Матильда Грин - Хранители

– Как чувствует себя ваш сотрудник? – я задал давно мучивший меня вопрос, воспользовавшись трехминутной паузой в разговоре.

– Какой сотрудник? – удивленно вскинув на меня глаза, спросил Натан.

– Он говорит о Кеше, – напомнила Арина.

– Ахххх….. у меня из головы вылетело, – Натан поморщился. Видно было, что ему крайне неприятно возвращаться к разговору об инциденте, случившемся сегодня утром. Но ему приходилось считаться с тем, что я оказался непосредственным участником этих событий и уважать мое желание узнать о судьбе пресловутого Кеши. Он справился с собой.

– Роланд, извините, я должен был сразу вас поблагодарить, – обратился он ко мне, – ваша помощь оказалась очень своевременной. Я думаю, он сам вам слишком многим обязан. Я надеюсь, нет нужды просить вас соблюдать нашу тайну, как вашего клиента?

Я заверил его, что все происшедшее не покинет моего личного диктофона, на который я записываю все события моих деловых поездок по миру. Ему было в некоторой степени приятно услышать, что эта поездка для меня уже стала одной из самых интересных.

– Хоть и не очень приятной, – проворчала Арина.

– Отнюдь. Ариша, каждому мужчине отрадно осознавать, что он совершил подвиг по спасению человека. Особенно перед лицом такой женщины как ты!

Бинго! Они не были близки!

Я чуть не присвистнул от облегчения и стал смотреть в окно Мерседеса, летевшего в полумраке. Теперь вечер играл для меня самыми волшебными красками. Но через минуту они стали меркнуть. Кто их знает этих русских…. Let go, let go…

Уверен, что от Натана не укрылись мои эмоции. Verrek!

– Когда я уходил от него, он уже чувствовал себя хорошо. К счастью, все обошлось.

– Могу я узнать, было ли заявлено в полицию о происшествии?

– Это зависит от желания Иннокентия. Я не знаю о причинах их драки. Семен отказался отвечать на мои вопросы, заявив, что оставляет свою судьбу в «Причале» на мое усмотрение и готов взять на себя ответственность за свой поступок. Этот же вопрос будет сегодня задан Иннокентию. В зависимости от ответа будут предприняты дальнейшие действия.

– Арина сказала мне, что такое поведение для Семена несвойственно.

– Она так сказала??? – он обернулся к ней, – тогда она еще мягко выразилась. Я считал после себя двумя самыми спокойными сотрудниками двоих. Первый – это Вадим, которого вы уже знаете, и второй – тот самый Семен. Его вы тоже знаете. Но не так, как я. Сейчас я вижу, как он раскаивается, но для меня причина того, что он сделал, пока загадка. Я хочу еще раз извиниться перед вами, Роланд. Мне не хотелось омрачать ваш приезд и отдых такими событиями.

–

Все в порядке, – заверил я его. – Я очень рад, что все обошлось. И что я мог быть полезным.

Остаток пути прошел почти в полном молчании. Каждый думал о своем. Когда мы подъезжали, хозяин попросил моего гида составить мне компанию за ужином, сожалея о том, что его ждут дела в городе. Назавтра утром мне давалось время для своих дел и отдыха до 11 утра, после чего Натан будет ждать меня для выезда на следующий объект. Такое расписание меня более чем устраивало. Расстались мы сердечно. После легкого ужина, видя, что Арина очень устала (меня самого уже клонило в сон, несмотря на то что было не больше девяти), я решил откланяться.

– Спокойной ночи, Роланд, – провожая меня в номер, сказала она, – удивительный сегодня день.

– Согласен! И тебе спокойной ночи.

– Мой рабочий день еще не окончен.

– Что? – изумился я, – когда же ты спишь???

– Я уеду после одиннадцати вечера. Если все будет нормально.

– Неужели после такого тяжелого дня тебе нельзя уехать пораньше?

– Может и удастся. Посмотрим, – устало улыбнулась она, – До завтра.

