Антонина Крейн - Шолох. Академия Буря

Фрэнсис спал, положив голову на скрещенные руки. В эти первые недели сентября учеба, едва начавшаяся (и то некоторые предметы вступали в оркестр позже – то же Наследие Этерны или Сыскное Дело), уже оказалась очень напряженной. Новичкам в академии действительно предстояло постараться, чтобы освоиться тут. Как минимум запомнить все тайные ходы и лесенки учебных корпусов. Ладислава и Фрэнсис успевали нормально общаться только за завтраком, в компании Тиссы, после чего жестокое расписание разносило их по разным сторонам исследовательской деятельности.

А по вечерам у Фрэнсиса были настолько поздние спецкурсы с Морганом, что он возвращался в Хромую башню уже после того, как непривычная к колдовству Найт засыпала.

Из-за этого запланированное на пляже совместное распитие кофе проходило в режиме скоростного опрокидывания стаканчиков. Хлоп-хлоп-до-свидания! Мы с тобой кофеголики, да? Кофепсихи.

Впрочем, они все равно потихоньку узнавали друг друга – и узнавание это было до пепла приятным.

– В пятницу, – успел вчера шепнуть близнец Ладиславе, столкнувшись с ней в одном из коридоров. – Давай поужинаем в пятницу? Но здесь, прямо в академии. Я все организую и зайду за тобой на закате.

– Я буду рада, – улыбнулась Найт, а единорог на стенном гобелене явственно закатил глаза. Он ненавидел студенческую романтику.

Вдруг – хлопок – и кромешная темнота поглотила аудиторию, выделенную под ТММ.

Окна просто потухли. Как будто ластиком за ними стерли мир: и изнанка его, странное дело, оказалась не белой, а черной как смола, лишающая предметы очертаний.

Студенты умолкли разом, как отрезало. Мимо ряда первокурсников прошелестели шаги. Хрипло каркнул ворон. По аудитории разнесся голос Моргана Гарвуса. Медленный, низкий и холодно-равнодушный.

– Когда-то, – сказал невидимый Гарвус. – Мир для нас был именно таков: темен, безразличен, безотзывчив. Наши предки встали перед выбором: смириться со своей пустотой, нырнуть из тьмы во тьму – беспроблемно и бессмысленно, – или рискнуть и стать исследователями. Сделать шаг вправо, влево, миллион раз ошибиться и на миллион первый – преуспеть в познании. Зажечь огонь и всмотреться в свет.

Доктор Морган щелкнул пальцами, и у него перед лицом мгновенно зажглась маг-сфера. Найт улыбнулась: вспомнились детские лагеря в Саусборне, где дети с фонариками рассказывали друг другу страшилки.

Лицо у Моргана было правильное, мужественное. Высокий лоб, гордый нос, густые темные брови и светлые волосы, дотошно зачесанные назад, – аристократичный контраст. Горло серого свитера без рукавов доходило до самого подбородка, а алые браслеты были как раны на запястьях.

Морган оперся спиной на кафедру, поигрывая светом в руках. Ворон его, мелко стуча когтями, стал ходить по столу – туда и сюда, заунывно.

– Существует много теорий о смысле жизни, – продолжал профессор. – Ни одна из них, увы, не истинна. Можно только сделать свой личный выбор. Я голосую за познание: процесс, который имеет очевидную цель – развеять мрак невежества. Поэтому я занимаюсь ТММ. Хотя многим моя дисциплина ненавистна. И вот почему: в нашем обществе тайны принято романтизировать. Секреты, загадки, флер недосказанности… Большинство людей лелеет подспудное желание, чтобы миф оставался мифом: ведь так интереснее. Для них сладкое пространство фантазии, прикрытое вуалью намеков, куда притягательнее голых фактов. Этим пользуются в борделях, книжных лавках и при дворе. Но презирают в науке. Поэтому если вы пришли сюда за подкреплением своих заблуждений – до свидания. Встаньте и уйдите прямо сейчас. Мы не поладим. Я жду.

В аудитории заволновались, зашептались, задвигались и затопали.

Морган усмехнулся уголком рта. Потом вскинул брови:

– Это было первое предупреждение. Второе – наш с вами курс строго теоретический. Никакой полевой работы, одни лишь книги, книги, книги. Не нравится? Вы все еще вольны уйти, поздравляю.

Шебуршание стало заметно громче, как и шаги, скрипнула дверь.

Гарвус выждал около минуты, а когда все опять стихло, кивнул и заговорил уже не так высокопарно:

– Итак, давайте обсудим этапы работы мастера тайн… Оставшиеся – записывайте.

Он щелкнул пальцами; включился свет.

Тотчас выяснилось, что, несмотря на шорохи, не ушел никто: все, напротив, заинтригованно переползли на ряды поближе, а из коридора в зал нырнула любопытная служаночка-уютница.

Поняв это, Морган Гарвус озадаченно моргнул. А потом очень, очень разочарованно поджал губы.

Найт хихикнула.

К концу лекции Ладислава наконец-то поняла, чем именно занимаются пресловутые мастера тайн.

По сути, они ищут повторяющиеся упоминания явлений, тварей и вещей, о которых нет достоверной информации. Сравнивают свидетельства, анализируют, потом пытаются отыскать сами объекты. Если вдруг находят, то начинают рьяно их исследовать: так подробно, чтоб впоследствии больше никто не назвал эту штуку «тайной». Чтобы узнать о ней Все И Даже Больше. Вписать в систему, вставить, как элемент пазла, в подходящее место в мире: «Все, что мы называем хаосом – на самом деле тоже порядок, но нам пока не хватает сил его осознать».

– И учтите! – говорил Морган Гарвус. – Мы работаем с объектом так, чтобы после нашего исследования он остался ровно в том виде, в каком был изначально. Мы стремимся изучать его в естественной среде, и только если это невозможно – изолируем объект. Или его элемент, если сам объект слишком велик. Системность! Нам обязательно нужен системный подход!

Также в ходе занятия доктор Морган еще дважды настойчиво предложил не стесняться и при малейшем сомнении отказаться от изучения его предмета.

Очень мило.

Сначала Ладислава думала, что это – некий преподавательский флирт, рассчитанный на обратный эффект, на чудо реверсивной психологии. Но потом убедилась, что Гарвусу действительно не очень-то и хочется возиться с адептами.

Кажется, леди-ректор приманила знаменитого ученого в Бурю чем-то другим, а отнюдь не возможностью прыгать за кафедрой, просвещая юные умы.

Большую часть занятия Найт наблюдала за вороном Гарвуса. Тот времени не терял: с помощью лапок и клюва хватал бумажки из высокой стопки и все складывал их в какие-то… птички, что ли. Очень быстро, по две штуки в минуту.

Ворон-творец, создающий себе подобных. Демиург – весь в перышках. Конвейер животворящий…

– К следующему занятию попрошу вас ознакомиться с литературой по списку, – наконец кивнул Морган.

Он резко вывернул кисти в заклинании призыва. Тотчас несколько десятков кривокрылых птах ожили, сменив форму на куда более плавную, и, вразнобой щебеча, сначала армией взмыли ввысь, а потом спикировали на студентов верещаще-волшебным дождем.