Алексей Мерцалов - Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая

Ответа не последовало. Следующие десять секунд было слышно, как стучат от страха чьи-то зубы. Но вскоре рифмоплёт продолжил:

– Сейчас придут остальные – надо подготовиться к встрече. Уверены, что за вами не следили?

– Абсолютно уверен! – торопливо заголосил второй. – Ни души, можете мне поверить!

На миг агент замер в нерешительности. Момент для появления на сцене нового действующего лица был подходящий. Французу всегда импонировали эффектные поступки и артистизм. Действовать! Презрев благоразумие, он с силой толкнул дверь и шагнул в комнату.

– А бот здесь вы ошибаетесь, мсье! Душа как граз была. Если за вами, мсье, никто не следил, то, как вы объясните, что я… – парижанин не договорил: от увиденного слова застряли у него в горле.

Комната, в которую он так бесцеремонно вошёл, лучилась светом, исходившим от керосиновой лампы. Из угла на агента испуганно таращился юноша лет шестнадцати в старом изодранном пальто и мятом картузе – таком же, как у недавних ночных грабителей. За столом с керосиновой лампой – кресло, наполовину съеденное крысами. Именно в нём, закинув ногу на ногу, величественно возлежал человек – обладатель голоса, от которого кровь стыла в жилах.

Пожалуй, если бы не чересчур высохшее лицо, он мог казаться совершенным красавцем: роскошно одет, элегантно пострижен, высокого роста и изящного телосложения. В общем, джентльмен, сошедший с журнальной картинки. Но было что-то дьявольское в его абсолютно чёрных, как ночь, глазах – какая-то чертовщина, с первой секунды привлекавшая внимание.

Но взгляд агента остановился не на франте. Его внимание приковало другое: прямо в ногах у красавца лежало мёртвое тело. Казалось бы, опытного полицейского трупом не испугаешь. Но этот человек был не просто убит. На его теле не имелось ни одной раны, но лицо и кожа были белые, как снег. Мертвец был обескровлен, и прямо на груди убитого сидело мерзкое существо, напоминающее гигантскую летучую мышь. Отвратительное создание с жутким причмокиванием высасывало из трупа остатки жизненных соков и крови, удерживая тело мохнатыми лапами и буравя ненавидящим взглядом лицо своей несчастной жертвы.

Неожиданное прибытие нового персонажа участники кровавого представления восприняли по-разному. Юноша ещё больше вжался в угол и стал истерично креститься, крылатый упырь с воем взвился в воздух, и лишь образец элегантности возлежал неподвижно, даже мимолётным движением не выдав своего изумления. Казалось, он совсем не удивился.

– Так-так, новые лица! – красавец расплылся в улыбке.

В его взгляде промелькнуло что-то сатанинское, нечеловеческое. Летучая мышь тем временем вознамерилась атаковать гостя, желая, видимо, проделать с ним то же самое, что и с предыдущей жертвой. Однако франт протяжно свистнул – и животное покорно опустилось на пол. Тогда агент стряхнул с себя оцепенение и вскинул руку с револьвером:

– А теперь, мсье, вам придётся отбетить на пагу вопгосов!

Не спеша, словно ленивый паук, обладатель «ледяного» голоса поднялся из кресла и, что-то нашёптывая, двинулся к агенту. Последний определённо был не робкого десятка, но даже он – отважный человек – остолбенел под зловещим взглядом. Ещё пара шагов – и щёголь приблизился к нему на расстояние вытянутой руки. На иссохшем лице блеснула торжествующая улыбка.

– Ерёма, Ерёма, сидел бы ты дома, точил бы свои веретёна, – мелодично пропел он.

– Что вы хотите сделать? – спросил полицейский, пятясь к двери.

Вместо ответа щёголь молниеносно выхватил из скрытых ножен короткий фламберг и с хрустом пригвоздил агента к стене. Сдавленно вздохнув, тот попытался спустить курок револьвера, но не смог. Попробовал шагнуть вперёд, но захрипел и повис на острие клинка. Последнее, что видел французский полицейский, – смыкающиеся над ним мохнатые клешни.

192* год, Париж

Солнце ещё не взошло над туманным Парижем, когда шафрановый «рено» вылетел на Рут де ла Рейн и припустил по сонной улице. Город не очнулся ото сна, и на дорогах лишь изредка попадались автомобили. Так что пронзительный визг тормозов и лязг раскрывавшихся на поворотах дверей явно раздражали жителей Булони.

Дариор мчался, не замечая никого и ничего вокруг. Из открытого окна, развевая волосы, били струи холодного ветра. А ведь совсем недавно Дариор спокойно дремал в уютной постели…

Всё началось около двух месяцев назад. Париж охватила череда убийств. Ничего подобного прекрасная Франция ещё не видывала! Не просто убийства, а настоящие кровавые мистерии, разыгранные с дьявольским изяществом. Поначалу полиция пыталась выставить кошмарную правду обычными уличными нападениями и бытовыми преступлениями. Но обмануть общественность оказалось не так-то просто. Прослеживался особый почерк убийцы: в трупах отсутствовала кровь. Ещё бы: за два месяца в разных частях города было обнаружено не менее десятка изувеченных тел. И это только по официальным данным – на самом деле жертв было гораздо больше. Газеты пестрели яркими заголовками, обостряя ситуацию и вызывая у горожан панику, какой не было уже много лет. Слухи о новом Джеке Потрошителе витали во всех концах Парижа, и эта тема постепенно стала главной, затмив собой остальные. Полиция ломала голову: убийства совершались во всех частях города, погибали разные, не похожие друг на друга люди. Никакой последовательности и никакого смысла, лишь кровавая оригинальность. В том, что на улицах столицы орудует маньяк, уже никто не сомневался.

К несчастью, в полиции работали не самые одарённые люди – так что, несмотря на всеобщие усилия и нагоняи начальства, дело не только не двигалось с места, но и заметно ухудшалось. К концу прошлого месяца число жертв достигло критической отметки. Полиция, разгневанная своим же бессилием, на каждом шагу проверяла документы, тащила в камеры всех кого только можно, вела строгий учёт оружия, сбивалась с ног, и даже отправила на гильотину двух невиновных людей – словом, делала всё, но… не могла выйти на след маньяка.

К тому времени двадцатипятилетний историк Дариор Рено уже пять лет жил в Париже. По происхождению молодой человек был русским, когда-то рос и учился в Москве. В той жизни его величали Алексеем Михайловичем Одоевским. 189* года рождения, коллежский секретарь, сын офицера.

Воспоминания о России не были безмятежными. Там он ушёл на войну, там умерли почти все его родственники…

В 1917-м грянула революция, в 1918-м Советы заключили мир с Кайзером, и Германская война закончилась. Но этот век был воистину кровавым. Началась война Гражданская. И юному Алексею, как офицеру и дворянину, оставалось либо поддержать белое движение, либо покориться советской власти и встать под знамёна красных, либо бежать. Как истинный патриот, Одоевский выбрал третий вариант. Не желая участвовать в братоубийственной войне, он эмигрировал во Францию. Его мать была француженкой, поэтому Алексей переехал в Париж, в маленькую квартирку, оставленную ему по наследству.