Никита Чирков - Фелисетт

Нора проследила за всем этим процессом глазами, а после вместе с Максимом уставилась в иллюминатор, наблюдая за удалением от нее отца. Один их прожекторов светил прямо до входа на базу, позволяя детально увидеть их путь, но из‑за внезапной непогодицы обе фигуры, идущие одна за другой, то скрывались, то вновь появлялись. Для нее все это было впервые, ранее она никогда не покидала дома, а все, что знала о работе отца, было из скупых на детали подробностей, чаще заканчивающихся лишь краткой сводкой, нежели интересным рассказом. Отчего не трудно представить, каково было ребенку впервые находиться в таком пугающем месте, да еще и видеть, как единственный родитель уходит на рискованное дело, а она остается с чужими людьми. А ведь не обладай Нора не по годам развитым умом и характером, то, скорее всего, поддалась бы чувствам, прося отца остаться и не рисковать, не оставлять ее тут одну. Все‑таки важно отметить, как судьба сделал Августа единственным родителем Норы, чего им двоим до сих пор несколько неприятно осознавать. Она не знает свою маму, а редкие расспросы приводили к отговоркам с последующей отсрочкой раскапывания данной, закономерно болезненной для Августа темы. Это злило не меньше, чем его ничем не обоснованное справедливым образом условие для откровения: когда ей исполнится шестнадцать, тогда он все и поведает. Почему такой возраст? Почему не раньше или же не дозировать правду? Должных ответов она не получала, а требовать путем бойкота или ультиматума не могла, не говоря уже о бунтарстве, к чему сердце порой так и тянуло, правда, до отца она это свойство никогда не доводила. Август любил ее и заботился, тут для сомнений почвы не было и никогда не будет – но методы обучения его были порой слишком строги, направлены приоритетно в дисциплину, образование и знания, нежели на развлечения и азарт. Можно ли сказать, что так он отнимал ту волшебную частичку детства ребенка? Да, к сожалению или нет, но это было так. Причем все это имело под собой обоснованные причины, но об этом позже. Сейчас Нора всерьез рада возможности проверить свои навыки и реализовать потенциал, надеясь через это еще и разрушить невидимую преграду между ней и отцом. Но вот он ушел, оставив ее одну, отчего она не может не визуализировать самый пессимистичный исход, наперед сокрушаясь от несказанных слов и сокрытых внутри чувств к нему. Но все же держится девочка молодцом, тут уж ничего не скажешь. Скрывает сопереживание почти успешно: даже Лилит, поглядывая на нее, до конца не уверена в наличии естественных для ребенка в такой момент эмоций. Такова была Нора, с виду пусть и холодная, с уже профессионально строгим и даже местами властным взглядом, а по общению краткая и сухая, но переполненная надеждой заполнить внутреннюю пустоту.

Тишина затягивалась, вход в «Фелисетт» отсюда не виден глазу, никаких опознавательных знаков не замечено, а фонари со скафандров давно пропали из вида за живыми стенами подталкиваемого ветром снега. Если дети выжидали в самом пике концентрации, когда любой громкий звук со стороны заставил бы их вздрогнуть с визгом, то вот взрослые, наоборот, спокойно и естественно отдавались своим мыслям.

– Нил, – обратился по общей коммуникации Холд, заставив детей и правда вздрогнуть, оглядываясь по сторонам, – мы внутри. Готовьтесь к выходу, когда разрешу, строго по маякам. Ждите.

– Принято, ждем! – Больше он ничего не хотел говорить, но исчерпывающий взгляд Норы в его сторону не мог оставить его равнодушным. – Вы там в порядке, как Август, нужна помощь какая?

Они все смотрели друг на друга, ожидая ответа. Лилит в это время уже начала помогать одеваться Максиму, поглядывая заботливо и на Нору.

– Да, все целы и здоровы, помощь не требуется, – сухо ответил Холд.

Нора кратко улыбнулась, в глазах пробежали еле заметные искры, а Нил направился к передатчику, чтобы сообщить Алексу на «Шарлотту» статус.

