегка удивились подобному обороту событий, но восприняли его с пониманием. Доктор Келлен знал Илассиа чуть ли не со времен ее прилета на Тиатару, перед свадьбой с Ульвеном она даже жила в его доме в качестве родственницы (очень дальней), овдовели они почти одновременно – словом, они хорошо понимали друг друга. Илассиа не скрывала, что продолжает любить Ульвена, и лишь доктор Келлен мог находиться рядом с ней, не впадая в бесплодную ревность.

Свадьба вышла очень тихой. По сути, она свелась к регистрации брака в стенах администрации Тиастеллы и к скромному угощению в доме семьи Киофар. Церемонию у очага не проводили. Почему – всем было понятно. Иссоа благословила новобрачных не как иерофантесса, а как глава семьи Киофар. Помимо нас, присутствовали только Ассен и Маилла. Мы слегка пошутили над причудливой волей судьбы: Илассиа сделалась мачехой Эллафа и свекровью императрицы, то есть старшей дамой в семье. Однако на их отношения это не повлияло. Илассиа не притязала ни на какое главенство и вела себя очень тактично. Доктор Келлен казался смущенным, но притом несомненно счастливым.

После свадебного обеда Келлен и Илассиа отбыли на виллу, а мы, немного пообщавшись, тоже вскоре разъехались. Никто из нас не желал бы, чтобы Илассиа навсегда осталась скорбящей вдовой, а доктор Келлен встретил старость в одиночестве, но пылкой радости тоже никто не испытывал.

Через несколько дней последовало внезапное продолжение. Илассиа и Келлен пригласили всех нас к себе. За Иссоа и Эллафом послали яхту, Маилла с Ассеном приехали по суше на электрокаре. А мы с Карлом прилетели на флаере.

Илассиа, как оказалось, попросила Маиллу освятить очаг на вилле, чтобы можно было проводить там сугубо семейные церемонии, без гостей и огласки. Сама Илассиа давно уже приняла посвящение от Ульвена и не раз помогала ему, однако «пробудить», как тут говорится, совершенно новый очаг мог лишь иерофант высокого или самого высшего ранга. Это входило в прямые обязанности императрицы, но Илассиа побоялась беспокоить ее: Иссоа вынашивала наследника и должна была скоро родить. Присутствие Иссоа уже воспринималось как особая милость.

А затем, наконец, состоялась церемония у «пробужденного» очага, скрепившая брак Келлена и Илассиа священными узами. Руководила этим действом опять же Маилла, не связанная близким родством ни с женихом, ни с невестой. Церемония совершалась не так обстоятельно и торжественно, как в доме семьи Киофар, но отнюдь не выглядела внешней данью древним обычаям – иначе ее не стоило бы затевать.

За семейным обедом Илассиа пояснила: без церемонии у очага она ощущала бы свое второе замужество как не совсем настоящее. А доктор Келлен признался, что, уважая память Ульвена, предложил ей сначала фиктивный брак, дабы она не чувствовала себя совершенно покинутой и неприкаянной. Посещать слишком часто вдову императора, особенно по вечерам, он считал неприличным, хотя, как старший родственник и как врач, имел на это право. Но Илассиа не приняла его жертву и пожелала стать ему настоящей женой, принеся клятву верности у нового – своего – очага. Рождение сына, Лаона, окончательно скрепило их необычный союз.