Оказавшись в номере, я написал небольшой отчет о начале работы на месте и тщательно наговорил события сегодняшнего дня на диктофон. Теплый душ освежил меня. Я прилег и начал думать о сегодняшних событиях, об Арине, Натане, Вадиме, тех людях, которых я встретил здесь… Искренность Арины, ее приятные манеры, привлекательная внешность и ум делали ее желанной для любого нормального мужчины. Слава Богу, в ее поведении не было и намека на флирт, хотя, как по мне, артистизма в ней достаточно.

Натан проявил достаточно благожелательности и радушия, держался спокойно и уверенно, мне было приятно находиться на его территории. Этот человек казался интеллигентным, опытным, уверенным в себе; его детище и то, что он из него сделал, не могли не вызывать уважение. Но я по своему опыту знал, что никогда не стоит делать поспешных выводов. Как бы там ни было, в таком красивом и спокойном месте, как оказалось, бушевали нешуточные страсти, и я надеялся выяснить, что послужило причиной столь сильной ненависти со стороны этого Семена к новичку. Мне хотелось верить, что хозяину действительно не удалось выяснить это. Но я не удивился бы, если бы от меня это попросту скрыли из дипломатических соображений. Или политических, или деловых. Или Бог знает, каких еще.

*

Прошло еще немного времени. Я бесстрашно сражался с турками на стороне армии Петра. Турки все-таки решили выйти из укрытия и, как только казаки уснули вповалку в моем номере, переплыли Дон на своих чалах и ползком по набережной добрались до стен Императорского зала. Там, внутри, под огромными окнами, в которых, почему-то, отсутствовали стекла, расположились казаки. Петр Первый, лежащий в засаде рядом со мной, щелкнул затвором Калашникова и шепотом сказал, что повелевает кричать «Ура».

Этот громогласный крик потряс стены. Я вместе со всеми выскочил из укрытия и бросил в удирающих турок первое, что попалось мне под руку. Потом еще раз и еще. Каждый раз мой удар достигал цели, и сражённые враги падали в воду. Когда набережная опустела, и крики затихли, мне стало интересно, чем это я так искусно кидал во врага. Каково же было мое удивление, что оружием оказался кинжал, который я снял с оружейного ковра, когда собирался в свой поход. На острие его вначале чистого блестящего клинка вдруг показались капли крови, потом она потекла густыми красными ручьями, по клинку, рукоятке, прямо мне на руку. Я вскрикнул, выронил его и проснулся в холодном поту, но ощущая себя практически казаком.

На часах было без пятнадцати одиннадцать. Спать больше не хотелось, и я, пребывая еще во власти своих грез, решил выйти на воздух. Мой номер находился на четвертом этаже гостиницы, прямо напротив лифта, и обширный балкон из гостиной выходил прямо на ресторан и на Старую Мельницу. Верно, люди ужинают в тамошних зимних залах. Завтра попрошу Арину показать мне их. Слева поблескивали воды Тихого Дона. Удивительное все-таки место. Неужели судьба привела меня сюда, чтобы я мог получить ответы на давно забытые вопросы? Боже, да я сплю наяву. Я помотал головой и, опершись на перила, стал смотреть на реку, втягивая ноздрями воздух. Ночной запах реки перемежался с другими: ароматы костра, жареного мяса (может это все-таки казаки жарят дичь для царя?) и другой еды смешивались с нотами свежераспустившейся зелени (о, волшебные ароматы весны!) и прочими, непривычными и новыми для меня. Их я встречаю и изучаю в каждой стране, где бываю, создавая для себя новые незабываемые образы и ассоциации. Так я стоял, внимая ресторанной суете внизу, наслаждаясь своим одиночеством среди этих звуков чужой весенней жизни. На палубе корабля находились люди, время от времени я видел вспышки камер. Сколько же людей поднимаются на этот фрегат, чтобы запечатлеть этот миг якобы сбывшейся мечты за штурвалом! А что творится здесь летом? Уже сейчас гости стремились выйти на воздух, там играла какая-то музыка, несмотря на то что было очень свежо. Легкие порывы холодного ветра со стороны реки не беспокоили меня, вызывая своими налетами лишь приятные мурашки на коже и заставляя трепетать от удовольствия в этой блаженной полудреме. Я повернулся к реке лицом и подумал об Арине: неужели она все еще там, среди этой суетной толпы, которая все убыстряла свой бег и шум, все больше заставляя меня верить, что я снова во сне. Как хорошо…