Описать ощущения наших героев на пути к базе можно лишь как зыбкое равновесие. Уж больно странное состояние неучтивых гостей по отношению к «Фелисетту» сменялось ватным комфортом благоприятного принятия их в новом месте. Началось это с момента первого шага по планете, все так же выпячивающей свой характер новоприбывшим. Первой шла Лилит, за ней на тросах были закреплены Максим и Нора, а уже позади, чуть отставая, двигался Нил, таща за собой два паллета снабжения на механических специальных колесах, беспрепятственно поддающихся управлению через небольшой беспроводной пульт. Небольшая дверь находилась в центре квадратной, пять на пять метров, ровной вертикальной железобетонной поверхности, чья горизонтальная крыша вскоре уходила в скалу. Эта основная часть немного выпирала наружу, находясь между своих соседей, что слева и справа были приставлены вплотную. Такие же квадратные корпусы, но высота их была уже не более четырех метров, словно отростки, прикрывающие бока. А на крыше правой выделялась конструкция со спутниковой тарелкой для связи с остальным миром. С каждым шагом строение будто бы нависало над ними, смиряя каждого тяжелым взглядом.

Максим жадно разглядывал это неожиданно пугающее строение, а благодаря закономерно вернувшемуся азарту впечатлялся неизведанными тайнами, сокрытыми за крепчайшими стенами. Все‑таки стоит оглядеться, как сама окружающая чернота планеты преобразует «Фелисетт» из скучной коробки в нечто единственное и оттого ценное. А вот Нора оказывалась под зеркальным влиянием: с трудом борясь с желанием высказать свое опасение и нешуточную тревогу перед «Фелисеттом», она почти связалась с папой, но неожиданно длинный для нее путь был преодолен успешно. Все они были вместе, идя к уже ожидавшему в дверях Холду, даже не подозревая, какие трудности ждут их в ближайшем будущем.

В первую очередь предстояло вдохнуть жизнь в это покинутое, а может быть, и не знавшее людского присутствия, кроме бригады строителей, место. Казалось даже, что времени потребуется куда больше, а недовольство слишком поспешным прибытием без необходимых людей и разведки вот‑вот и должно было соскочить с языка либо у Нила, либо у Лилит. К счастью, до этого не дошло: ведь, несмотря на долгий простой, «Фелисетт» отлично сохранился. Проводка, канализация, система вентиляции – все работало пусть и не без пинка, но прилично лучше ожидаемого. Благодаря взятым энергетическим генераторам, получилось не просто расшатать систему, а создать гибрид старого реактора с новым, за что отдельно захотелось поблагодарить единую инженерную платформу. А двери внутри уже имели систему электронного допуска, но не без наличия механического открытия, разумеется. Самое забавное было в том, что панели сбоку от каждых створок поставили, но не активировали, так что, по сути, их следовало лишь включить и настроить, введя все необходимые данные персонала. Пока решили оставить как есть: все открыто, прятать им нечего и не от кого, а представить ощутимую опасность попросту неоткуда – на планете, кроме них, людей нет. Ну а окончательное приспосабливание «Фелисетта» произошло в тот момент, как Нил вернулся со звездолета, на котором все прибыли, поставив тот на покой за ненадобностью. Только вторые двери «Фелисетта» закрылись за его спиной, как везде включился свет, наконец‑то дав полное видение всех уголков единственного творения рук человека на всей планете Аттон. Нил достал из нагрудного кармана анализатор воздуха и запустил очередную проверку, а когда скорый результат вновь оказался удовлетворительным, то с уже более спокойным сердцем снял шлем. Сам не знает, откуда такая паранойя, но лучше чуть потворствовать ей, нежели потом аукнется, ворчал он про себя, поглядывая по сторонам холодного места. Основной коридор в три метра шириной уходил далеко вперед, заканчиваясь лифтом на нижний уровень, который соседствовал с душевыми слева, а справа шла лестница, вплотную к которой были туалеты. И вот здесь есть некая белая ворона – лифт. Неизвестно, кто, как без видимых в данный момент причин вывел его из строя, полностью обрубив питание всего механизма, а без компьютера… увы, пока ножками по лестнице. Хотя так даже лучше: меньше шансов, что дети окажутся там, куда им не следует ступать. И все бы ничего, но вот для его восстановления, увы, у наших новоприбывших нет ни инструмента, ни запчастей, как, собственно, и знаний в этой области. Ну, решили почти все одновременно, не все же идеально должно быть, да и нужен лифт лишь на этаж вниз спуститься.